ОБРАТНЫМ КУРСОМ
– Падла, вытри ноги об швабру! – Конечно, услышав этот громкий приказ, выраженный в весьма неласковой форме, я немедленно стал выполнять требуемое. Впритык к комингсу ходовой рубки лежала швабра: ее рабочая часть распласталась на палубе в длину и ширину в сторону бака, а рукоять инструмента устремилась на корму. Пошаркал ботинками по убеленной мокрой поверхности. Снова приоткрыл дверь рубки.
– Падла, вытри ноги об швабру!
Пришлось повторить шарканье.
– Падла, вытри ноги об швабру!
Ничего себе: встречают. Главное – никого не видно. Разъездной катер, доставивший меня сюда, показывал пенистый бурунный след на горизонте. Прибыл на место службы по направлению отдела кадров пароходства Главтюменьнефтегаза. Значит, автор сих строк на описываемый момент является механиком – первым помощником капитана теплохода «Ярославец» с бортовым номером НГ-172. Но вот пусто на корвете.
Тем временем из люка машинного отделения вылезли двое в тельняшках: один в годах, крепкий, широкоплечий, другой – чернявый малый. И тут же из рубки гаркнули:
– Ноги – сволочи!!!
Парнишка прокомментировал:
– Не пугайтесь: это попугай ара. В Одессе боцман океанского лайнера списывался на берег – и подарил пернатое Михалычу.
Это потом выяснил: Михалыч – капитан судна Анатолий Михайлович Перевозкин на ПМЖ в Увате – райцентр такой. Холост. Женщины с ним не живут. Потому как натура такая скверная. Впрочем, никто не хочет служить с ним в одном экипаже. В каждую навигацию кэп берет на пароход ару – не оставлять же его одного в пустой хате. Вон он – красно-желто-синий с невообразимо крючковатым клювом – сидит в клетке под прибором с названием «кренометр». Не видно, потому как клетка прикрыта шашечным флагом отмашки. Птицу отпускают и в свободный полет. За многие десятки лет флотской жизни ара не представляет существования, кроме пароходского.
Представился по форме – и моя речная служба началась.
Информационным поводом для мемуаров послужило газетное сообщение. На меня возложены обязанности подготовки пресс-обзоров. И попалась мне на глаза газета с таким текстом:
«На Правдинском месторождении нефтяники «РН- Юганскнефтегаза» добыли 155-миллионную тонну нефти с начала освоения территории. Сегодня действующий фонд скважин на месторождении составляет более 500 штук».
155-миллионная! Тогда, в 68-м, только-только приступили к добыче «черного золота». И была на картах деревня Мушкина, которая превратилась в поселок Пойковский. Здесь и обосновалось НПУ «Правдинскнефть». Мы, флотские, занимались транспортным обслуживанием сего управления.
Ара, как и любой приличный попугай, имел собственное имя – конечно, звали его Боцман.
– Полундра! Полл-унд-ррррааа! – заорала птица, сидя на плече капитана. – Кыш! – сказал ей шеф. – Теперь я имею пару слов. Ведь сегодня тут собрались все.
Все – значит, трое. А должно быть двенадцать. Корабль «Яро- славец» проекта 376 был создан в 1953 году для ВМФ СССР и использовался в качестве тральщика, торпедолова, миноискателя, сторожевика с дальностью плавания 860 миль с автономностью 5 суток. На речном флоте применяется как буксирное или водолазное судно. При круглосуточном режиме работы в экипаже полагается 6 человек комсостава, столько же рулевых-мотористов. В пароходстве Главтюменьнефтегаза экипажи урезали втрое. Иначе, где кадров наберешь. Короче, один пашет за троих. Платят, правда, за двоих – уже хорошо.
По штату я, автор этих строк, – механик – первый помощник капитана. Перевозкин – капитан – первый помощник механика. Разница в зарплатах 3 рубля. Но у кэпа море «полярок», а у меня пока ни одной. Кстати, районный коэффициент здесь такой же, как и в Салехарде.
Дабы восстановить в памяти события тех лет, рассматриваю космический снимок: вот улица Магистральная, по которой проходит федеральная трасса Р-404 – тогда только-только устилали лежневку из свежеспиленного леса. Дальше улица Центральная. Площадь: тут золотится куполами Свято- Троицкий храм, далее – Ледовый дворец, школы, магазины... Вон мигает светофорами улица Северная: гладкий асфальт с беленькой дорожной разметкой. В те времена на месте улицы зияла глубокая колея, в которой тонули вездеходы типа ГТТ.
Далее берег резко обрывался в Большую Юганскую протоку. Из глинистого обрыва торчат пеньки, похожие на зубы доисторического палеозавра. За самый большой «клык», уходящий корнями в недра Югры, привязан... извините, пришвартован наш «Ярославец».
Капитан Перевозкин выстроил нас – меня и рулевого-моториста Сергея Тарханова – на баке. Тыча рукой в сторону деревни Мушкиной, вещает:
– Родина требует с нас, чтобы мы, тюменцы, дали, вынь да положь, один миллион кубометров нефти и один миллиард «кубов» газа. А мы, понимаешь ли, не готовы. В системе двигателя упало давление масла – сгорим, к чертям собачьим!
Стопудово уверен, это мне, механику, проверку устроили. Не уживаются механики с Перевозкиным. Значит, давление масла... Я знаком с большими тихоходными двигателями. Как свои пять пальцев знаю Bukau Wolf, приходилось эксплуатировать «Зульцер», «Шкода», «ДБ-1» («Дизель Брянский»), «Бурмейстер и Вайн». Двигатель 3Д6 видел мельком на картинке. Портачит, похоже, масляный насос. А где эта фиговина? Моторист, поди-ка, осведомлен.
– Сережа, – приказываю, – разбери мне масляный насос!
Достал, развинтил. Копается в агрегате. И вдруг слышу:
– Др-р-рррррррр! – как мог мотор включиться, если вырублен по случаю ремонта? – Др-р- рррррррр!
– Это ара хулиганит, – сказал рулевой-моторист, не поднимая глаз. – Вон кап над машинным отделением открыт. Он и залетел сюда. – Боцман кого хочешь может изобразить. Даже споет, как Полад Бюль-Бюль-оглы.
Насос разложен на верстаке подетально. И точно: в прецезионной паре застрял волосок. Убрали, почистили – мотор набрал ровные обороты.
– В рейс! – только и сказал капитан.
Наш экипаж транспортирует на Правдинское месторождение буровые установки. США аккурат ввели поправки Джексона-Веника, препятствующие развитию нефтегазопромыслов СССР. И тогда заводу «Уралмаш» пришлось восстановить производство установок БУ-80 БрД, коими осваивали месторождении на Каспии. Почему-то они из Свердловска по железной дороге попадали в Нижневартовск. Здесь в речном порту их грузили на аппарельные баржи. Последние брались «Ярославцем» на буксир – и вперед: сначала по Оби, потом по протоке Юганская Обь, затем Большая Юганская протока, речка Пойк, потом река Большой Салым. В описываемый момент все эти водоемы слились в сплошное море – от горизонта до горизонта. Это результат весенне-летнего половодья. Вот как здесь ориентироваться?!
Штурманское дело в астраханском училище преподавали пять лет. Одно время училище называлось речным, затем мореходным. Ныне филиал Волжского государственного университета вод- ного транспорта. Когда заведение было речным, со второго курса осваивали морское судовождение; в пору училища мореходным со второго курса осваивали судовождение речное. Автор сих строк прошел то и другое.
Морское судовождение проще всего. Значит, прокладка курса. Под рукой протрактор, штурманский транспортир, циркуль, карта меркаторской проекции. На ней ставишь точку снятия с якоря. И пошло-поехало. Отсчет лага, коэффициент лага. Магнитный курс. Истинный курс. Склонение, девиация, дрейф, ветер, снос – все в таблицах. Обсервация. Угол альфа, угол бета. Путевой угол. Пеленг по трем маякам. Удерживать корвет на курсе помогают радар, пеленгатор, эхолот. В океане можно подключить авторулевого – и поглядывай изредка на приборы.
А на Правдинке – ничего! Изредка из-под воды выглядывают верхушки кустов и деревьев. Даже фарватер рек не угадывается. Курс прокладывает капитан Перевозкин. В своей голове. Потому как не только флотоводец, но и местный рыбак и охотник. Какой тут вам авторулевой? Вон лишь Сережа Тарханов, стоя на носу корвета, до посинения машет футштоком, ежеминутно замеряя глубину акватории – дабы не наскочить на мель вместе с аппарелькой на буксире.
Немало буровых установок доставили мы на Правдинское месторождение – не считал, сколько.
В эти дни центральная газета «Правда» вышла с передовицей, в которой тюменские главки подвергались резкой критике за создание ведомственных пароходств: дескать, бесконтрольные конторы распыляют народные деньги. Но прав был начальник главка Виктор Иванович Муравленко! Коль скоро полагаться исключительно на Обь-Иртышское пароходство, не удалось бы добыть даже тонну «черного золота».
Государственная контора, привязанная к уставам и параграфам, не смогла бы своим плавсредствам прокладывать курсы по «фарватерам» без буев, семафоров, лоцманских карт, а еще с урезанными донельзя экипажами.
...Вахта с нуля до четырех называется капитанской. На крупных лайнерах в эту пору в ходовой рубке правят бал два офицера – сам капитан и один из штурманов, – плюс рулевой. Я у штурвала в единственном числе. Извините, нас двое: вахтенный начальник с биноклем в руках, на плече, как водится, ара – ну, Боцман. Там, сзади, буксируется баржа с буровой установкой БУ-80БрД.
Следуем по протоке Юганская Обь. Фарватер вполне цивилизованный: вон слева и справа мигают, ограничивая ход, буи морского типа.
Небо на востоке окрасилось в красно-оранжевый колер. Через пару-другую минут взойдет солнце. А над водой восходит туман. За ним в бинокль вижу мачту судна: горит топовый огонь – это самая верхняя лампа на такелаже: значит, стоит корвет на якоре или приткнулся к берегу.
Вдруг Боцман захлопал крыльями и крикнул:
– Тысяча чертей! Вперед смотри, падла! Дур-рррак!
Смотрю. Господи, на меня надвигается огромный танкер. Он не стоял, а шел по реке на всех парах. Разини забыли выключить стояночный огонь. Кладу руль на левый борт. Едва разминулись. Танкер размазал бы меня вкупе с «Ярославцем» и аппарельной баржой с БУ-80БрД на борту. Деваться было некуда, моя груженая аппарелька прошлась утюгом над красным буем. Поди-ка, всплывет...
Обошлось. Но попугай ругался часа полтора. Не могу привести ни слова из этого многоэтажного монолога. В каком порту набрался Боцман такого эмоционального запаса выражений?
Поведал о второй кризисной ситуации из моей флотской жизни. Первая произошла на Волге- матушке. Опять-таки в ходовой рубке я, практикант, исполняющий обязанности рулевого, скучал один. Вахтенный начальник, старпом, отошел на минутку. Снизу шпарит экскурсионный трехпалубный лайнер. Мой теплоход «40 лет Татарской АССР» толкает спарку морских барж.
По правилам лайнер выбирает, какими бортами расходиться. Положено: левыми. Так и договорились, обменявшись проблесковыми огнями. Я так и настроился – ухожу вправо. И вдруг лайнер меняет огни: мол, расходимся правыми бортами. Грубейшее нарушение правил: переотмашка категорически запрещена! Но лайнер уже идет на пересечение курса. В голове крутится команда: «Лево на борт!»
Флотский «поезд» слабо слушается руля. Ведь у меня под рукой в буквальном смысле слова 25 тысяч тонн мазута – это 10 железнодорожных составов!
Вот-вот столкнемся! У меня волосы дыбом. На днях потерпел катастрофу трехпалубный теплоход «Александр Суворов», однотипный «моему» лайнеру.
Разминулись чуть ли не в сантиметрах между бортами.
...А Боцман продолжал материться. Вот как его отучить от этой пагубной страсти?
...Мы, флотские, старались использовать пору разлива местных рек – можно кратно сокращать пробег за счет выпрямления курсов. Сойдет вода, реки войдут в берега – и фарватеры превратятся в нечто, напоминающее произвольно брошенный клубок ниток: сплошные восьмерки.
Экипажи выкладывались по полной. Вот статистика тех лет:
«За 4 года десятой пятилетки перевезено 4648 тысяч тонн грузов с грузооборотом 1833,6 миллиона т-км, в том числе сверх плана 542 тысячи тонн с грузооборотом 181,6 миллиона т-км. На новые нефтяные месторождения доставлено 1032,9 тысячи тонн оборудования и материалов. Завоз грузов в 1979 году увеличился в сравнении с 1975 годом в 3 раза. За четыре года пятилетки освоено 661 километр новых водных путей.
Сейчас речной флот тюменских нефтяников оснащен мощными буксирными средствами, самоходными баржами, 300 сухогрузными теплоходами, а главное – судами с мелкой осадкой, что дает возможность доставлять грузы на новые месторождения по малым рекам, которые ранее считались несудоходными».
Последние две строчки – это о нас. Ведь на подвеске вертолета буровую не перевезешь. Железной дороги тогда не было, да и сейчас нет. О федеральной автомагистрали Р-404 и не думали. Даже лежневки отсутствовали. Вот мы на «Ярославце» и чесали по несудоходным рекам!
...Ранг по образованию у меня значительно выше, чем у капитана. В моем рабочем дипломе значится: «3-й штурман – 3-й помощник механика всех групп судов». А «Ярославец» – всего лишь первая группа. Перевозкин находит выход из любой ситуации. Вот попугай ара, то бишь Боцман, заливается, умирает со смеху:
– Ха-ха-ха! Держите меня! Ха- ха-ха!
Потому что механика и моториста, зашедших на корму, забавно подбрасывает над палубой – это что-то намоталось на винт. Не знаю, что делать. Водолаза в округе нет.
Анатолий Михайлович нашел решение: обвязали корму «Ярославца» тросами и двумя плавкранами подтащили к берегу. Вот он, винт. На нем намотан стальной трос. Так просто не размотать. Надо рубить. Короче, рубим.
Во флотских учебных заведениях учат многим рабочим специальностям: слесарное дело, токарно-фрезерное, электросварка, навыки столяра и плотника, такелажное дело. Пока в учебных мастерских не сдашь зачет по этим дисциплинам, к основным экзаменам не допустят.
Крановщики-дизелисты тоже из нашего пароходства. У нас взаимовыручка. Диспетчер Маша – рыжая кругленькая деваха с зелеными глазами, детдомовка, порой освобождает нас от дальних рейсов, оставляет на рейдовых работах. Тут ни минуты покоя: то и дело надо переставлять краны. Буксиры подтягивают различные грузы: технику, машины, оборудование, сырье, материалы. Потому что в деревне Мушкиной базируются буровики, промысловики, дорожники, энергетики.
У Маши свой интерес. Иногда капитан ночует в персональном вагончике диспетчера. Известно: Перевозкин – в силе отрок. Прекрасной половины человечества в Мушкиной – через край. Дамы обитают на острове за деревней. Два огромных армейских шатра. У брезентовых дверей стоят большие бочки с какой-то серо- бурой дрянью от комаров. Девушки представляют Москву и Ленинград. Высланы по тогдашнему закону о тунеядстве. Здесь не только девушки с низкой социальной ответственностью. На вступительных в вуз провалилась, на работу вовремя не устроилась – вперед в Мушкину!
Девушки не прочь покататься на пароходе. И тогда Перевозкин грозит аре крупным, как кувалда, кулачищем:
– Слышь, Боцман, Маше ни слова!
Очередная рейдовая передышка. Кэп ночует в балке диспетчера.
– Значит, завтра предстоит эксклюзивный рейс для разнообразия, – заключает рулевой- моторист Сергей Тарханов.
И точно: мы следуем в Тюмень за продукцией местного завода по разливу вин. Грузимся: 1000 тонн напитков: «Агдам», «Портвейн №13», «Портвейн №15», «Портвейн №33», «Солнцедар». Три сопровождающих товар экспедитора ночуют в кормовой каюте.
Истосковавшееся за зиму по живительной влаге население встречало нас, как космонавтов. Выстроилась очередь на берегу Большой Юганской протоки. Разгрузка шла чрезвычайно оперативно. Участвовавшие в процессе граждане отоваривались экспедиторами немедленно, без отрыва от производства.
А вообще местный люд давно протоптал тропу к нашему «корвету» – за рыбой. С моей подачи. Будучи за штурвалом, я дважды сбивался с курса. Реки-то, как говорилось, несудоходные. Повороты кое-где обозначались вешками – шест с веточным навершием: попробуй, угляди в антураже леса.
Первый раз приперся в рыбачий стан. Три хантыйских чума. Мужиков не видно: похоже, на промысле. На месте женщины и куча детей разного возраста. В центре расположилась медсестра, русская, в белоснежном халате. Постоянное медицинское сопровождение представителей малой народности – такова забота советской власти.
Слюнки потекли, когда увидел связки вяленой воблы. Попросил несколько штучек.
– Берите, не жалко,– разрешила медичка.
– Ты это есть не будешь, – хмыкнул потом рулевой-моторист. – Потому как без соли. Это хантыйским грудничкам суют в рот вместо соски.
Второй раз так забрел, что лабиринт Минотавра отдыхает: рек, речек, проток, озер уйма: где обсервация, дрейф, угол альфа, угол бета? Слава богу, всякий раз иду порожняком, без баржи на буксире. Уткнулся в тупиковый островок. Здесь меня встречает женщина: хантыйская красавица – 18 лет, увы, уже двое детей. И муж тут же: по метрике Яков Свердлов. Супруги гостили на нашем корвете.
Советская власть построила для них три дома – добротные бревенчатые пятистенки. Непривычно для аборигена, поэтому внутри хат поставили чумы. Советская же власть бесплатно предоставила охотничье и рыбацкое снаряжение: ружья, боеприпасы, сети.
Пяток сетей Перевозкин выпросил во временное пользование, собственные забыл на ПМЖ в Увате.
Когда мы с рулевым-мото- ристом Сережей Тархановым занимались рейдовыми работами, Перевозкин рыбачил. В конце вахты забирали его с облюбованных угодий с мешками карася. Нефтяники на берегу поджидали нас с уловом. Ведро – рубль. Один рубль! Ведь тогда не было в Мушкиной магазина «Живое серебро». (Да и сегодня, кажется, нет). И ведь Перевозкин поставлял товар не ради прибыли, а так, чтобы навыков не растерять.
Экипаж на полном самообеспечении. Обязанности кока выполняет рулевой-моторист Сережа. Мама у него – русская, шеф-повар ресторана в Ханты-Мансийске. Отец – ханты, охотник. Чадо переняло гены предков. У мамы перехватил ресторанную сковороду более метра в диаметре. Уток в небе – туча. Стрельнет – и дичь падает точно на палубу. Весенняя охота разрешена. Жарит: штук двадцать чирков, сюда же добавляет сморчков – только что подросли на земле Югры. На площадке над рубкой, где у военных судов пулеметное гнездо, в ящиках с землей культивируем укроп, петрушку, зеленый лук. Блюдо получается обалденного вкуса!
Конечно, не одни мы обслуживаем Правдинское месторождение. Технику, оборудование, материалы доставляют и другие «Ярославцы» с разными бортовыми номерами, катера типа «Костромич», водометные буксиры...
...В мою пору пароходство именовалось как «РЭБ флота», это теперь остатки армады называют «Пароходство Нефтегаза». Буксиры разошлись по частным рукам. На Туре замечаю знакомый такелаж судна. Господи, так это же мой «Ярославец». Может, не мой. Владелец и капитан «корвета» Василий Черноусов. Является субподрядчиком АО «Мостострой-11». Капитан учился в ПТУ-14, тогда же автор этих строк был там мастером.
Общаемся с коллегой. К разговору подключается Измаил Раенбаков, электросварщик МО-36. Срочную проходил на Тихоокенском флоте, старшина второй статьи. Служил на «Ярославце», когда корабль являлся торпедоловом. Затем 16 лет капитанил на «Ярославце» оленеводческого совхоза «Ярсалинский». Мир тесен.
Деревня Мушкина – ныне поселок городского типа. Почти город. Тогда мы сюда доставляли кирпич, цемент, блоки, арматуру, а не только буровые установки БУ-80 БрД.
Юрий МАШИНОВ
Евгений КРАН /рис./
