ДАТА
21 февраля – Международный день родного языка. Празднуя его, Организация Объединенных Наций демонстрирует решимость защищать языковое наследие всего мира от насильственной глобализации с ее неуважением к людям, к их языкам и культурам.
На Земле не меньше шести тысяч языков (не считая диалектов). Среди них есть великие, мировые: английский, китайский, испанский, хинди, русский. А есть языки маленькие – всего для одной тысячи говорящих или даже для одной сотни людей. И все они уникальны. Но много ли мы знаем о них?
Возьмем самодийские языки. Вместе с финно-угорскими они входят в уральскую семью языков. Самый крупный из них – ненецкий, около 20 тысяч человек считают его родным. Ненцы обитают по берегам Северного Ледовитого океана, на границе между Европой и Азией. Их восточными соседями являются нганасанцы и энцы, живущие на Таймыре и говорящие на особых языках – нганасанском и энецком. В районе рек Тым, Кеть, Таз, Турухан – притоках Оби и Енисея – распространен селькупский язык. К сожалению, эти языки близки к вымиранию. На энецком, например, сейчас говорят не более 200 человек. До недавнего времени был жив камасинский язык (его помнила только одна пожилая женщина).
Чем знамениты самодийские языки? Очень большим числом глагольных форм, отмечает известный лингвист В. Плунгян. Кроме изъявительного, сослагательного и повелительного наклонений, есть еще «слышательное». Представьте: сидит ненец внутри своего жилища, дождь барабанит по крыше. Он говорит своему собеседнику, тоже ненцу: «Дождь, слышь, идет!». Но при этом смысл, который мы по-русски передаем словом «слышишь», в ненецком языке встроен в форму глагола.
Язык может рассказать о многом. В нем, как в зеркале, отражаются быт, верования, традиции, культурные страты. Те же самодийцы – обитатели тундры от Ямала до Таймыра – сравнительно недавно появились в Заполярье. Об этом говорят языковые данные. К примеру, морж у ненцев называется тивтей («клыкастый»), белуха – вэбарка («листоподобная»), белый медведь – сэр варк (сэр – «белый»), варк («бурый медведь»). Значит, когда-то ненцы жили в более южных районах и не знали названий северных животных. Кроме того, в ненецком языке есть названия рассомахи, белки, березы, осины, кедра и других растений, животных, не характерных для флоры и фауны тундры.
За последние три века темпы угасания языков возросли. Особенно это характерно для Америки и Австралии. Полистайте «Атлас языков мира»! Вы без труда обнаружите «горячие точки», где языковое разнообразие под угрозой. К ним также относятся Кавказ и Сибирь. Применительно к Сибири речь идет о финноугорских языках (ханты, манси, коми, мари), самодийских (ненцы), тюркских (тувинцы, якуты, хакасы), тунгусо-маньчжурских (эвенки, нанайцы).
По мнению специалистов, родному языку угрожает исчезновение, если в том или ином сообществе его перестают изучать 30% детей. Поэтому тот факт, что язык ханты, манси, ненцев сегодня изучают меньше трети учащихся, должен насторожить департаменты образования ХМАО и ЯНАО.
Обеспокоенность состоянием национальных языков выразили участники межрегионального проекта «Медиаполигон: хранители языков» в декабре 2020 года. Это некоммерческий образовательный проект, посвященный, культуре коренных народов России, языковым сообществам и их героям, языковым активистам. Журналисты попытались исследовать, как сегодня живут языки и публицистика коренных народов нашей страны? Почему многие из них оказались на грани вымирания?
Причины, ведущие к утрате языка, могут быть различными. Например, разрушение или перемещение языковой общины, члены которой оказываются в языковом меньшинстве. Родной язык может исчезнуть, если его носители вступают в контакт с другой, более «агрессивной» культурой. Если власти систематически ограничивают использование местных языков в школе, административных структурах, СМИ. Так случилось с мерянским языком. Под угрозой исчезновения водский, относящийся к прибалтийскофинской группе. Сокращается численность карельского народа – все меньше людей самоиндентифицируют себя в новых поколениях как карелы. Карельский язык встречает всяческие преграды на пути к статусу второго государственного языка в республике Карелия. «Когда мы теряем свой язык, то становимся уязвимыми, и нас может поразить любой вирус», – справедливо отмечает писатель, режиссер, защитница удмуртского языка Елена Петрова. И еще: «Человек, владеющий родным языком, может поведать миру в два раза больше».
Участники «Медиаполигона», люди разных национальностей, с гордостью и болью рассказывали о своих языках, делились рецептами их сохранения и развития. Сошлись во мнении: у каждого человека есть право на родной язык, вне зависимости от количества его носителей.
А что с русским – языком титульной в России нации? За его спиной мощный щит из русской литературы, ставшей мировой. Пушкин, Гоголь, Достоевский, Чехов… Увы, у него тоже немало проблем и угроз. Нет, пока не исчезновению, но чистоте и выразительности – да!
Огромная опасность таится в варваризации и люмпенизации нашей речи. Казалось бы, в мире нет языков абсолютно свободных от заимствований. Люди торгуют, воюют, путешествуют. В результате этих контактов из языка в язык перетекают слова и выражения, расширяя наши представления о мире. Но в русский язык последних десятилетий хлынули словоформы, чуждые ему по смыслу. Они не обогащают речь, а просто дублируют уже существующие в лексиконе слова.
«Безудержное «заглатывание» американизмов с их немотивированной формой уводит нашу мысль в сторону, стирает заключенный в понятии национальный образ, – справедливо указывал профессор из Петербурга В.В. Колесов. – Зачастую подмены продиктованы желанием скрыть неблаговидность дел, приукрасить облик явления. Рэкетир – это ведь злостный вымогатель, коммерсант – торговец, путана – проститутка, коррупция – разложение, взяточничество, презентация – всего лишь представление». Привлечение иностранных слов вполне закономерно, если это содействует улучшению восприятия мысли, если в языке нет лексемы для обозначения новой реалии. Но почему кадровика надо обзывать «ханд-хантером»? Он от этого умнее становится? Зачем вместо премии выплачивать «бонус»? Это больше, чем премия? Если да, тогда другое дело. С какого перепугу тенденция теперь называется «трендом», марка – «брендом», содержание – «контентом», совет – лайфхаком? Или вот еще одно красивое словечко, вошедшее в обиход: «на аутсорсинге». А порусски – на подряде. В честь чего обновление оборудования, пусть даже программного, надо именовать «апгрейдом», быструю проверку кредитоспособности заемщика – «скорингом»? Счёт бесполезным заимствованиям идёт на тысячи. Даже чувства мы стали выражать на иностранный манер. Я имею в виду выхолощенное междометие «вау» вместо эмоционально богатых «ой!», «ох!», «ух!». «Чем образованнее человек, тем глубже он обязан знать язык своего народа. А, следовательно, и надобность хвататься за иностранное словечко должна встречаться у него гораздо реже, чем у человека с недостаточным образованием», – предупреждал писатель Алексей Югов.
Разговорный язык становится все более плоским замусоренным и неточным. Чего стоят, например, «перлы»: шампусик, пивасик, чмоки, симпотный, улыбнуло! Вместо сложных взаимосвязей используются словесные клише. Бедно говорим – бедно думаем. А значит, поступаем соответствующим образом. Поэтому в парадигму нашей жизни укладываются киллер, рэкет, беспредел, чернуха и порнуха. Активизировалась нецензурная лексика. Теперь мат в российском офисе – не роскошь, а средство связи. Он перекочевал сюда из речи прорабов и сантехников.
Впрочем, за выбор слова при коммуникации отвечаем мы сами. Один человек говорит красиво и образно, другой, извините, выражается. Язык, в отличие от речи, существует в сознании говорящих. И пока мы способны восхищаться Пушкиным, читать без словаря Л.Толстого, «великий и могучий» жив. Он принадлежит обществу в целом и, значит, совместными усилиями писателей, языковедов, каждого из нас его можно уберечь от искажений, засорения и т.п.
Чтобы защитить родной язык от вульгарного просторечия и брани, от американизированных англицизмов и языка безбашенной рекламы, нужно объединить усилия «сверху» и «снизу», разработать программы возрождения речевой культуры, принять необходимые законодательные акты. Да, язык, подобно роднику, является системой самоочищающейся. Тем не менее нужна жесткая государственная политика, какую в свое время проводила Франция. Французская академия до сих пор ежегодно утверждает нормативные слова (не более 10-15 слов), которые, после обсуждения специалистами, входят в язык, правда, только на уровне рекомендаций. Есть законы, которые регулируют употребление иностранных слов в СМИ.
Сохранить язык без государственной заинтересованности и поддержки невозможно. Но одних карательных мер недостаточно. Надо развивать языковое чутье говорящих, воспитывать языковой вкус. И здесь простор для деятельности преподавателей университетов, колледжей и нас, журналистов. Это касается всех языков. Речь ведь идет не только о защите культурного и языкового многообразия, концептуально – о защите многополярного мира.
НА СНИМКАХ: водский фольклорный ансамбль; Эржена Дондокова, соавтор проекта «Хэлыш, малыш!» на бурятском языке.
Ольга РАДУТНАЯ
