ЗАМЕТКИ ПАЛОМНИКА
В Воронежской области, недалеко от границы с Украиной, есть место с необычайно красивым, сказочно-фэнтезийным названием – Дивногорье. И этот край меловых холмов полностью оправдывает такое имя, здесь действительно дивно красиво. Даже осенью, в пасмурную погоду. А может быть, осенью даже и ещё красивее – серые нависшие облака оттеняют белизну взгорий и возвышающихся над их склонами див – величественных белокаменных скал причудливых форм, от которых эта местность и получила своё наименование.
Скорее всего, такие внушительные творения природы служили объектами поклонения ещё в дохристианскую эпоху. А потом появившиеся в здешних местах последователи Христа стали устраивать, по своему обыкновению, собственные святилища на месте бывших языческих. Так в этих местах появились пещерные монастыри.
Существуют целых три версии происхождения пещер Костомаровского монастыря в Дивногорье. Первая, самая смелая из них, относит зарождение подземных храмов к самому началу христианской эпохи, чуть ли не ко временам Нероновых гонений. В пользу этого предположения говорит подмеченное археологом и краеведом XIX века Д.М. Струковым сходство архитектуры здешних пещерных сооружений с подземными храмами малоазийской Каппадокии. Вторая версия утверждает, что подземелья были выкопаны византийскими монахами, скрывавшимися здесь от преследований во времена иконоборчества, в VIII–X веках. Согласно же третьей, костомаровские пещеры – дело рук украинских монахов, бежавших в XVII веке на Дон после Брестской унии 1596 года. Впрочем, эти версии принципиально друг другу не противоречат, может быть, здесь последовательно отметились все их персонажи.
Однако первые документальные свидетельства о Костомаровских пещерах относятся к рубежу XVIII – XIX веков. Вокруг них сложилась община верующих из местных крестьян, живущая по монашеским уставам, а сами пещеры стали местом массового паломничества. Скорее всего, быть бы здесь рано или поздно и официальному монастырю, но помешала революция, после которой община была разогнана, как рассадник мракобесия, а самый большой пещерный храм даже попытались взорвать. К счастью, ничего из этой затеи не вышло, и новые власти ограничились тем, что повесили на его ворота замок, и настоятельно порекомендовали местным жителям не посещать эти холмы.
Тем не менее, в костомаровских катакомбах продолжали скрываться иноки-подвижники. Старожилы здешних мест вспоминали, что в середине двадцатых годов их родители собирали одежду и продукты для живших в подземных укрывищах монахов.
Одним из таких монахов был Пётр Еремеенко из соседнего села Белогорье, блаженный юродивый, живущий простой, святой жизнью, один из тех, про кого Иисус сказал, что «их есть Царствие Небесное». В силу своих душевных качеств он пользовался огромной любовью у местных жителей. Однако даже такой простой и безобидный человек попал под каток массовых репрессий тридцатых годов. Умер подвижник вскоре после ареста, в Острогожской тюрьме. А среди жителей окрестных сёл, которые не захотели поверить в такую чудовищную несправедливость, до сих пор жива легенда, что святой не погиб в неволе, а исчез из закрытой камеры, подобно апостолу Петру, и по сегодняшний день обретается в своих любимых пещерах или в окрестных лесах.
Блаженный старец Пётр ещё не канонизирован, но для местных жителей он был и остаётся настоящим святым, подвижником и мучеником.
Помимо подземных храмов есть в Костомаровской обители и наземный, в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших», построенный уже после 1997 года, когда Костомаровский женский монастырь был официально открыт. В него и устремились мои спутники-сопаломники самым первым делом, когда мы ранним утром приехали в монастырь. Утреннее богослужение длилось долго, несколько часов подряд. Я тоже немного постоял на службе, после чего отправился исследовать территорию монастыря. Точнее, ту её половину, которая открыта для посетителей.
Костомаровская женская обитель уютно расположилась в долине между грядой белых холмов с одной стороны и зелёной травянистой возвышенностью – с другой. Входы в пещерные храмы расположены на длинной каменной террасе, пролегающей на склонах возвышающегося над монастырём мелового гребня. Самый большой из этих храмов, Спасский, выкопан под двумя высокими дивами с надетыми на их вершины церковными куполами и втиснутой между ними звонницей. Этот необычный природно-архитектурный объект является «визитной карточкой» Костомаровского Спасского монастыря. Раньше див над долиной было больше, но какие-то не в меру прыткие местные жители в своё время распилили и вывезли часть из них для своих хозяйственных нужд. Искренне надеюсь, что разрушенные природные памятники не пошли этим людям на пользу.
С этого храма и начинаются экскурсии по монастырским подземным достопримечательностям. Когда женщина-гид после богослужения открыла нам ворота в скале, я ожидал увидеть какие-то мрачные тесные помещения с утопающими в темноте стенами, но Спасский храм оказался неожиданно большим и приветливым, хорошо освещённым пламенем свечей, стоящих перед многочисленными иконами, висящими на массивных четырёхугольных колоннах, которые поддерживают свод. Одна из них – список главной иконы монастыря, образа Костомаровской Божьей Матери, известной ещё как «Расстрельная», со сквозными отверстиями от пуль, которыми расстреливали образ бравые красноармейцы. Повреждения эти изображены на копии так искусно и правдоподобно, что, только подойдя вплотную, я понял, что они всего лишь нарисованы.
От храма под дивами тропинка ведёт к трём пещеркамзатворам. Они совсем небольшие, не более нескольких метров в длину. Над одним из бывших затворов возвышается башенка, увенчанная ангелом с трубой, делающим ножками какое-то балетное па. В этой пещерке находится мозаичная икона Симеона Столпника размером в человеческий рост. Возможно, подвизающийся здесь в своё время монах тоже столпничал.
Храм Серафима Саровского в четвёртой по счёту пещере от див является, наряду с «Взысканием погибших» и Спасским, одним из трёх действующих храмов монастыря. В его белых меловых стенах вырезаны большие барельефы, изображающие самого преподобного Серафима и его любимую икону Божьей Матери, а также образа Спаса и почему-то Сергия Радонежского.
Самая крайняя пещера, на входе в которую терраса заканчивается, называется пещерой Покаяния. Она окружена рекордным количеством различных преданий и просто слухов, зачастую мрачно-таинственных. Но сейчас пещера Покаяния уже не та, что была раньше. Ход в неё расширен и неплохо освещён свечами, стоящими перед образами в нишах.
Напоследок мы с сопаломником Василием поднялись на вершину мелового гребня, к часовне в память блаженного Петра. В ней на стене висит напечатанное большими буквами обращение к паломникам с просьбами не вкладывать записки в щели стоящего здесь большого деревянного креста и не оставлять в часовне деньги. Но, тем не менее, под крестом валялись-таки несколько десятирублёвых купюр. Видимо, это какой-то неискоренимый местный обычай. В часовне очень мощная акустика, звуки отдаются от стен мощным эхом. Ещё выше находится холм, который называется Голгофа, с возвышающимся на нём поклонным крестом. Он действительно чем-то немного напоминает художественные и кинематографические изображения места казни Христа. Кстати, Голгофа – не единственный библейский топоним в монастыре, где-то здесь ещё есть гора Фавор и поток Кедрон.
(Продолжение в следующем номере)
Роман БЕЛОУСОВ /фото автора/