К 100-ЛЕТИЮ ВЛКСМ
«НАМ БЫЛО СВОЙСТВЕННО НЕРАВНОДУШИЕ»
СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ ГАЗЕТЫ «ТЮМЕНСКАЯ ПРАВДА» И ПОРТАЛА ЗАПАДНО-СИБИРСКОГО ЗЕМЛЯЧЕСТВА В МОСКВЕ
– Шабалдин... Виктор Васильевич, А фамилия-то у вас не сибирская. Значит, предки ваши – не коренные тюменцы?
– Они из переселенцев. По маминой линии – из Поволжья, по отцовской – из столыпинских. О прадеде Прокопии Яковлевиче Шабалдине знаю мало, значительно больше – о деде, Василии Прокопьевиче, в чью честь, кстати, назвали и меня. Он родился в 1914 году в Омутинке, закончил церковно-приходскую школу. И быстро стал заметным человеком в районе: служил на почте, начальником. А грянула Великая Отечественная война – ушел на фронт. Воевал в Прибалтике в рядах НКВД до самой Победы. Дослужился до офицера и вполне мог бы остаться в крае, куда более комфортном для жизни, чем Сибирь. Так нет же, потянуло на Родину. Здесь-то он и развернулся в полную силу: возглавил самый крупный в Омутинском районе колхоз им. Ленина, добился больших успехов. И, как человек с авторитетом и именем, стремительно пошел в гору: стал заместителем председателя сельхозбанка Тюменской области. Он, думаю, добился бы и здесь большего, если б не целина. В 1956 году его, как коммуниста, партия направляет в Караганду, на металлургический комбинат в качестве начальника цеха. Согласитесь: крутой поворот в жизни: из агрария – да в технари. Однако деда не занесло с дороги на обочину на таком вираже: справился с честью. Я им всегда гордился, а он – тем, что работал на Карагандинском гиганте в одно время с молодым Назарбаевым, тогдашним секретарем парткома металлургического комбината, а нынче – президентом Казахстана.
– Вот она, связь времен, в личности, в ее росте, как в зеркале.
– Да, очень зримая.
– Вам, наверное, этот дедовский, целинный период в жизни страны наиболее интересен?
– А я не делю историю на какие- то вехи. Она – едина. И самое замечательное время в ней то, в которое живешь ты сам. Я родился в 1958 году в Казахстане, в городе Темиртау. Прожив здесь до 1966 года, вернулся с мамой на станцию Вагай Омутинского района. Тут я с отличием окончил восемь классов и поступил в Суворовское училище в Свердловске. Как и полагается, проучился здесь, но дальше по военной стезе не пошел. Предпочел другую профессию. Так оказался в Тюменском инженерно-строительном институте.
– В вашей судьбе, как в дедовской, нет оседлости: все перемены да перемены. То вы начинающий мастер на стройке, то буквально через год – инструктор отдела пропаганды Тюменского обкома комсомола. А дальше – все выше и выше: первый секретарь Центрального райкома комсомола г. Тюмени. Через три года – уже командир Тюменского областного штаба ССО, спустя еще три года – работник ЦК ВЛКСМ в Москве, комиссар Всесоюзного студенческого отряда.
– Но при этом, заметьте: моя зона ответственности – постоянна. Это – студенческие строительные отряды.
– И, стало быть, именно они – тот мотор, который обусловил динамику вашей судьбы, вот уже 42 года нерасторжимо связанной с ними.
– Не сами по себе ССО, а понимание их главного богатства.
– А в чем оно?
– В предоставлении каждому молодому человеку или девушке своей целины. То есть возможности поучаствовать в великом деле, имеющем не только личную, но и общественную ценность.
– Все вероятное нуждается в условиях.
– Да их в Западной Сибири, как… комаров. В своем первом студенческом отряде, а мне тогда было всего 18 лет, я не искал чего-нибудь полегче. Рвался, где труднее. Меня зачислили в бригаду плотников-бетонщиков, и я вместе с Виктором Рейном, третьекурсником нашего института, трудился на закладке фундамента под механические мастерские в городе Сургуте.
В следующем трудовом семестре в 1977 году работенка досталась еще погорячее. Наш отряд вел реконструкцию автомобильной дороги Тюмень – Тобольск в районе села Покровское. Все бы ничего, да цемент для работы дали такой, что хоть вой: за зиму 1000 тонн его слежалось, сбилось под снегом, превратившись в огромную каменную гору. Оторвать мешки друг от друга могли только самые крепкие и сильные бойцы. Из них-то семерых и сколотили бригаду. Старшим назначили меня.
– А не отразился ли этот далекий от стандарта качества цемент на прочности дороги?
– Нисколько. Ребята использовали его под основание автотрассы. Наш участок протяженностью 15 километров и сегодня в рабочем состоянии. Нужны ли доказательства его надежности и нашей? Будь по-другому, кто бы направил в 1978 году наш студенческий отряд «Пламя» на объект особой важности – кольцевую дорогу вокруг Самотлора? Здесь мы тоже бетонировали. На сей раз – откосы автомобильных мостов.
– Три трудовых лета… И всё цемент, цемент, цемент…
– Да и четвертый проходил под знаком цемента. Правда, особого. Тогда, в 1979 году, я был на производственной практике в Тюмени и не поехал со своими ребятами в Ульт-Ягун, что на трассе Тюмень – Сургут. Там им достался крепкий орешек: участок дороги был сдан в эксплуатацию, однако для движения поездов оказался непригоден.
– Почему?
– В строительно-монтажных поездах бытовала своя технология устройства полотна основания – гидронамывная. Пульпа выдавала на-гора песок, которым оно и уплотнялось. Когда поднимался сильный ветер, он сметал этот песок с насыпи и заносил им рельсы. До такой степени, что поезда не могли ходить. У нас, в институте, на дорожном факультете придумали новую, весьма прогрессивную технологию укрепления откосов. Вот ребята, работая в Ульт-Ягуне, и пытались ее внедрить. Возник конфликт между ними и командиром отряда из-за несоразмерности в оплате двух важнейших операций этой технологии. Первая, изнурительно тяжелая, – вырезка песка из-под занесенных рельсов – оплачивалась гораздо дешевле, чем вторая, более легкая, – изготовление так называемых колбасок из неткано-синтетической ткани. Они заполнялись вот этим добытым из-под рельсов песком, разворачивались на насыпи, разрезались на квадратики, которые, собственно, и предохраняли ее от ветров и, следовательно, от разрушения. Командир не смог объяснить ребятам причину такой несправедливости.
– А в чем, как говорится, собака была зарыта?
– В расценках. Нормировщики, разрабатывая их в своих кабинетах, явно не учли, чем они обернутся для людей на практике. Я приехал в отряд через 20 дней после их заезда на Ульт- Ягун. По телеграмме бойцов. С просьбой заменить командира. На месте быстро разобрался, отчего в отряде африканские страсти. Кроме всего прочего, в распрях было повинно и досуговое безделье.
Лагерь стоял вдоль дорожной насыпи. На песочном островке размером 150 метров на 50 ни травинки, ни былинки. Только палатка и кухня. Ровно в 18 часов дрезина привозила бойцов с работы и до 23 часов они чесали языки, дурея от белых ночей и комаров, находя пустяковые поводы для ссор. Нужно было найти для них занятия. Я предложил им накопать в лесу деревьев и высадить на нашем островке аллею, обустроить пятачок для занятий спортом, наладить каждодневный выпуск стенгазеты. Вспомнив свой комиссарский опыт, обретенный в 1978 году в ССО «Пламя», ввел в наш обиход традиционные студотрядовские праздники. И в первую очередь посвящение новичков в бойцы отряда с непременной клятвой верности Уставу ССО и деревянной печатью, которую командир отряда, восседая в «фараоновском» кресле, обмакивал в свекольный сок и припечатывал к обнаженной спине новообращенного. Через несколько дней наш убого- серый островок превратился в образцово-показательный студенческий лагерь! Была решена и проблема с оплатой наиболее отличившимся бойцам на вырезке песка. По решению отряда им выделяли премии. И прежние раздоры как ветром сдуло.
– Так вот он какой – «особый цемент», затянувший все трещины: благоприятный психологический климат! Интересно узнать: как он повлиял на перспективу внедрения вашей институтской технологии?
– Я не забыл ульт-ягунского урока. Получив полномочия командира областного студенческого отряда, постоянно, в течение трех лет, направлял на трассу Тюмень – Сургут до 3000 бойцов. Расстановка сил была такова: через каждый 10-15 километров вдоль насыпи располагался один отряд и с упорством, достойным восхищения, в пику гидронамыву, укоренял наше институтское изобретение и тем самым возвращал дороге жизнь.
– А что представлял собой Тюменский областной студенческий отряд в годы вашего командирства?
– Отряд дружбы народов: он ведь принимал и направлял на ударные стройки Тюменской области бойцов из ССО всех республик бывшего Советского Союза, кроме Киргизии и Таджикистана. Численность его достигала 25 тысяч человек, а объем выполняемых строительно-монтажных работ за сезон равнялся 125 миллионам рублей. В сегодняшних цифрах – это 200 миллионов долларов!
– Это уже не отряд, а целый главк!
– Генадий Иосифович Шмаль, 1-й заместитель министра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР, тоже нас так называл. Правда, седьмым главком, по аналогии со своими шестью главками.
– Не могу не спросить о географии деятельности областного ССО. Какова она?
– Обширнейшая: от юга Тюменской области до Заполярья. Тогда только начинали осваивать Ямбургское месторождение. И мы, конечно, участвовали в освоении этой тяжелейшей по климатическим условиям территории. И уменьем, и терпеньем, и числом. Помню, здесь трудилось до 1000 наших бойцов.
– Масштаб вашей деятельности в ССО год от года возрастал. Став комиссаром Всесоюзного студенческого отряда, вы получили под свое начало не 25 тысяч студентов, как в Тюменской области, а 860 тысяч. Такое количество меняло направление вашей деятельности?
– Конечно. В ней я бы выделил три главных направления. Первое – это освещение работы Всесоюзного ССО в СМИ, в документальном кино. Второе – развитие международных студенческих связей на основе интернациональных отрядов и так называемых отрядов по обмену со странами социалистического лагеря. И, наконец, третье направление – волонтерская работа. Я начал курировать это направление в 1986 году, в те годы это были отряды безвозмездного труда. И, признаюсь, был приятно удивлен тем душевным откликом, который они нашли в сердцах молодежи, судя по тому, что уже в 1989 году по Союзу набралось более 200 таких отрядов.
– А чем, на ваш взгляд, был мотивирован столь бескорыстный порыв?
– Думаю, что сочувствием: волонтеры бывали в детских домах, домах престарелых. Видели это ужасное порционное питание…
– И все же одного сострадания недостаточно. Кроме него, нужна еще готовность к поступку. То усердие души, которое есть в подлинном милосердии, всегда проявляющемся в конкретном участии в конкретной судьбе человека. Словом, в конкретном деле.
– А мы этой установки и придерживались. И потому заработанные волонтерскими отрядами деньги централизовали. Получилась внушительная сумма. Полагаю, что мы распорядились ею по-хозяйски: закупили 137 машин модификации «Каблучок» и 22 автобуса. Согласно заранее составленному списку передали их особо нуждающимся детским домам.
– Вступление в ХХI век для многих из нас омрачено потерями: распались огромный Советский Союз и самая массовая общественная организация молодежи – комсомол. Вот только чудом сохранились ССО.
– Чудом? Да за ним стоит более чем десятилетнее сражение!
– Идеологическое и организационное?
– Можно и так сказать. Предвидя в 1990 году угрозу ликвидации Центрального штаба ССО, где я тогда работал, мы предприняли беспрецедентный шаг: параллельно с еще существующим официальным штабом ССО создали новую структуру – Всероссийскую службу добровольного труда молодежи.
– Она нашла поддержку в регионах?
– Не во всех. И только когда комсомол перестал официально существовать, а вместе с ним и Центральный штаб ССО, отступники переметнулись к нам.
– Ответственности добавилось?
– Да, конечно. Зато средств, необходимых для содержания аппарата новой структуры, заметно поубавилось. Причина? Старый механизм перечисления денег в центр был ликвидирован, а найти новый мешал рынок. И тем не менее лидеры этой новой студотрядовской организации продолжали свое святое дело, доказывая в течение тринадцати лет необходимость студенческих отрядов новой России. Причем на практике реализовали множество ценных проектов.
В 2003 году над Российской службой добровольного труда молодежи нависла угроза закрытия: нечем стало платить даже за аренду помещения, где располагался аппарат ее управления. И тогда инициативная группа, куда входил и я, обратилась к Президенту Российской Федерации В.В. Путину с предложением возродить студотрядовское движение в стране. Со второго захода нам удалось получить его поддержку. 17 февраля 2004 года в Кремлевском Дворце съездов прошел слет ветеранов ССО. А вслед за ним – и учредительная конференция. На ней-то и было воссоздано движение ССО, получившее новое название – Молодежное общероссийское общественное объединение «Российские студенческие отряды».
– Победа одержана! Что давало вам силы сохранить свое любимое детище?
– Убежденность фанатов ССО, к которым я отношу и себя. В чем? Да в том, что студенческие строительные отряды – это единственная организация, способная объединить вокруг себя молодежь на основе совместного труда и романтики.
– Время вносит свои коррективы. Наверняка оно повлияло и на новый облик ССО?
– А по-другому не может быть! Мы по-своему ответили на его запросы, изменив соотношение в структуре ССО. Если раньше доля строительных отрядов преобладала, то теперь их всего 15%. Остальные сегменты заняли сегодня 40% педагогических отрядов вожатых, работающих в детских оздоровительных лагерях, в т.ч. в «Артеке», «Орленке», «Океане». В одном ряду с ними по востребованности – сервисные отряды в количестве девяти тысяч человек, занятые на обслуживании гостиничных комплексов, в т.ч. в Крыму «Ялтаинтурист».
Весьма нужными РЖД оказались и наши отряды проводников, сопровождающие пассажиров в поездах, курсирующих по всем железным дорогам России.
Кроме этого, нам удалось вернуть к жизни и ударные комсомольские стройки, но с поправкой – ударные студенческие стройки. В 2018 году их было уже четыре, предназначенные для возведения особо значимых для России объектов – Бованенковского месторождения и Росатома, проект «Сибирь» в Якутии и работы на космодроме «Восточный».
Отбор в эти отряды – по конкурсу. Причем – строжайшему. Никому никаких поблажек, ведь высочайшая ответственность! Два года назад ко мне обратился проректор Московского авиационного института с просьбой пролоббировать отправку их ССО на космодром «Восточный». Сначала я ему отказал, и только после специальной подготовки ребята из МАИ поехали на космодром.
– Время трудового семестра для большинства людей – время каникул. Этим словом древние римляне называли самое жаркое время в году, возвещающее о необходимости отдыха. А у вас – все наоборот: это период жаркого дыхания труда.
– На то мы и планета ССО, чтобы вертеться, не останавливаясь.
НА СНИМКАХ: ССО в 80-е годы в Тюменской области; Виктор Шабалдин.
Беседу вела Любовь ЧЕКАЛОВА
