ЛИЧНОСТЬ
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ ЛЬВА БАЯНДИНА
В народе говорят, что пути-дороги неисповедимы. Порою человека неожиданно забрасывает в самые отдаленные уголки земли, о которых он даже и не мечтал.
И перед каждой такой новой дорогой (так уж устроены душа и сердце человека, полные сомнений и противоречий) его поневоле охватывают внезапно врывающаяся радость и неожиданная, порою необъяснимая тревога.
Радость от того (в особенности если едешь по зову пылкого молодого сердца осваивать неизведанные края, воздвигать новые стройки), что ожидаешь встречи с новыми друзьями, новыми, не ведомыми тебе досель землями, неожиданными и, конечно же, счастливыми поворотами в судьбе.
А тревога охватывает человека по причине неизвестности нового места работы, и каждый всегда задумывается: а найду ли там таких же надежных, как прежде, друзей, а все ли нормально будет с квартирой, а как уживутся жена, дети?
Такие чувства испытывал и я, когда бюро окружкома партии в 1970 году направило меня работать секретарем Пуровского райкома партии. Подобное настроение, возможно, возникало и потому, что в этом районе побывал лишь однажды, когда работал инструктором окружкома партии.
Приехал в выходной день. Стоял жестокий сорокаградусный мороз. Вместе с Геннадием Сорокиным, заведующим организационным отделом окружкома комсомола, отправился завтракать в столовую, которая находилась в микрорайоне геологов.
Во время завтрака забежал какой-то молодой энергичный мужчина в спецовке и, чуть заикаясь, сказал, мол, если есть добровольцы, пусть выходят на улицу, надо срочно закончить теплотрассу, чтобы вовремя, к окончанию квартала, сдать плановый объект.
– Кто это? – спросил я у Гены.
– Наверное, какой-то бригадир строителей, – ответил он.
Запомнились решительность и мужество на обветренном и довольно приятном лице, энергичная походка и резкий взмах правой рукой назад. Через заиндевелые окна я хорошо видел, как выходившие из столовой рабочие подходили к нему, здоровались за руку, и после недолгого диалога он многих хлопал по плечу, словно одобряя принятое им (рабочим) решение. «Есть авторитет у бригадира, – подумал я, – если в сорокаградусный мороз, да еще в выходной день рабочие согласились работать, откликнувшись на его просьбу».
Второй раз встретился с ним уже летом. Готовился пленум райкома партии о роли интеллигенции, и доклад поручили писать мне, дав на все недельный срок. Времени было в обрез, работать приходилось вплотную, и я уже в семь часов утра уходил на работу.
Неподалеку от дома навстречу мне попалась группа людей, и один из них, одетый в легкую белую безрукавку, показывая рукой идущим рядом с ним на строящиеся объекты, что- то решительно объяснял, а одному даже (так мне подумалось) вежливо погрозил пальцем. Затем, остановившись у двенадцатиквартирного дома, где проходили штукатурные работы и лежал неприкрытый алебастр, резко стал размахивать правой рукой, очевидно, делал разнос за бесхозяйственность.
Поравнявшись со мной, он слегка улыбнулся, поздоровался и внимательно посмотрел на меня.
Я прошел некоторое расстояние, и в голове мелькнуло: а не тот ли это бригадир, который зимой, в жестокий мороз, так легко мобилизовал рабочих-добровольцев. Наверное, он, решил я и заторопился к зданию райкома.
За два месяца работы секретарем по идеологии я уже знал многих руководителей и, конечно же, всех секретарей первичных партийных организаций, но поскольку вопросами строительства занимался второй секретарь райкома, то с некоторыми руководителями строительных организаций я еще встречался.
Случилось так, что в этот же день меня вызвал первый секретарь райкома партии Г.П. Белоусов посоветоваться по некоторым кадровым вопросам. Он сказал, что вслед за пленумом состоится сессия районного Совета депутатов трудящихся и что есть мнение избрать на должность зампреда начальника Тарко- Салинского СУ № 7 Льва Сергеевича Баяндина.
– А какой он из себя? – тут же спросил я. – К моему стыду, я его еще в глаза не видел.
– Как не видел? – удивился первый. – Он живет в твоем микрорайоне. Каждое утро примерно с семи часов он уже обходит объекты с бригадирами, дает им задание, чтобы рабочие без раскачки принялись за дело. Такой у него стиль работы. Вот и сегодня где-то около полвосьмого он попался мне около строящейся котельной. Уже перешел на летнюю форму одежды, был в белой безрукавке.
– А-а… – надолго раскрыл я рот. – Теперь я все знаю.
Объяснил первому, как это происходило, и под конец твердо сказал:
– Другой кандидатуры искать не надо. Он именно тот человек, кто нужен. Тем более в райисполкоме будет курировать вопросы строительства.
Вот так необычно познакомился я со Львом Сергеевичем Баяндиным, ныне работающим главой администрации округа, не уступающего по экономическому потенциалу, пожалуй, самой крупной области страны.
С тех пор у меня было немало встреч с ним, ведь мы проработали вместе в Тарко-Сале около семи лет. Я – в качестве секретаря райкома партии по идеологии, он – заместителя председателя райисполкома.
Хантыйская пословица гласит: «Если с человеком прошел вместе семь недель, узнал его чуть-чуть. Если с человеком прошел вместе семь лет – узнал наполовину. А если прошел вместе семь лет три раза – то в основном познал его».
Я знаю Льва Сергеевича вот уже почти четверть века, поэтому могу говорить о нем уверенно, без всяких натяжек и бахвальства. Он занимался вопросами жилищного и производственного строительства, торгового и бытового обслуживания, народного образования и культуры, здравоохранения и спорта, т.е. теми вопросами, которые в первую очередь затрагивают интересы человека. А они, скажу сразу, нелегкие, требуют повседневного внимания, настойчивости и упорства, компетентности и высокого профессионализма.
В общей сложности Лев Сергеевич отдал Пуровскому району 23 года. Начальник СУ, заместитель генерального директора объединения «Уренгойнефтегазгеология», председатель райисполкома, первый секретарь райкома партии.
Нелегкое это было время для района, на территории которого было разведано самое крупное мире, уникальное Уренгойское газоконденсатное месторождение и десятки (если не сотни) других. Именно в эти годы в районе разворачивались невиданные по размаху работы по обустройству месторождений. Возводились новые поселки, прокладывались автомобильные дороги и железнодорожная магистраль «Сургут – Новый Уренгой», создавалась практически заново вся инфраструктура региона. Появились новые благоустроенные поселки нефтяников, газовиков, транспортников. Это прежде всего Пурпе, Ханымей, Пуровск, Сыдарма. Неузнаваемо изменились селения, где проживают малочисленные народности Севера, занимающиеся традиционными отраслями хозяйства: молодеющий Самбург, разбуженный Харампур, живописные, радующие глаз Халесовая и Толька.
И тут немалую роль сыграла шефская помощь нефтегазодобывающих предприятий. Этот вопрос постоянно находился на контроле Льва Сергеевича. Не случайно, когда приезжал к руководителям этих подразделений и те начинали щеголять успехами своей отрасли, Баяндин частенько аккуратно прерывал их и спрашивал:
– А что у вас сделано по линии шефской помощи. Выполнили или нет мероприятия, доведенные вам районом?
2.
Через десять лет после объезда из района я вновь приехал в Тарко-Сале. И, конечно же, заторопился на прием к первому секретарю райкома партии. Лев Сергеевич тут же принял меня.
Часа два, называя десятки ошеломляющих воображение цифр, увлеченно рассказывал о делах в районе, а затем пригласил меня проехаться по Тарко-Сале. Микрорайон геологов я не узнал, хотя и прожил там без малого семь лет. Отстроился и преобразился, и мне осталось лишь охать и ахать. Двухэтажные дома, школы и детские сады, объекты бытового обслуживания… Улицы выложены бетонными плитами, засажены кустарником.
– Да, Лев Сергеевич, сердцем ощущаю и умом понимаю: во всем чувствуется твоя рука.
– Поселок действительно стал неузнаваемым. Но сделали все это сообща, вместе со всеми коллективами райцентра…
Подумалось: каким он был скромнягой, таким и остался.
...Вспоминаю 1975 год. Тогда ставился вопрос о скорейшем вводе в эксплуатацию Уренгойского месторождения. Но как добраться до него с наименьшими потерями времени и денег? Не было ясности с транспортной схемой. Опыт освоения Медвежьего месторождения и строительства города газовиков Надыма нас многому научил: нужна железная дорога, без нее освоение даже мощных уникальных газовых месторождений влетает государству в копеечку.
А в это время уже вовсю витала идея строительства железной дороги Сургут – Новый Уренгой. Мнения на сей счет были разные. И в райкоме партии, и в райисполкоме побывали комиссии из различных министерств и ведомств и, конечно, проектировщики. Всех прежде всего пугало отсутствие нужных стройматериалов для полотна железной дороги, а также наличие множества озер, речушек и рек на трассе будущей магистрали. Появилось мнение, что, пожалуй, выгоднее будет построить в Уренгое (так называется сейчас Старый Уренгой – поселок геологоразведчиков) мощный причал, а оттуда проложить автомобильную или железную дорогу к поселку Ягельный (так называлось то место, где сейчас стоит Новый Уренгой).
Для выполнения этой задачи в Уренгое были высажены разные подразделения, вовсю проводились изыскательские работы. А из предыдущих бесед я знал авторитетную точку зрения Льва Сергеевича: самый оптимальный вариант – железная дорога Сургут – Новый Уренгой.
И вот однажды (кажется, это было в начале сентября) к концу рабочего дня звонит мне Баяндин на работу:
– Около Белой Горы (это ниже Тарко-Сале километров на сто – Р.Р.) находятся изыскатели. Они скоро должны сняться со своего лагеря и уехать: работы заканчивают. Мне бы хотелось узнать их мнение, поговорить с ними по душам за чашкой чая, может быть, в чем-то убедить их. Не хочешь прокатиться со мной на дюралевой лодке?
Я с радостью согласился. В тот же вечер мы приехали к ним в лагерь, расположенный на повороте своенравной реки Пур, на довольно высокой круче, называемой здесь Белой Горой. Отведали вкусной ухи из деликатесного щекура, попили ароматного чая, настоянного на чаге, и, естественно, завели разговор о прокладке железной дороги. Изыскателей было 12. Мнения у них были разные, но в конце концов они пришли к выводу, который старший группы высказал резко, словно топором рубанул:
– Железная дорога здесь не нужна. Обойдется в такую валюту, которую никогда не вернешь. Запомните.
Тут уж Лев Сергеевич, до этого очень дипломатично поддерживавший беседу, не выдержал и заявил, мол, не согласен с таким, не до конца проработанным заключением ленинградских изыскателей, реальная жизнь, дескать, объективно диктует необходимость строительства дороги. Во вновь вспыхнувшей полемике Лев Сергеевич привел такие цифры, так логически изложил доводы, что изыскатели растерялись. Не ожидавшие, видимо, столь компетентных резонов из уст заместителя председателя райисполкома, все чаще мужики кивали в знак согласия и, наконец, стали нашими союзниками, пообещав заново сделать расчеты и через неделю появиться в райисполкоме у Льва Сергеевича с окончательным решением.
И действительно, ровно через неделю мне звонит Баяндин, я бы сказал, с необычайным душевным подъемом говорит: только что ушли от него изыскатели, их вывод: железную дорогу надо строить, и это самый дешевый и надежный вариант при освоении Уренгойского газоконденсатного месторождения.
Последующая жизнь полностью подтвердила расчеты Баяндина.
3.
В те годы я работал в окружном отделе культуры, занимался сбором фольклора, воплощал в жизнь свои творческие планы, был членом бюро окружкома партии. Работы хватало, особенно общественной. Поэтому обычно уже в 6 часов садился за рабочий стол.
Из окон моего дома хорошо просматривалось здание Дома Советов. Раньше всех загорался свет на четвертом этаже, в кабинете Льва Сергеевича (в 1988 году на альтернативной основе он был избран председателем окрисполкома). А вечерами всех позднее гас. Почти 12 часов упорной, изматывающей работы каждый день. И когда однажды я посоветовал ему как-то себя беречь, поручать часть работы своим заместителям, аппарату, он, буравя меня острым понимающим взглядом, сказал:
– Что поделаешь, работы много. Порою приходится брать бумаги на ночь. Я должен, по возможности, обладать как можно большей информацией.
Такой железной логике я ничего не смог противопоставить. А действительно: у кого больше информации, у того и власть. Ибо только тогда в сложной, напряженной и неординарной ситуации сможешь принять единственно правильное решение.
А таких моментов в жизни Льва Сергеевича было немало. В принципиальных вопросах Баяндин бескомпромиссен. Сошлюсь хотя бы на историю с освоением Бованенковского месторождения, взбудоражившую общественность округа, многие министерства и ведомства. По постановлению правительства в 1990 году по трубам большого диаметра с этого крупнейшего газоконденсатного месторождения в центральные районы страны должен был побежать газ. И он наверняка побежал бы, не вмешайся в это дело окрисполком. Своим решением категорически запретил отводить земли под нитки трубопроводов, компрессорные станции, вахтовые поселки и железную дорогу Обская – Бованенково. До тех пор, пока не будет научно обоснованной экспертизы и не дадут на это добро экологические министерства республики и Союза.
Принимая такое ответственное решение, Баяндин мог в ту пору лишиться своего высокого поста. Однако стоял на своём. Это заставило научные учреждения различных ведомств серьезно и основательно подходить к принятию важнейших директив, затрагивающих интересы округа, легко ранимую окружающую природу и жизнь малочисленных народов Севера.
И уже не в Москву вызывали его в различные министерства и ведомства для согласования тех или иных вопросов, связанных с освоением и обустройством газовых и нефтяных месторождений округа, а сами московские товарищи приезжали к нему. Кстати, в цивилизованных странах так и делается.
– А как же иначе, – говорит Лев Сергеевич. – Любой гость, придя в чужой дом, должен прежде всего получить разрешение на то или иное дело. Это же элементарная этика.
4.
Прекрасно понимая, что автономный округ является исторической родиной малочисленных народов Севера, Баяндин постоянно держит в поле зрения вопросы, касающиеся их повседневной жизни. Особенно сейчас, работая главой администрации округа, когда ответственности поприбавилось.
– Приобретя экономическую самостоятельность, – говорит Лев Сергеевич, – мы получили, хотя еще и не в полной мере, дотации, в казну округа потекли деньги, валюта. Теперь-то не на словах – как декларировали все предыдущие годы – а на деле оказываем помощь, причем существенную, малочисленным народам Севера.
Ежегодно на решение социально-экономических задач округ стал выделять средства, о которых раньше приходилось только мечтать. Так, на 1993 год постановлением главы администрации только на льготное жилищное строительство планировалось израсходовать 900 млн рублей. Огромные по тем временам деньги.
Несмотря на свою занятость, Баяндин выкраивает время, чтобы побывать у оленеводов, рыбаков, охотников. Постоянно встречается с творческой интеллигенцией Ямала, двери его кабинета всегда открыты для них.
5.
Хотя он не засиживался в своём руководящем кресле: то в поездках по округу, то в дальних командировках, где с присущими ему упорством и настойчивостью Баяндин решает сложные проблемы, которые повседневно выдвигает жизнь.
И при всём при том он не забывает о рядовых тружениках, в первую очередь – малообеспеченных. Среди населения округа утвердился термин «баяндинский коэффициент».
– Я смело пошел на этот коэффициент (поясню – это 90% надбавки к зарплате – Р.Р.), – говорит Лев Сергеевич. – Понимал, что придется урезать некоторые производственные программы. Но, не колеблясь, выбрал прежде всего человека.
Искусство руководителя, а особенно первого, в том и состоит, чтобы вовремя принимать опережающие меры, не ждать, когда события захлестнут тебя и утопят. Баяндин так и поступал.
* * *
На портале «Живем на Севере» завершилось голосование по вопросу установки скульптурной композиции памяти Льву Баяндину.
Жители города были практически единодушны: «да!» Он внес огромный вклад в социально-экономическое и культурное развитие региона, сделал всё, чтобы округ стал самостоятельным субъектом. Уже к концу лета в сквере перед административным зданием по улице Республики, 72 появится скульптурная композиция.
По информации: http://sever-press.ru
Роман РУГИН, член Союза писателей, лауреат литературной премии писателей РСФСР
