СУБЪЕКТИВНО
Начало в №№5-9
Лишний раз убеждаемся, что на каждое действие есть противодействие. Страны, живущие главным образом за счет добычи нефти и газа, близки к тому, чтобы из лучших побуждений загнать себя, любимых, в ловушку. ОПЕК и Россия, заключив картельное соглашение, поддерживают высокие цены на нефть, что, понятное дело, очень выгодно для них. Но у покупателей углеводородов, а также продукции нефтехимии затраты только растут. Вот мир и старается быстрее заменить углеводороды возобновляемыми источниками энергии (ВИЭ).
За последние пять лет ввод новых генерирующих мощностей на основе ВИЭ превзошел все ожидания. И это заставило экспертов кардинально изменить прогнозы. Еще несколько лет назад они отводили 20-30 лет благополучному существованию нефтегазовой отрасли, а значит, и странам, делающим погоду и прибыли на этом рынке, но теперь ориентиры резко меняются. Вот несколько прогнозов.
Углеводородная эра близка к закату, предупреждает Всемирный энергетический совет. Нефтяной рынок переживёт несколько «цунами», и в том числе обрушение цен до $10 за баррель, считает глава по исследованиям и инновациям крупнейшей энергетической компании Франции Engie SA Тьерри Леперк. А Михаил Крутихин, наш авторитетнейший эксперт отрасли, говорит, что цены уже в $35-40 обернутся «катастрофой для отечественной нефтяной отрасли и для всей российской экономики». Правда, глава ЦБ Эльвира Набиуллина в прошлом году проговорилась, что нашей экономике бочка и в сто долларов – что мертвому припарки.
Посмотрим детальнее, что стоит за этими прогнозами. Сначала – общая оценка Международного энергетического агентства (МЭА). Уже через пять лет мировая экономика ощутит бум возобновляемой энергетики. К 2020-му году 60% всей новой электрогенерации будут получать из возобновляемых источников, суммарная выработка солнечных и ветряных электростанций сравняется со всей электрогенерацией США и Евросоюза. А к 2050 г. уже 139 стран (у остальных не нашлось данных для анализа) будут жить исключительно на ВИЭ – во всяком случае, так гласит опубликованная в 2016 году модель мировой энергосистемы Стэнфордского университета. Чуть раньше ученые из Лаппеенрантского технологического университета Финляндии представили аналогичную модель.
Внимание: речь идёт не только об электроэнергетике, а обо всех видах энергии, потребляемой человечеством!
Основным производителем станет солнечная энергетика – более 57%. Ветроэнергетика обеспечит более 37%, гидро – 4%, энергия волн и геотермальная – около 0,6%, приливов – 0,06%. Почти как в поговорке: солнце, ветер и вода – наши лучшие друзья. Но вот обернутся ли друзьями эти источники для России – большой вопрос. Интересно, что авторы модели отказываются от атомной и биоэнергетики. Не планируют они увеличивать и мощности ГЭС, предполагая лишь повысить их коэффициент использования мощности.
Фактически вся новая генерация – солнечные и ветровые электростанции. Для этого требуется построить мощности примерно на 46,2 тераватт (46200 гигаватт). Цифра невероятная: сегодня установленная мощность мировой электроэнергетики равна примерно 6,5 тыс. ГВт. Потребуются инвестиции в $125 триллионов! Но все эти станции займут чуть меньше 1% земной суши.
И еще. Модель Стэнфорда предусматривает существенное снижение потребления энергии по сравнению с традиционными прогнозами. Лишь в малой степени это произойдет за счет роста энергоэффективности. Основной выигрыш связан с тем, что отпадают, во-первых, потери энергии в процессе преобразования топлива. А во-вторых, резко падает расход энергии, связанный с добычей, переработкой и доставкой ископаемого сырья.
Всё это хорошо, скажет читатель, однако во что обойдется новая энергетика потребителям? Они только выиграют, уже сегодня утверждают эксперты. Так, стоимость одного мегаватт-часа электричества от солнечных панелей (без учета госсубсидий!) в 2016 году впервые пробила отметку около $100, на которой довольно долго держалась энергия от сжигания угля. Замечу: еще десять лет назад электричество от фотоэлементов обходилось вшестеро дороже.
Сейчас денежный паритет мегаватт-часа между солнцем и углем достигнут примерно в 30 странах, а через несколько лет доля таких стран поднимется до двух третей. В нескольких регионах солнце уже намного дешевле других источников энергии. А в 2016 году на аукционе в Чили была установлена рекордная цена электроэнергии от фотоэлементов: $29 за мегаватт-час. Это дешевле не только угля ($57) и газа ($47), но даже ветра ($38).
В США мегаватт-час солнечной энергии в промышленных масштабах, то есть от электростанций, а не с панелей на крышах, стоит всего $46. Сравните с энергией от сжигания газа – $48, угля – $60 долларов. Ветряки, правда, дешевле солнечных панелей – от $32 за мегаватт-час. По данным Минэнерго США, доля ветра и солнца в общем объеме генерации из ВИЭ в первой половине 2017 года достигла 44% и прирастает каждый квартал примерно на процент.
Почему дешевеет энергия солнца? Потому что по мере повышения спроса работает эффект масштаба, да и технология изготовления фотоэлементов постоянно совершенствуется. Только в 2016 году стоимость панелей упала на треть, а с 2009 года – наполовину. И эта тенденция уже вносит существенные коррективы в бизнес-модели энергетических компаний.
В результате быстрого роста рынка еще в 2015 году ВИЭ вышли в лидеры по числу введенной в строй мощности – 153 гигаватта. И главную роль сыграли ветряные (62 гигаватта) и солнечные (56 гигаватт) станции. С 2016 года в мире ежедневно устанавливали по полмиллиона солнечных панелей. И они по мощности уже обогнали ветряки. Лидирует в мире, конечно же, Китай. За ним идут Германия, Япония и США. Не обходится без казусов. В Китае – не без вмешательства любимого государства – понастроили столько ветряков, что два года назад 15% простаивали: энергосистема была не рассчитана на дополнительные мощности.
Быстрее, чем предполагалось, распространяются и электромобили. Это сулит проблемы экономикам, зависимым от экспорта сырья, предупреждают аналитики Bank of America и Oxford Institute for Energy Studies. По их оценкам, пик мирового спроса на нефть сдвигается на середину 2020-х годов, а с начала 2030-х потребление «черного золота» будет падать с ускорением в 0,5% ежегодно. Дело в том, что сейчас 55% нефти уходит на производство горючего для автомобилей с двигателями внутреннего сгорания. Именно рост мирового авторынка обеспечил глобальный нефтяной бум последних 30 лет. Но «последний бастион падет уже в ближайшие 8 лет», говорится в обзоре Bank of America: к 2023 году электромобили начнут вытеснять традиционные, поскольку стоимость аккумуляторных батарей сравняется с затратами на производство бензиновых двигателей.
К 2030-му 40% всего автотранспорта в мире будет электрическим, а к 2050-му – даже 95%. Отказ от бензиновых авто постепенно становится государственной политикой, причем не только в Европе, указывает партнер RusEnergy Михаил Крутихин. К Франции, Германии, Норвегии, объявившим о планах отказаться от двигателей внутреннего сгорания, неожиданно присоединились китайские автостроители, пообещавшие прекратить поставки бензиновых и дизельных машин в Пекин к 2020 году, а по всей стране – к 2025 году. По данным МЭА, производство электромобилей в Китае может достичь 1 млн в следующем году и 3 млн – к 2020-му. За этим стоит вот что: Китай съедает около 40% прироста добычи нефти в мире. Сегодня. А завтра?
Между тем есть водородная энергетика, способная поставить крест на нефтяной зависимости и замкнуть потребление на полностью возобновляемый цикл.
Что же может противопоставить таким тенденциям Россия? Только красиво хорохориться. Например, тем, что международное рейтинговое агентство Standard and Poor’s (S&P) вслед за Fitch (оба из «большой» тройки, за оценками которой пристально следит бизнес всего мира) впервые за три года конфронтации с Западом повысило наш кредитный рейтинг из «мусорного» до «инвестиционного». Такую оценку страна заслужила за хорошие макроэкономические показатели: обузданную инфляцию, стабильный рубль, относительно малый госдолг.
Правда, оказалось, что таинственная макроэкономика, которой при каждом удобном случае похваляются власти, живёт жизнью, с которой не пересекается существование миллионов россиян. Дело в том, что хорошая макроэкономика – всего лишь фундамент, на котором только предстоит построить эффективное здание современной экономики. Причем строить немедля. Но сегодня в России приличные на первый взгляд фундаменты зарастают бурьяном, а вокруг митингуют десятки тысяч обманутых дольщиков.
Однако и это не всё. Даже в случае с макроэкономикой Россия не обошлась без парадоксов. Да, вроде бы рубль относительно доллара не мечется вверх-вниз, словно бешеный. Однако разные ведомства в правительстве не сходятся во мнении, сильный или всё же слабый рубль выгоден реальной экономике. Так, Минфин поддерживает в меру слабый рубль, поскольку, мол, он полезен промышленности, да и помогает свести концы с концами в казне. С Минфином согласен и Минпромторг, глава которого Денис Мантуров недавно заявил, что слишком окрепший рубль «затрудняет» импортозамещение и «вызывает беспокойство у российских и иностранных инвесторов». Дескать, хорошо бы его девальвировать процентов на десять.
Однако в начале марта РАНХиГС опубликовала свое исследование. Оказывается, только четверть топов промышленных компаний видят пользу от слабого рубля. А вот подавляющее большинство высказалось за его укрепление, что позволило бы снизить издержки. Причина – в зависимости от импортного оборудования и комплектующих, найти замену которым внутри страны невозможно.
Я уж не говорю о главном макроэкономическом достижении: небывало низкой инфляции. Правда, наслаждаются ею власти благодаря новшеству главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной. Население, заявляла она в конце 2016 года, должно меньше потреблять, а деньги нести в банки, которые станут кредитовать компании – вот вам, дескать, и рост экономики. Реализована только первая часть этой стратегической формулы: вслед за доходами обвалился спрос населения, и вместо роста экономики процветает нищета. И, судя по мартовскому прогнозу Организации стран экономического сотрудничества и развития, Россия будет единственной крупной экономикой, увеличивающей свое отставание от мировых держав по уровню жизни вплоть до 2060 года.
Наконец, с третьей макросоставляющей тоже вышло фиаско. Никто иной, как Центробанк, в начале марта заявил, что впервые за 8 лет устойчивость внешнего долга страны «находится за критический чертой»: его обслуживание все дороже – подскочило до 11% ВВП, а обеспеченность этих платежей поступающей в страну валютой упала до многолетних минимумов. Главный риск, говорят эксперты, – неустойчивость рубля.
Получается, наш макроэкономический фундамент до такой степени пронизан трещинами, что надежно держать громоздкое здание экономики просто не способен. И куда ж нам плыть? Об этом – в следующий раз.
Игорь ОГНЕВ
