ПАМЯТЬ
Близкое, дорогое, ласковое и такое любимое слово «мама»… Её нет на свете уже много лет, но сколько бы ни прошло времени, легче не становится.
Нелёгкой была её судьба. Родилась и выросла моя мама, Надежда Андреевна, в трудное для страны время: полуголодное детство, сбитые коленки, одни валенки на трёх сестёр, еда, состоящая практически из лебеды и картошки.
Самая старшая из дочерей, она была и самой ответственной, настоящей помощницей своей маме, нянчилась с малышами, а они, в свою очередь, вились рядом, во всём слушались. Мама латала, перешивала старую одёжку со старших на младших: тогда-то и научилась шить. Она настолько привыкла к окружению детей, что после окончания школы предложение директора вести уроки в начальных классах приняла, не задумываясь. Тем более выбирать ей было не из чего. Война уже стояла на пороге, размахивая своей смертельной косой. Надо было помогать поднимать сестренок. Так мама стала учительствовать. Легко вошла в коллектив. Умение экономить, приобретённое в детстве, оптимизм и проницательный ум помогали преодолевать трудности, выходить с достоинством, казалось бы, из безвыходных ситуаций.
Война пришлась на самый расцвет её девичества: семнадцать лет. Андрей Козлов, мамин отец, проходил военную подготовку в Синицынском бору. Там, на территории пансионата, разместилась перед отправкой на фронт целая дивизия. Солдат обучали рукопашному бою, рыть окопы, метко стрелять. Отцы и их совсем ещё безусые дети – все готовились к жестокой схватке с врагом. Из деревень шли к ним матери, жёны, сёстры. И мама, совсем ещё девочка, проделывала длинный путь из деревни Селезнёво до Синицыно. Приносили солдатам-новобранцам покушать, что могли. Возвращаться назад не было сил. Женщины шли к источнику, находившемуся рядом. Это был обыкновенный сарайчик, где лежали брезентовые мешки. Желающий принять минеральную «ванну» вставал в мешок, который наполнялся целебной водой. Пятнадцать минут – и усталость как рукой снимало. Простившись с родными, женщины отправлялись в обратный путь. Те мамины встречи с её отцом были последними. С войны он не вернулся.
Единственный брат Гавриил ушёл на войну в 18 лет, погиб в лыжном десанте в 1942 году. Но мама всё время надеялась, что он живой. В самом начале войны она стала свидетелем разговора отца с Ганей. Отец просил сына: если тот вдруг попадёт в плен, а потом ему удастся выбраться из него, пусть ни в коем случае домой не возвращается, ни под каким предлогом! Мама помнила эти слова и всегда верила, что брат жив! Видимо, от этого ей становилось легче. Она надеялась, ждала хоть какой-нибудь весточки. Но так и не узнала о короткой записи в «Книге памяти» о их гибели.
В конце войны, после того как военный госпиталь, что располагался в здании педагогического училища (позже ИГПИ), был расформирован, в его стенах возобновились занятия. Мама поступила на первый курс заочного отделения, продолжая работать в школе.
Жизнь её была полна трудностей. Другая на её месте, с её красотой, умом и золотыми руками, выбрала бы дорогу полегче. Только не она, живущая сердцем. Тоненькой, хрупкой женщине была уготована нелёгкая судьба, но мама оказалась стойкой и мужественной. Пережила не только потерю отца, брата, но и смерть дочери, совсем ещё малышки, а потом еще и старшего сына. Но она высоко держала рано поседевшую голову. Никогда не сдавалась, не пасовала перед трудностями и нам говорила: «Безвыходных ситуаций не бывает» и писала на чистом листке или на газете: «Всё будет хорошо. Всё хорошо». Это были её любимые слова.
В каждом дне она находила радость, и любое дело, за что бы ни бралась, спорилось в её руках. Шила буквально всё: от нижнего белья до шапок и даже шуб. Пряла, вязала, пекла и стряпала.
Мы, дети, получили образование: трое – высшее, трое – средне-специальное, и в этом большая заслуга мамы.
У неё было большое любящее и всепрощающее сердце, благодаря которому она и с моим отцом прожила пятьдесят лет. И только смерть разлучила их.
* * *
Замело, забуранило, мама,
Все дорожки к тебе; и опять
Я пишу о тебе неустанно,
Образ твой я хочу удержать.
Вновь сжимает тоска моё сердце,
Не могу эти слёзы унять.
От судьбы никуда не деться –
Только ты всё умела понять.
Шесть разлучных лет миновало,
Год седьмой уже начался.
Но в апрельский день этот, мама,
Будто только сейчас ты ушла.
Ты ведь знаешь – я очень упряма:
Могу выдержать всё и понять.
Слово только одно – слово «мама» –
Не могу я без слёз сказать.
Потому что, милая мама,
Мне им некого больше назвать…
НА СНИМКЕ: Н.А. Силина в молодости.
Марина СИЛИНА
