СУБЪЕКТИВНО
Начало в №№17, 18
В прошлый раз мы оставили премьера Дмитрия Медведева, державшего отчет перед депутатами Госдумы, в сложной ситуации. Отбивая критику оппонентов, он сменил уверенно оптимистичный тон на сетования: «Финансы закрыты, блокада, нефть упала в два раза. Дайте универсальный рецепт, если порулить готовы, – деньги найдите». Как бы в ответ на эту просьбу академик Абел Аганбегян и даёт «рецепт», как вырулить из болота, показывая, где деньги лежат.
Обычный кризис, пишет ученый, дает шанс подняться. В 2008–2009 годы спад поразил Россию сильнее других стран «большой двадцатки». Валовый продукт упал в 2009 году на 7,8% (в Японии – на 6,1%, Великобритании – 5%, Евросоюзе – 4%, США – 3%). У нас инвестиции снизились на 16%, в мире – в два раза меньше. Тем не менее мы после падения сразу «выскочили».
А после теперешней стагнации эффекта восстановления не бывает, потому что это кризис структурный. Мощные факторы тянут экономику вниз. Страна упала в стагнацию и рецессию с 2013 года прежде всего из-за инвестиций. В 2013 году они не росли, в 2014 году упали на 2,8%, в 2015 году – еще на 8,4%, а в 2016 году – еще на 3%.
Стагнация – частное дело России, подчеркивает академик Аганбегян. Никаких внешних причин не было. Санкции вводили со второй половины 2014 года. При этом частный бизнес все эти годы инвестиции увеличивал, а вот государство их катастрофически сократило в среднем на четверть! Причем на всех уровнях бюджета – федеральном, региональном и местном. А что же делали крупнейшие госкорпорации, такие, как «Газпром», «Роснефть», РЖД, «Росатом» и «Ростех»? В целом они сократили инвестиции в 2013–2016 годах на 30%. А госбанки? За ними числилось 63% всех банковских активов страны (50 трлн), из которых инвестиционный кредит в основной капитал составлял 1 трлн. И его они тоже урезали.
Теперь пожинаем плоды. Это говорит о том, что, к сожалению, у нас нет единой экономической политики. Каждая ветвь государственной власти делает то, что хочет. Единственное, что у нас как- то обсуждается, – федеральный бюджет. Но никогда отдельно не обсуждается его инвестиционная программа. Она не выделена, как это было раньше. Но, продолжу я мысль ученого, если бы выделили и даже попытались обсудить бюджетные инвестиции – с этим парламентом каши не сварили бы.
Чтобы вернуться к экономическому росту, нужно думать об инвестициях, продолжает академик Аганбегян. Мы предлагаем увеличивать их и в основной капитал, и в человеческий. Причем увеличивать форсированно, на 8–10% в год. Только так можно преодолеть барьеры на пути роста: отток капитала, снижение экспорта из-за падения цен на нефть, устаревшие основные фонды, уродливую структуру экономики, где очень мало готовых товаров с высокой добавленной стоимостью и почти нет высокотехнологичного экспорта. Плюс санкции. Все это нельзя перекрыть ежегодным ростом инвестиций на 2%. Чтобы увеличить ВВП на 1%, в России надо увеличить инвестиции на 3%.
В первую очередь их необходимо направлять на технологическое обновление действующих предприятий. К примеру, производя электроэнергию и отопление, зря сжигаем 65 млрд куб. м газа в год. Нужно немедля выводить из эксплуатации старые ТЭЦ и электростанции с КПД 30–35% и строить парогазовые установки, у которых КПД 60–65%. И таких примеров множество. Особенно важно вводить новые мощности в высокотехнологических отраслях, создать современную транспортно-логистическую инфраструктуру и удвоить жилищное строительство.
Где взять деньги? Активы банков составляют 80 трлн руб., а наш валовой продукт – 86 трлн руб. Банки инвестируют в основной капитал 1,1% своих активов, в человеческий капитал (кредиты на образование) – около 500 млн руб. Практически ничего! Доля инвестиционных кредитов в общих инвестициях развитых стран составляет 30–40%, в развивающихся – 15–20%, а в России – 5,9%! Можно их увеличить в 3–5 раз, даже отказавшись от сбалансированного бюджета, за который так держится Минфин, сводящий расходы с доходами с помощью Резервного фонда. По нормам ЕС безопасный уровень дефицита – 3% ВВП. Для нашей страны это 2,5 трлн руб. Для сравнения: только для того, чтобы никто из граждан не существовал ниже прожиточного уровня, нужно 700 млрд руб. Дефицит бюджета не так страшен, как его малюют. Он, кроме прочего, позволяет развивать рынок ценных бумаг. Они надежны под ответственностью государства. Вот он, источник длинных денег для экономики.
На инвестиции можно брать средства и из золотовалютных резервов: у нас около $400 млрд. Они не работают, зато обесцениваются из-за колебаний курса: по данным ЦБ, в 2013 году мы потеряли $24,5 млрд, в 2014-м и 2015-м – еще по $19 млрд. Я предлагаю из $400 млрд резервов оставить $300 млрд для страховки, а из $100 млрд брать по $15–20 млрд и кредитовать (при окупаемости в пять-семь лет) технологическое перевооружение предприятий.
Кроме того, необходимо освободить от налогов часть прибыли, которую предприятия направляют на инвестиции. Тогда средства выйдут из тени и предприятия получат стимулы для развития. По моим подсчетам, льгота увеличит инвестиции на 1 трлн руб. в год. Ну а госкомпании, которые никаких государственных функций не выполняют, но начисляют высокие зарплаты и при этом лезут в бюджет за помощью, проще продать, доходы же от приватизации превратить в инвестиционный кредит. Если этих мер не хватит – занимать деньги на внешнем рынке. Сейчас госдолг внешним инвесторам примерно 3% ВВП, что во много раз меньше, чем у развитых стран. Если понадобится, Россия без особых проблем может занять до $500 млрд. Так что источников инвестиций достаточно, нужна лишь воля, чтобы решиться и начать действовать.
Позволю себе комментарии к некоторым тезисам академика Аганбегяна. Для начала одно общее соображение. Нормальный хозяин, прежде чем пускаться в новые траты, тщательно проверит, рачительно ли используется у него то, что уже есть. Самый состоятельный собственник в России – государство, оно владеет более чем 70% активов. Однако на звание настоящего хозяина оно не тянет. Два последних года госкомпании вытягивают из бюджета по 400 млрд руб. наших налогов, не инвестируют, а держат на счетах в банках. Проекты, под которые эти деньги клянчили, заморожены, зато государственные монстры жируют на миллиардные проценты. Недавно Татьяна Голикова, глава Счетной палаты, заявила, что только в 2016 г. госсектор использовал неэффективно около 1 трлн руб. Стагнация для него не беда, а мать родная. И где гарантии, что новые триллионные вливания, которые искал в Госдуме премьер Медведев, не ждет такая же судьба?
Идем дальше. Академик Аганбегян справедливо пишет, что инвестиционные кредиты можно увеличить в 2–3 раза. Правда, вывод ученого основан на том, что активы банков составляют 80 трлн руб. Однако недавно глава ЦБ г-жа Набиуллина заявила, что примерно половина активов поглотила дыра, а попросту – их либо украли, либо пустили на ветер. Я уже не педалирую тот факт, что наша банковская система откровенно хилая – её активы и до обнаружения дыры еле дотягивали до показателя одного американского Citibank. Так же жалко выглядит и наш финансовый рынок: его капитализация меньше Microsoft или Google и составляет пятую часть ВВП страны. Это значит, что наши компании, чьи акции на бирже торгуются, гроша ломаного не стоят. Для сравнения: фондовый рынок ЕС – 65% ВВП, Японии – 80%, а США – и вовсе 120%. Но это к слову. А по сути в рыночной экономике средства на инвестиции не банки дают, а компании в банках берут. Или не берут. Это не игра словами. Предприниматели отягощают себя кредитами, когда понимают, каковы перспективы роста, сколько они заработают на спросе, сколь остра конкуренция, угодят ли потребителю ,и другие факторы. Ведь кредиты нужно возвращать. Да еще в срок. Да еще и с процентами. Однако промышленность не растёт, а падает. Часть мощностей предприятий гуляет, в строительстве тем более кошмар творится. И с какой стати мощности наращивать, да еще за кредит под нынешние проценты?
А тут еще интриги добавил первый вице-премьер Игорь Шувалов. После Красноярского экономического форума чиновник порадовал бизнес тем, что у представителей власти «нет единого образа будущего». До сих пор непонятны параметры налоговой реформы, а неналоговых платежей эксперты обнаружили около сотни и сбились со счета. Ну и какой же чудак станет всаживать в туман свои кровные? Росстат опросил тысячу с гаком руководителей предприятий. Выяснилось, что только пятая часть ожидает роста инвестиций в этом году, а 63% – стагнации и еще 20% – около нуля. «Это не что иное, как социальная апатия, и она может быть хуже, чем сам кризис», – говорит ведущий научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Александра Полякова. Словом, вряд ли за банковскими кредитами выстроится очередь предпринимателей.
К тезису академика Аганбегяна о том, что «каждая ветвь государственной власти делает то, что хочет», есть удивительная иллюстрация из намерений ЦБ. Недавно глава регулятора г-жа Набиуллина заявила буквально следующее: «…прежняя модель экономики, основанная на стимулировании потребления, уже не работает, и России нужна новая, в рамках которой в инвестиции будут «превращаться» сбережения населения». Поясню, слегка утрируя. Г-жа Набиуллина желает, чтобы рост доходов людей притормозился еще больше, мы должны меньше есть-пить, а про отдых даже в Турции вообще забыть. И еще больше сэкономленных рублей нести в банки, где без того лежат 23,5 трлн сбережений «физиков», а уж банки выдадут компаниям инвестиционные кредиты. Правда, я очень сомневаюсь, что кто-то за этими кредитами придёт – по уже известным причинам. Так что Нобеля за свою новаторскую модель г-жа Набиуллина вряд ли получит – во всем мире экономики живут именно благодаря растущему спросу, и российская не станет исключением. Вот и премьер Медведев в конце февраля на инвестиционном форуме в Сочи вдруг заявил, что пора отказываться от сберегательной модели экономики. И что теперь, ЦБ станет бодаться с премьером? Очень любопытно, чем закончится эта коррида?! Ведь Эльвиру Набиуллину президент Путин рекомендовал оставить главой ЦБ на следующий срок. А коли переназначил – значит, политику «марксистов-монетаристов» целиком и полностью одобряет.
Интересное кино получается. С одной стороны, академик Аганбегян пишет, что деньги для инвестиций в стране есть. С другой, у страны колоссальные возможности развиваться. Но горы денег никак не воплощаются в рентабельные проекты, поскольку все дороги между ними перекрыли чиновные баррикады. Вместо политической воли, способной омертвлённые средства трансформировать в инвестиции и соединить их с предпринимателями, по чиновным вертикалям и диагоналям эти триллионы перетекают олигархической вольнице. Выходит, будем годами бродить по болотам вокруг да около туманного образа будущего и держать великий пост по «модели Набиуллиной»…
Игорь ОГНЕВ
