ПОЕДИНОК
Темнело. Слышно было, как в чаще печально пересвистывались синицы.
Перестали дрожать на ветру травы, и тихая ночь плотно окружила меня со всех сторон. Ни одной звезды на небе, но еще угадывались ближние кусты и вершины деревьев, окруживших болото. Глаза бессильны были увидеть что-либо и теперь выдавали галлюцинации. В двадцати шагах от меня, где подкормка для зверей, расплывчато чернеет широкое пятно. Там. Это пятно колышется, вытягивается в длину, сужается.
Над ближней деревней в глухой тьме мутно розовеет зарево. Там на единственной улочке горят три лампочки. Они разгоняют вокруг себя мрак, но всего лишь на несколько десятков шагов. Недалеко от меня разлегся на земле белый крокодил, он неподвижен, но свой хвост круто выгнул в мою сторону. Это снег. Он не успел растаять во время недавней оттепели. Молча лежит крокодил, и слышно, как бьется мое сердце. Кровь ритмично толкается в ушах, а кажется, будто кто-то совсем близко ступает по сухой траве.
Я ждал больше двух часов и, наконец, в глубине болота послышался треск льда. То ли мороз крепчал, то ли осыпались на землю тонкие льдинки. Зверь был осторожен. Он подкрадывался к приваде тихо, с остановками, то и дело фильтруя окружающие его запахи. Он шел в одиночку, надеясь только на свое чутье. Другие кабаны идут к цели всем семейством. Самка у них впереди, а уж за ней все остальные. Она вовремя обнаружит опасность и, отступив во тьму, тихо сгинет в ней, а следом уйдет и молодежь. Кормушек по округе много, и они найдут другую. Для этого им не надо навигатора, он в голове вожака.
Однажды сквозь чащу на меня ломилась целая кабанья ватага. В два прыжка я переменил позицию, уверенный, что тот шум, который звери создавали вокруг себя, не позволит им услышать мои движения. Как я ошибался! Невнятные, казалось бы, колебания земли сумел уловить вожак, и в то же мгновение круто изменил направление движения всего стада.
...Треснула сухая ветка под тяжелой ногой вепря, и я понял, что он уже стоит возле упавшей осины, а от нее до кормушки шагов двадцать. С вечера я подходил к этому вороху зерна и оставил там не только следы, но и запах моих сапог. Минут десять секач стоял на месте, и мне казалось, что он в нерешительности. На самом деле он просто включил все органы чувств и теперь проверял всю меру опасности, какая его ожидает. Запахам, оставленным мной у привады, было уже несколько часов, но всё-таки что-то смутило зверя. Он медленно двинулся вдоль болота и исчез в глубине чащи.
Юрий БАРАНОВ, Армизонский район
