Личность
Виктор Копылов. Профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки и техники России, Почетный гражданин Тюмени, один из первых ректоров «нефтегаза»… А также известный коллекционер технических редкостей (старинных по нынешним меркам радиоприемников, первых телевизоров, фотоаппаратов, прочих диковинок), чьё собрание раритетов с годами только увеличивалось, и теперь составляет достойную конкуренцию любой аналогичной коллекции – как в России, так и в остальном мире. Естественно каждая вещица приобреталась на личные средства. Недавно собиратель передал всё это богатство в дар родному вузу, где уникальной экспозиции отвели специальное помещение и предложили назвать постоянно действующую выставку «Технический вернисаж Виктора Копылова».
СОБРАНИЕ ТЕХНИЧЕСКИХ РЕДКОСТЕЙ
Авторитетный учёный создал в стенах «нефтегаза» уникальный и единственный в Сибири музей Истории науки и техники Зауралья, большая часть предметов в котором – раритеты, которым нет аналогов. Находили их в Тюмени, в различных населенных пунктах области, в Центральной России и за рубежом. Сейчас это десятки тысяч редкостей периода XVIII-XX веков, размещенных в нескольких демонстрационных залах: истории техники XVIII-XIX веков, современной техники (XX век), истории фотографии, записи и воспроизведения звука, геолого- минералогическом разделе (в основном на базе Полярного Урала, входящего в состав Тюменской области) и разделе истории открытия нефти и газа в Западной Сибири. Отдельный зал и экспозиция посвящены собственно истории вуза. Значимость хранилища технического ретро признана на мировом уровне: в 1992 году его включили в состав Международного совета музеев.
Технические творения тем временем всё продолжают поступать. Копылов рассказывает: «Вот, получили из музея радио Екатеринбурга ценнейший подарок – теплогенератор постоянного тока выпуска начала 50-х годов прошлого века. А в ответ им отправили не менее ценный презент – автомобильный радиоприемник от лимузина ГАЗ-21. Что касается теплогенератора, то в те далекие времена Тюменский Север и отдаленные деревни еще не располагали постоянным источником электричества. Освещение было посредством керосиновой лампы, КПД которой был пять процентов, а остальные 95 просто грели атмосферу вокруг. Чья-то светлая голова, не удовлетворённая этими процентами, приспособила керосиновую лампу для нагревания термопар, где теплота непосредственно преобразуется в электричество – многолетняя мечта инженеров. Изобретение в те времена решало, к примеру, проблему обеспечения питания приборов радиосвязи в отдаленных местах».
КОЛОКОЛ ГИЛЕВА, РЕЛЬС ДЕМИДОВА, ФОНОГРАФ ЭДИСОНА
Перед нами небольшой колокол, изготовленный в Тюмени в 1915 году фирмой Гилёва. Лёгкий щёлчок ноготком, и в пространстве долго плывёт приятный малиновый звон. Остается лишь гадать, как мастера добились такой красоты звучания. Профессор Копылов объяснил, что сплав здесь очень сложный, в него входят олово, бронза и медь. А инженерного расчёта колокола никто не знает. Студентам даже предлагают в шутку: «Додумаетесь до этого самого инженерного расчёта, сразу и без проблем получите Нобелевскую премию». Если серьёзно, то, скорее всего, считает профессор, «форма и содержание» колокола разрабатывались сложным эмпирическим путём – методом проб и ошибок. Та же история с рельсом с Нижнетагильского завода Демидова – и в XXI веке невозможно разгадать секрет состава стали, из которой он изготовлен.
Удивительны и коллекция немецких швейных машинок, и набор разнокалиберных старинных русских самоваров, и экспозиция часов всех времён и народов, и собрание фотоаппаратов (некоторые – ну, чистое произведение искусства)... А водопроводная труба... – из ствола лиственницы изъята в целости и сохранности во время очередных раскопок с улицы Республики в Тюмени. Любопытно, что ещё в XVII веке на строгановских соляных варницах использовались точно такие же трубы для перекачки растворов. Что касается чугунных печных дверок, изготовленных в старинные времена на тюменском заводе Машарова, то в них просматривается традиция каслинского литья, и даже есть претензия на художественный промысел.
В граммофонно-патефонном отделе с удовольствием слушаю музыкальную шкатулку – прародительницу звукозаписывающих устройств. На одной пластинке, металлическом диске с перфорацией, «записан» старый российский гимн «Боже, царя храни», а на других – польский «Краковяк», манерные танцы XVIII столетия «па-де-катр» и «па- де-паденер»… Игрушке полтора века. Но для будущих инженеров она ценна прежде всего тем, что является ценнейшим экспонатом истории первоначального инженерного программирования. В музыкальной экспозиции довелось услышать и голос самого… Эдисона. Будто вчера построил он свой фонограф, напел какую-то мелодию и тут же записал её. После реставрации выставили еще один уникальный экземпляр – эдисоновский фонограф-диктофон США 1928 года выпуска. Рядом на чехле от записывающего валика – портрет автора технического чуда. Как известно, Эдисон – обладатель сотен и сотен патентов, рекордсмен Америки по числу изобретений. «Наряду с этим он был еще и очень остроумным человеком, – рассказывает о гениальном изобретателе Виктор Копылов. – Известна, например, его шутка: «Нет, это неправда, что я придумал фонограф. Самопишущий и многоговорящий инструмент создал господь-бог еще с того времени, когда он использовал для этого одно ребро – Адама…».
Собранные Виктором Копыловым в разные годы технические устройства – это наглядная история радио и телевидения всех времен и народов, «самая большая от Волги до Владивостока». Небольшой стенд рассказывает о тобольском радиолюбителе Леониде Дунько, который еще в 1936 году построил в нашем крае самодельный телевизор и принимал первые телепередачи из Москвы, Томска, Новосибирска... В нём та же развёртка строк, только не электронным, а механическим путём. Действующая модель этого чуда техники («телевизор – с почтовый ящик, экран – с почтовую марку») и по сию пору демонстрирует «дальнее» изображение. Вещь, на наш сегодняшний просвещённый взгляд, достаточно бесперспективная, но славно то, что у нашего земляка была своя попытка приема телевизионной картинки. И самое ценное здесь – пытливость ума, наглядно подтверждающая то, что в развитии науки всегда можно пойти в нескольких разумных направлениях.
ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОЕ ДИТЯ ВОЙНЫ
А начиналось увлечение с детства, с обычного мальчишечьего любопытства. Вите Копылову, двенадцатилетнему школьнику, попалась как-то на глаза брошюрка «Как сделать самодельный радиоприемник». Было это в годы войны под Нижним Тагилом в рудничном поселке Лёвиха. «Однажды возвращаюсь из школы и вижу – на базарчике женщина торгует старыми журналами «Радиолюбитель» за 20-е годы. Выпросил у матери три рубля (большие деньги по тем временам), пообещав, что месяц на школьные завтраки больше просить не буду. И впился в эти журналы, забросив Майна Рида, Марка Твена… В конце концов решил сам собрать простейший детекторный радиоприёмник. По молодости лет (мне было лет 10-11) я не знал, что в годы войны НКВД реквизировало все радиоприёмники, и не дай бог что-нибудь утаить – законы военного времени лишали человека всего, свободы в первую очередь. У меня же во дворе между домом и баней на шестах была натянута огромная антенна. Ну, совсем как в анекдоте про Штирлица: он никогда не был так близок к провалу. Шутки-шутками, но я таким образом серьезно ставил под удар свою маму. А «органам» даже в голову не приходило, что какой-то мальчуган сконструировал радиоприёмник и «ловит» различные станции. Первым принял сигнал из Свердловска, да еще так громко! То был голос Юрия Левитана с очередной сводкой Совинформбюро с фронта. Только в студенческие годы узнал, что в годы войны московская радиостанция со строжайшими мерами секретности вещала… из столицы Урала».
И ещё одно воспоминание. Перед уходом на фронт отец придумал для наших окон ставни, которые закрывались не снаружи, а изнутри. И однажды в одном из ставней вылетел высохший сучок – получилось такое небольшое отверстие. Весной, когда светать стало рано, лежу как-то и вдруг вижу на стене побелённой печки… кино: по улице ходят люди, здороваются друг с другом, а у меня всё видно, только «вверх ногами», как в фотоаппарате. Я сразу сообразил, что отверстие в ставне сыграло роль линзы. Взял коробку из-под обуви, оклеил её снаружи и изнутри чёрной бумагой, а посередине шилом проделал дырку. Закрепил на задней стенке обычную фотокассету, какую обычно использовали фотографы в ателье. Получился самый настоящий фотоаппарат, безо всякой линзы. У меня в книжке «Былое светописи» в начале 2000-х на первых страницах помещена та самая фотография, сделанная с помощью того самодельного аппарата – на ней с крылечка моего дома чётко видна панорама посёлка. Кстати, он тоже в коллекции нашего музея – его можно увидеть, потрогать…
Расцвет собирательства пришелся на послевоенные годы. «Буквально с 45-го года, когда солдаты и офицеры возвращались из Германии и привозили с собой трофейные радиоприемники, фотоаппараты, наручные часы… Всего было так много, что на "блошинках" товар сбывали по смешным ценам. В наши дни, с появлением интернет-магазинов, находить редкие вещицы коллекционерам стало куда проще».
Дитя войны, наш герой вспоминает то суровое время без сетования на трудности и лишения: всем было тяжело – чего тут жаловаться. Копылов склонен больше говорить о характерных черточках тех лет. «Лето 41-го, начало войны. Мне девять лет, я нахожусь в пионерском лагере в нескольких верстах от медного рудника и посёлка Лёвиха. Это недалеко от города Кировграда (между Невьянском и Нижним Тагилом) на Среднем Урале. Когда мы, пионеры, узнали, что началась война, помню, как-то мгновенно повзрослели. Обступили учителя физкультуры пионерлагеря и стали его спрашивать: кто победит? Пустит Красная армия «их» за старую границу (до 39-го года)? Дети, а задавали такие взрослые вопросы. Конечно, учитель отвечал обнадёживающе: враг будет разбит, победа будет за нами. И он оказался прав. В тот же день отец и мать пешком пришли в лагерь навестить меня – родителя моего могли забрать на фронт в любой момент. Буквально через несколько дней отца взяли в армию.
Наш крохотный бревенчатый домик на окраине посёлка состоял из комнаты и маленькой кухоньки. А рядом, буквально в пятидесяти метрах, находился огромный лагерь для политически осуждённых – забор с колючей проволокой наверху, по углам вышки охранников с автоматами. Так вот, когда началась зима 41-го года (а началась она рано, уже в октябре), я помню сцену: выгнали бригаду этих политзэков убирать снег перед тюремным забором. И вот один из них, в стёганке, в шапчонке-ушанке, плохо одетый, увидел меня, сидящим перед окошком в домике, подошёл и посмотрел на меня ласковым взглядом, взглядом отца, стосковавшегося по своим детям. Я же, воспитанный в том духе, что это «враг народа», бросил на него взгляд, исполненный ненависти… Вот вроде миг в жизни, а до сих пор стыдно перед этим человеком. И что поразительно: охранники были в белых полушубках, в шапках, с автоматами в руках. Это в то самое время, когда на фронтах армия одета бог знает во что, винтовка одна на пятерых… Контрасты противоестественные, которые мне непонятны до сих пор.
В 1943-44 годах из лагеря политзаключённых сделали лагерь военнопленных, румын и немцев, их было несколько тысяч. Они работали в шахтах, добывали руду. А мать моя трудилась в столовой при шахте. Кстати, пленных кормили лучше самих жителей посёлка – у них норма хлеба была килограмм в день, а у нас всего триста грамм. Помню, перед началом уроков нам, ученикам, раздавали на завтрак по тоненькому кусочку чёрного хлеба, липкого, плохо пропечённого, но казавшегося нам таким вкусным. До сих пор перед глазами картина: заходит дежурный с подносом, а от хлебного духа у нас слюнки текут – с таким аппетитом мы эти кусочки съедали, не дай бог крошка упадёт... Государство нас хоть как-то подкармливало, несмотря на лихолетье. А ещё мы сами заготавливали дрова для школьного печного отопления, сами топили».
ПОВЕЗЛО С УЧИТЕЛЯМИ…
«Что касается учителей, то многие из них были эвакуированы к нам из Пскова, Ленинграда, Москвы, Воронежа, Киева… Они преподавали русский язык, физику, математику. Это были очень эрудированные люди. Вот мы от них очень многого нахватались. Вообще-то уровень школьного образования в Нижнем Тагиле был традиционно высоким ещё с Демидовских времён. Уральские заводчики, как известно, приглашали к себе на работу очень знающих горных инженеров-металлургов. Один горно-металлургический техникум в Нижнем Тагиле считался выше любого профильного вуза по уровню преподавания. Это я говорю к тому, что несколько лет назад Нобелевскую премию за открытие графена (тончайшего материала будущего с необычными свойствами) получил самый молодой россиянин Константин Новосёлов, уроженец Нижнего Тагила, мой земляк. Учился в МВТУ, его оставили при кафедре. Затем его научный руководитель Андрей Гейм эмигрировал в Англию и взял его с собой. Сейчас они работают в Манчестерском университете. Мне тоже в определённом смысле повезло со школьными преподавателями – они пробудили во мне страсть к познанию, которая движет мною всю жизнь.
Меня ещё всегда удивляло какое-то мистическое совпадение. Вот я говорил о моей первой фотографии, сделанной с помощью мною же сконструированного аппарата. На ней панорама посёлка Лёвиха и низина, где протекает одноимённая река. Медный рудник в том месте начал работу во второй половине 20-х годов. А мы с семьёй переехали туда в 38-м. Так вот первым из геологов, кто сделал маршруты по долине реки Лёвихи, был геолог Высоцкий из Тюмени – он известен во всём мире как один из крупнейших специалистов по редким металлам. Он открыл месторождение меди на Урале, а я потом по каким-то непонятным законам геологической наследственности оказался в 64-м году в Тюмени, развивал здесь высшее образование, готовил специалистов».
Две ипостаси – горного инженера и историка, исследователя и популяризатора технических достижений, удачно сочетающиеся в Викторе Ефимовиче, дают повод считать его личностью уникальной. Интересно, что к моменту получения им диплома специалиста по бурению нефтяных и газовых скважин в 1949 году о месторождениях Западной Сибири ещё и речи не было. И даже декан, профессор, доктор геолого-минералогических наук Рябухин Георгий Евгеньевич (он всю молодость посвятил исследованию Сибири), когда вручал выпускникам дипломы, с сожалением говорил: «Конечно, вы без работы не останетесь – рядом нефтепромыслы Башкирии, Татарии… А Сибирь, к сожалению, дело бесперспективное». «К счастью, мой наставник ошибся, но я никогда не жалел о своём профессиональном выборе», – констатирует Виктор Копылов.
ПУТЬ ИССЛЕДОВАТЕЛЯ И ПРАКТИКА
Мало кто знает, что ученым Копыловым впервые в мире предложено применение тепловых труб для охлаждения породоразрушающего инструмента при сверхглубоком бурении (в том числе при бурении скважин в вакууме на поверхности космических тел, где обычная технология неприемлема – кстати, этот способ был использован советскими аппаратами для взятия «лунного» грунта). Его монография "Бурение скважин вне Земли" вышла в издательстве «Недра» в 1977 году. Виктор Ефимович – автор шести изобретений, более 700 научных трудов, в том числе 27 монографий, редактор многих сборников научных трудов, член редакционной коллегии нескольких межвузовских сборников, трудов и научно-технических журналов. А ректором тогда ещё Тюменского индустриального института Копылова назначили в конце 1973-го. И прослужил он на этой должности целых тринадцать лет, уступив её по собственному желанию в 1986-м – более молодым, энергичным и перспективным коллегам. За годы ректорства ему удалось создать работоспособный коллектив: этот сибирский нефтяной вуз за этот период «обзавёлся» тридцатью докторами наук и профессорами, несколькими сотнями кандидатов, а число сотрудников и студентов всех форм обучения увеличилось до12 тысяч.
За минувшие десятилетия научные интересы Виктора Копылова были связаны с изучением проблем глубокого и сверхглубокого бурения, а также истории техники. По итогам исследований в мае 1970 года в Баку в институте Азнефтехим им. Азизбекова защитил докторскую диссертацию по волновым процессам в бурильной колонне и комплексному управлению вибрациями бурильного инструмента. Научная работа отличалась сложностью впервые поставленных и решенных теоретических задач по оптимизации процесса бурения, учёный разработал ряд новых виброгасящих конструкций. Авторские свидетельства В. Копылова по скважинным виброгасителям, полученные им в 60-х годах, считаются одними из первых в мировой нефтяной практике. Звание профессора ему присвоено 21 декабря 1972 года приказом по Министерству образования РСФСР.
Более ста публикаций посвящены популяризации знаний о горном деле и его истории, о проблемах высшего образования, об участии студентов в научных исследованиях, истории техники в Зауралье, о замечательных инженерах и ученых тюменского края. Основные результаты исследований, включая историю техники, помещены в десятках монографий ученого.
В. Копылов – автор многих крае- ведческих книг: "Д.И. Менделеев и Зауралье" (Тюмень, 1986), написанная с большой любовью к персонажу и содержащая сведения, которые не встретишь в других источниках; "Тюмень глазами художника, фотографа, путешественника XVII-XX веков" (М., 1998); шеститомник "Окрик памяти. История Тюменского края глазами инженера" (Тюмень, 2000-2009) – настоящая энциклопедия истории науки и техники Зауралья и биографий замечательных инженеров и ученых, создавших своими научно-техническими достижениями всероссийский и мировой авторитет Тобольской губернии в минувшие столетия. В 2011-м профессор Копылов объявлен лауреатом региональной премии им. В. Муравленко. В нынешнем году издал новую книгу «Заветный мир Д.И. Менделеева (сибирские и уральские страницы жизни и памяти)».
ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ?
Добавляет чувства патриотизма младому студенческому племени Тюменского индустриального университета и музейный стенд, посвященный другому именитому нашему земляку – нобелевскому лауреату Жоресу Алферову (ученый провел свои школьные и юношеские годы в городе Туринске Свердловской области). Школа, кстати, носит его имя. Профессор Копылов обязательно акцентирует внимание молодежи на том факте, что микроскопический лазер, считывающий информацию с компакт-дисков в современном лазерном проигрывателе, и есть то самое великое изобретение Алферова – именно за него академику присудили Нобелевскую премию. В музее также имеется разработанный им еще в молодые годы тиристор (или выпрямитель) – полупроводниковый прибор, превращающий переменный ток в постоянный (алферовский, в отличие от предшественников, очень мощный). В середине 50-х годов, после окончания института в Ленинграде, у Алферова была хоздоговорная тема с Министерством обороны. В Северодвинске он впервые монтировал эти выпрямители на подводных лодках, что позволило резко сократить там объемы и вес электроизмерительных и электропитающих приборов. На приемку работы приехал сухопутный адмирал из Москвы. Алферов рассказывает: «Вот, полюбуйтесь: сердце нашего устройства – германиевый диод-выпрямитель». Адмирал недоумённо на него посмотрел: «Германиевый, говоришь? А что, отечественных не нашлось?».
Сегодня, в век высоких технологий, нередко звучит не то вопрос, не то утверждение: Россия в постиндустриальную эпоху в плане собственных разработок и их использования отстала от передовых стран навсегда?!
В этой связи профессор Копылов припомнил историю с изобретением радио: «У нас находятся псевдопатриоты, которые с пеной у рта пытаются доказать, что изобретателем первых радиоустановок был не Попов, а итальянец Маркони. Так вот, в 1982 году я был в Милане в знаменитом Политехническом музее. Входя в зал радио, я подумал: интересно, а как сами итальянцы относятся к этому, кому они отдают пальму первенства – соотечественнику или нашему Попову? И что же увидел? Висят портреты Фарадея, Максвелла, Герца... Затем портрет Попова, и уже потом портрет Маркони... Так чего же мы-то унижаем сами себя и Россию, если даже соотечественники Маркони считают иначе? Мало того, ведь первенство Попова подтверждено документально». (В музее, кстати, есть действующая копия первого передатчика и приёмника знаменитого русского изобретателя радио). А по поводу якобы нашего отставания от других стран Виктор Ефимович высказался так: «Меня этот вопрос давным-давно волнует, ведь мы не глупее других. И не только потому, что первый радиоприёмник создал русский человек Александр Попов. Вспомните, сколько открытий сделали другие наши соотечественники! Их идеями воспользовались на Западе. «Утечка мозгов» – прямое следствие пренебрежения властей предержащих к своему народу. Мы можем говорить об отставании нашей науки и техники, но в советское время хотя бы пытались «догнать и перегнать Америку». Хотя в реальности тот режим, особенно в тридцатые годы, загубил немало светлых умов. А какой урон нанесли российской науке и развитию высокотехнологичных производств недальновидные действия политиков в перестроечное и постперестроечное время?! Между тем учёные, выходцы из нашей страны, опять и опять становятся Нобелевскими лауреатами…».
НА СНИМКЕ: профессор Виктор Копылов и редчайшие технические творения человечества, собранные учёным.
Тодор ВОИНСКИЙ /фото автора/
