Миниатюры
Осенние качели
По берегам озер толкался ледок, а зима уже несколько раз посылала на землю своих белых курьеров. Сначала это были только робкие снежинки, которые, падая в воду, не оставляли на ней следа.
Тем удивительней было вспомнить, что всего два дня назад с южных широт возвращались птицы. Я видел их разрозненные, высоко идущие цепи в синеве неба. Как и южный ветер, они всерьез были устремлены на север. Для наших великих равнин, одинаково открытых как для северных, так и для южных ветров, это вполне нормальное явление. Подует в паруса осени южный ветер, температурный маятник качнется в сторону тепла, и птицы – это быстрокрылое неугомонное братство – решает тут же вернуться, чтоб задержаться еще на пару дней среди бесчисленных озер нашего края. Но так бывает, пока лето не отступит от нас далеко на юг.
Я это время называю осенними качелями погоды.
Заглянуть за горизонт
После долгого ненастья и затяжных холодов в осенние поля вдруг хлынул южный солнечный ветер.
Он принес тепло, разогнал туман. Я поднялся на школьное крыльцо и сумел увидеть далеко в степи блеск воды. Блестело стекло озера Щучьего, а оно лежит от нас в 30 километрах. В обычные дни с наших низменных палестин его не видно, а тут такой блеск! То ли Земля в тот день потеряла немного от своей выпуклости, то ли рефракция света помогла, но я увидел то, что в обычные дни прячется от нас за линией горизонта.
Маэстро вечер
За ночным озером дрожали огни. Там уютно притихла деревушка. Не слышались оттуда никакие звуки, прибирались уже, видно, хозяйки, накрывали столы.
А я стоял на берегу. К воде полз туман, и было пора подбирать добычу. Пара уток неподвижно чернела рядом с лунным отражением.
Ноги увязали в донном слое ила, когда я шел к ним. Катилась волна. Она расколола луну на две половинки, но тут подоспели другие волны, и каждая из них старалась подхватить и унести на своих плечах хоть по одному золотому колечку.
Лунных дисков становилось все больше и больше. Они растянулись по воде, как меха гармошки у баяниста. Я остановился, завороженный зрелищем. Волны ослабели, улеглись, но вода продолжала дрожать, выдавая какое-то скрытое в ней напряжение. Желто-золотистые линии стали ходить зигзагами, но мелькали все плотней, будто маэстро вечер торопился закончить зарисовку какого-то узора. Наконец, художник уложил свой эскиз в подвижный кокон, но и он еще продолжал дрожать вершиной (с потревоженного дна поднимались пузырьки газа).
Игра света закончилась, луна перестала раскачиваться, и серебряной нитью лег на воде отблеск далекого фонаря.
Юрий БАРАНОВ, Армизонский район
