Субъективно
Практически весь прошлый год прошел под знаком официального оптимизма. Наши промышленники сделали немало разумных вещей. Ну в самом деле, зачем тащить в лесную Россию табуретки из Китая?
Однако в конце апреля президент Путин сделал неожиданное заявление: «Мы не должны стремиться к тому, чтобы все импортозаместить. Это неправильный путь, мы должны импортозамещать критические технологии, на базе которых развивается вся экономика, ну и, конечно, связанные с оборонной промышленностью».
Однако неожиданным это заявление выглядит лишь на первый взгляд. Так, еще в ноябре Институт Гайдара довел до сведения правительства, что подавляющее большинство компаний, включая государственные, не спешит переходить на отечественное оборудование и материалы. А в начале февраля замглавы Минэкономики Евгений Елин обнародовал причины этого нехотения. Оказывается, отечественные аналоги импортных товаров, попавших под запрет, не только низкого качества, но и дороже почти на 40%. В том же феврале в правительстве говорили, что разумно замещать не более трети российского импорта. Еще треть – дело далекого будущего: нет кадров, инфраструктуры, логистики, дешевых финансовых ресурсов, мал внутренний рынок и т. д. А еще треть заместить невозможно в принципе. Мне не удалось найти стоимость уже замещенных импортных аналогов – чиновники называют разные цифры. Однако нет сомнений, деньги весьма впечатляющие. И что самое прискорбное – тем или иным концом это бьёт по уровню жизни людей. На прошлой неделе Минфин объявил о трехлетней заморозке бюджета, а значит в первую очередь будут сдерживать финансирование социальной сферы. К примеру, судя даже по данным Росстата, реальный размер пенсий за 4 месяца 2016 г. к тому же периоду 2015-го упал на 4,3%.
Но почему отечественные аналоги почти в полтора раза дороже зарубежных? Данные Минэкономики говорят, что в первую очередь – из-за катастрофически низкой производительности труда. Даже в ракетно-космической отрасли один работающий выдает в год продукции на $14,8 тыс. Для сравнения, в ЕС это $126,8 тыс., а в США и вовсе $493,5 тыс., или в 33,3 раза выше. Ну а дальше эксперты начинают загибать пальцы, перечисляя причины убожества показателя. Здесь и колоссальная отсталость технологий, и непомерно высокие накладные расходы, а также лишние производственные мощности ВПК, которые, по советской традиции, сохраняют на случай войны. Так что «наш бронепоезд» из старой песни хотя и «мирно стоит на запасном пути», однако и в этой позе усердно пожирает деньги налогоплательщиков.
Вот что делается в радиоэлектронике. План импортозамещения на апрель содержал 173 проекта вместо изначальных 534-х. На конец года работа шла по 33 проектам, еще семь приостановили из-за отсутствия денег. Минпромторг утверждает, что импорт за 2015 г. сократился примерно на 20%, однако доля отечественных производителей выросла лишь на 1%. Не густо… Ведомство кивает на резкую девальвацию рубля, однако Светлана Аполлонова, председатель совета Ассоциации производителей электронной аппаратуры и приборов, утверждает: это обстоятельство, наоборот, должно способствовать: "Значит, правительство недостаточно поддерживало этот сектор. Тратить деньги на новые разработки целесообразно, только одновременно формируя рынок и стимулируя отечественных разработчиков". Что за этим стоит – комментирует Юрий Метельский, гендиректор Новосибирского приборостроительного завода.
– Прорывные технологические решения рождаются на стыках различных отраслей: оптики и электроники, радиотехники, микроэлектроники, медицины и так далее, – говорит ветеран отрасли. – А равноправные горизонтальные связи гораздо эффективнее. Но совещания руководителей предприятий по вопросам кооперации походят на собрание нищих, которых больше всего заботит, в какую сторону протягивать руку и у кого просить денег. С образованием госкорпораций вопрос закрылся сам собой. «Наверху» посчитали, что всякие региональные «артели» несут угрозу этой самой вертикали. Сейчас делаются попытки организовать кластеры сверху, с бюджетным финансированием. Но, на мой взгляд, экономически мотивированные равноправные горизонтальные связи внутри кластера несовместимы с ведомственной вертикалью. Такие структуры развалятся, как только прекратится финансирование.
Андрей Шапенко, руководитель проектов бизнес-школы «Сколково», как и другие эксперты, призывая взглянуть на проблему шире, напоминает, что, пытаясь заместить импорт, нужно в первую очередь думать об экспорте. Иначе Россия повторит крайне неудачный опыт сталинской индустриализации, целью которой было создание практически полностью автономной экономической системы на внутренних ресурсах. В связи с этим эксперты выделяют как минимум пять причин тесной связки импорта и экспорта.
Во-первых, внутренний рынок России не способен окупить огромные инвестиции в новые технологии. Для сбыта современной продукции нужен огромный спрос, эффект масштаба. То есть внешние рынки, где наши товары выдерживали бы конкуренцию и по цене, и по качеству. Яркий пример – самолетостроение. Глупо делать Sukhoi Superjet только для «внутреннего потребления»: затраты на разработку не окупятся никогда. Но вот конкуренция с Boeing и Airbus за внешние рынки не получается. Авторитетные рейтинги показывают: Россия сегодня находится в пятом-шестом десятке стран по конкурентоспособности экономики.
Во-вторых, чем сложнее новая продукция – тем шире импорт сырья, оборудования и материалов, ибо ни одна страна всего этого либо не имеет, либо доморощенное проигрывает по цене, а то и по качеству. Попытки пресечь импорт могут зависимость от него только лавинообразно усилить.
В-третьих, почти все успешные примеры импортозамещающей индустриализации обязаны наличию огромной массы малограмотных рабочих. До поры до времени так было в СССР, пока сельская молодежь переселялась в города. Сегодня ресурс иссяк, и если производительность труда не повышать, то придется оголять другие отрасли.
В-четвертых, санкции и любые шлагбаумы на пути внешней торговли, как правило, взвинчивают цены. Это мы видим на примере продовольствия, и за это политическое удовольствие власти дорого платит массовый потребитель. Со времен Давида Рикардо известно, что успех в экономике сопутствует странам, обладающим сравнительным преимуществом в международной торговле. Показателен пример iPhone. Хотя смартфон физически собирают в Китае, большинство компонентов производится компаниями из США, Германии и Южной Кореи. Стоимость сборки не превышает 2% от конечной цены, а львиная доля выручки (более 50%) уходит обладателю патента – компании Apple в США. Словом, если Россия не скатится до подражания северокорейской философии чучхе, то еще не слишком поздно максимально открывать границы и пытаться встраиваться в глобальные цепочки. А это означает, что заниматься выгоднее прежде всего не импорто-, а экспортозамещением. То есть покупать товары, в производстве которых Россия пока не преуспела, а самим делать то, что можем продать с большой маржой, покупая на выручку все, чего нам не хватает.
Эти выводы экспертов смотрятся куда как актуальнее на фоне процессов в ВПК. По словам вице-премьера Дмитрия Рогозина, узлы и комплектующие из стран НАТО и ЕС применяются в 640 образцах российской военной техники. Из них "571 образец мы должны будем заместить к 2018 году". Правда, заместитель министра обороны Юрий Борисов, отвечающий за военно-техническое обеспечение армии, в прошлом году докладывал президенту страны иные цифры: к 2025 году "спланировано к импортозамещению 826 образцов вооружений и военной техники". А всего речь идет не менее чем «о десятке тысяч конкретных комплектующих». Однако за прошлый год по полному циклу комплектующие из стран НАТО и ЕС замещены лишь в семи образцах из 127 запланированных. Доходит до вещей смешных. Оказывается, Россия на все сто процентов зависит от поставок титановой руды из Украины! Это трудно объяснить, поскольку в России есть огромные месторождения титана, которые, однако, не разрабатываются.
Чем дальше – тем печальнее. Год назад на заседании Морской коллегии при правительстве под председательством вице-премьера Рогозина обнаружилось, что доля иностранных комплектующих в судовых машинах и приборах составляет 95%, а миллиарды, вложенные в импортозамещение для кораблестроения, потрачены впустую. Главнокомандующий ВМФ адмирал Виктор Чирков взорвал заседание заявлением, что в сфере судового машино- и приборостроения импортозамещение полностью провалено.
"Вы посмотрите, что происходит! Военно-морской флот заказывает энергетическую установку, тратит деньги государственные… Сегодня в России всего три предприятия производят эти установки. Это Коломенский, Уральский дизель-моторный завод, который делает так, что крышки двигателей через два месяца морская вода разъедает. И это завод "Звезда", наш любимый. Двигатель-то новый действительно их разработки, а изготовление чье? Опять импортное! А металл, говорю, из которого сделан двигатель, у нас в России способны сделать? А корпус и составные детали? Нет! Растеряли все технологии! Электрооборудование? Нет! Турбонагнетающие установки для двигателя кто делает? Австрия, Швейцария, Швеция и так далее. Все здесь сидящие люди тратят государственные деньги, а на выходе-то ничего нет!"
Примерно такая же картина в ракетно-космической отрасли. В самых продвинутых аппаратах типа "Глонасс-К" доля импорта зашкаливает за 90%! Причём большая часть – американская, поставка которого возможна только с разрешения Госдепа. То есть запрещена. Андрей Зверев, гендиректор холдинга "Росэлектроника", заверяет: к 2019 году 80% электронной компонентной базы спутников будет отечественного производства. Однако Иван Моисеев, руководитель Института космической политики, эксперт фонда «Сколково» и член Экспертного совета при Правительстве РФ скептически заметил: "Если за четыре года взять и заменить 90% иностранных деталей "Глонасс-К" на отечественные, то мы, боюсь, получим спутник не следующего, а предыдущего поколения".
Обидно менять шило на мыло. Однако у меня предчувствие, что сегодня в нашем распоряжении остается только шило. И очень кстати, поскольку придется прокалывать новые дырки в брючных ремнях…
Игорь ОГНЕВ
