Криминал
После внезапной смерти мужа на вдову обрушилось еще одно несчастье...
Незваные гости
Поздним вечером к дому на окраине деревушки под Тюменью подъехал шикарный автомобиль. Из него вышли трое рослых парней – все, как на подбор, с короткими стрижками, в черных кожаных куртках, на ногах крутые импортные кроссовки. Деловито, по-хозяйски, вошли в дом. Один из непрошеных гостей придвинул к себе старую табуретку, брезгливо стряхнул с нее рыжего кота, взглянул на растерявшуюся от неожиданности хозяйку и заявил, что приехал по настойчивой просьбе некоего человека из Тюмени. Дескать, покойный ее супруг задолжал этому человеку большие деньги. Пора бы вернуть. С процентами.
Надежда Михайловна Савушкина знала, что еще полгода назад, незадолго до своей внезапной и нелепой гибели, ее муж Виктор Сергеевич брал в долг 150 тысяч рублей у какого-то богатого человека. Деньги были до зарезу необходимы, чтобы справить единственной дочери достойную свадьбу. Однако приезд мрачноватых молодых людей, признаться, сильно озадачил Надежду Михайловну. После похорон мужа денег в доме практически не осталось, а те гроши, которые женщина пыталась понемногу откладывать, в целом составили едва ли пятую часть требуемой суммы.
Савушкина суетливо пошарилась в нижнем ящике древнего комода, достала завернутую в газету и целлофановый пакет тощую пачку купюр, протянула сидевшему на табурете парню и виновато сказала: "Вот все, что пока есть... Остальные отдам, если удастся продать осенью корову и картошку. Но я отдам сразу же, вы не беспокойтесь!"
Парень развернул сверток, веером раздвинул дензнаки. Помолчал и криво усмехнулся:
– Не парь нам мозги, деревня! Твой мужик задолжал баксы, а не эти туалетные бумажки для подтирки. Поняла?
Надежда Михайловна честно пыталась уяснить, о чем именно говорит этот воинственный пришелец. Робко пробовала улыбаться, теребила в натруженных руках краешек полотенца. И вдруг до нее дошло, что эти агрессивные незнакомцы требуют от нее куда более значительную сумму, чем она могла хотя бы представить.
– Американские бак-сы! – по слогам, с трудом сдерживая в себе ярость, процедил парень. – Можно в рублевом эквиваленте, по нынешнему курсу. Но с процентами! Уяснила, дура деревенская?
– Да где же я такие деньги раздобуду? – побледнев, прошептала женщина. – Отродясь про эти баксы только от людей и слышала, а в глаза их не видела...
Стоявшие рядом парни загоготали. Тот, что сидел на табуретке, поиграл желваками, мотнул головой и, тупо глядя в дощатый пол, произнес:
– Нам по барабану, где ты возьмешь эти бабки. Но знай: сроку тебе – две недели. Если в следующий наш приезд не вернешь всю сумму, пеняй на себя. А коли мусоров наведешь и нас заметут, к тебе приедут другие кореша. И помни, в покое мы тебя не оставим...
– Но почему я? – в отчаянии зарыдала Надежда Михайловна. – Ведь муж занимал всего сто пятьдесят тысяч рублей!
– Обманул тебя твой мужик, – коротко и сурово объяснили ей приезжие. – А рассчитаться тебе пусть зятек поможет, он ведь у тебя в геологии работает, верно? Он ветра и солнца брат. Но мы покруче будем, так ему и скажи!
Дочкин муж Виктор Варов и впрямь работал в геологоразведочной экспедиции. Но всего лишь заместителем начальника одного из северных подразделений. К тому же в последние годы дела в экспедиции шли крайне плохо, заработки, и без того не баснословные, еще и задерживали постоянно. А дочь Оксана должна была вот-вот родить первенца. В общем, помощи Надежде Михайловне ждать было неоткуда. Даже если в срочном порядке удастся продать дом, корову и давно стоящую во дворе старенькую машину, денег все равно не хватит.
Время пошло!
Две недели пролетели, как пули у виска. Измученная дурными предчувствиями, вмиг еще больше похудевшая и состарившаяся, Надежда Михайловна жила в постоянном страхе. Но реального выхода из создавшейся ситуации не видела. Что ей было делать: бросаться на здоровенных бугаев с топором? Обращаться в полицию? Да у них в деревне участковый появился, как красно солнышко, всего лишь один раз, год назад, когда соседский мужик Тимоха в очередной раз гонял свою жену Лизу по огороду с вилами в руках, а с тех пор «шерифа» не видели.
Волновать дочь и зятя своими проблемами Савушкина не стала. Поделилась нагрянувшей бедой только с подружкой Ниной. Та охнула, перекрестилась – и вновь замолотила о своих болячках, не придав опасениям и тревогам Надежды ровным счетом никакого значения.
Вымогатели приехали точно в назначенный срок, но уже на другой машине. Молча вошли в избу. Вопросительно посмотрели на хозяйку. Надежда Михайловна обессиленно присела на скамейку и обреченно развела руками, мысленно приготовившись к самому худшему.
– Ты чо, мать, хочешь сказать, что кинула нас? Наплевала и ногой размазала? – не веря в происходящее, хрипло выдохнул один из вошедших.
– Делайте, что хотите, но таких денег у меня нет, – тихо сказала Савушкина, с трудом шевеля пересохшими губами.
– Была бы помоложе, может, на что-то и сгодилась бы, – нервно хохотнул старший из парней. – А мы геронтофилами быть не желаем. Одевайся, поедешь с нами. Погрузим тебя в багажник, вывезем куда подальше, разберем на запчасти и зароем. Ни одна собака не пронюхает!
– Последний раз спрашиваю: отдашь деньги? – зарычал, теряя терпение, один из парней. Он выхватил из-под куртки нож, щелкнул кнопкой – из рукоятки выскочила острая молния лезвия. – Выбирай: убить тебя сразу или медленно утопить в сортире? Там и сгинешь, и никто искать не будет!
– Дайте мне еще хотя бы неделю! – почти теряя сознание от пережитого ужаса, простонала Надежда Михайловна. – А после... я ко всему готова.
Парни переглянулись. Потом один кивнул бритой башкой:
– У тебя есть последние пять дней. Надумаешь сбежать – найдем. Дочку твою пузатую так перепугаем, что неизвестно, кого родить сможет. Время пошло!
Когда мощный джип, лихо крутанувшись вокруг оси, взревел движком и скрылся за поворотом, Надежда Савушкина рухнула на колени и завыла. По-бабьи, в голос, не уронив ни слезинки. Заглянувшая к ней спустя полчаса подруга Нина застала ее спящей. Во сне Савушкина часто вздрагивала всем телом и выкрикивала что-то бессвязное. "Никак заболела", – отметила Нина и бесшумно удалилась, слегка расстроенная тем, что некому теперь рассказать о своих многочисленных смертельных болезнях.
Коровьи лепёшки
Утром следующего дня, потеряв всякую надежду собрать хотя бы часть денег, Надежда Михайловна вспомнила, где живет родной брат того человека из Тюмени, у которого ее покойный муж занимал деньги.
Из показаний Н.М. Савушкиной: "На попутке я добралась до Винзилей и вскоре разыскала того мужчину. Рассказала ему обо всем. Он очень внимательно меня выслушал, крайне удивился, что его брат оказался способен на такие вещи. Тут же позвонил ему по телефону. Выяснилось, что мой муж действительно занимал у этого человека деньги: именно сто пятьдесят тысяч рублей, а не долларов. И никаких парней, чтобы выколотить долг, к нам в деревню не посылал. Он, оказывается, даже не знал, что мой муж погиб на рыбалке, а о долге почти не вспоминал, так как сам он человек далеко не бедный..."
После этой беседы Анатолий Сергеевич, так звали тюменского благодетеля, сам предложил Надежде Михайловне обратиться с заявлением в полицию и вывести вымогателей на чистую воду. Анатолий Сергеевич прекрасно при этом сознавал, что каким-то образом подставляет под удар и себя. Однако, будучи человеком решительным и честным, захотел действовать по закону.
Из материалов уголовного дела: "...А.С. Бондаренко пояснил, что его взаимоотношения с покойным ныне Виктором Савушкиным никак не могли повлечь столь радикальный способ выбивания долга. Данные им в долг Сапрыкину 150 тысяч рублей последний обещал вернуть в течение года. Расписку Савушкина Бондаренко вскоре потерял, но не особо ее искал, потому что был уверен – Савушкин рано или поздно деньги вернет. Без всяких процентов, в обмен на приглашение порыбачить в их краях вместе..."
Что-то в этой истории не до конца состыковывалось. И впрямь: не к лицу было удачливому бизнесмену Бондаренко нанимать профессиональных выбивал, чтобы вернуть не такую уж значительную для него сумму. Обращаться в этом случае к бандитам – себе дороже. Да и какой уважающий себя бандит, если он не фуфлыжник, согласится взять в работу такую мелочь? А эти ездили и ездили за десяток верст. Зря жгли бензин, тряслись на ухабистых дорогах, запугивали простую деревенскую бабу...
И тут Бондаренко вспомнил, что еще весной, находясь в шумной компании, вскользь обмолвился о том, что намерен летом снова порыбачить в живописных местах, куда его пригласил местный житель, занявший у него денег.
– Фермер? – уточнил тогда сидевший за столом напротив Анатолий Мокин, про которого шли слухи, что он не гнушается никакими, даже откровенно криминальными, способами зарабатывания денег.
– Может, и фермер, – пожал плечами Бондаренко. – Точно не знаю. Но, судя по всему, дела у него идут не очень хорошо, иначе не занимал бы у меня деньги...
Для Бондаренко этот разговор был всего лишь незначительной болтовней за рюмкой чая. Чего нельзя сказать о Мокине. Жадный и беспринципный, он вскоре послал своих ребят к тому самому "фермеру", пообещав им приличный гонорар за работу.
Не зная всех подробностей и обстоятельств, ребята свою работу принялись выполнять весьма ретиво.
Из показаний Владимира Сальникова: "Поначалу мы думали, что эта баба, вдова, темнит и водит нас за нос: деревенские, они умеют это делать. А потом, оглядевшись повнимательнее, засомневались, что здесь могут быть крутые бабки... Нищета кругом, одни коровьи лепешки. Но решили идти до конца, потому что другой работы у нас в то время не было. Да и Мокин продолжал настаивать: дескать, у него интуиция – деньги здесь должны быть обязательно..."
Зеркало с привидением
Ровно через пять дней они нагрянули вновь.
– Ну? – сплюнул на пол Сергей Пушкевич.
– Вот, – так же коротко ответила Надежда Михайловна и выложила на стол объемистый газетный сверток. – Будете пересчитывать?
– А как же! – широко улыбнулся Пушкевич. – Бабки, они счет любят!
Одним махом разорвав упаковку, он принялся мусолить грязными пальцами вожделенные дензнаки, беззвучно шевеля губами.
– Молодец, мать, подсуетилась! – похвалил хозяйку. И тут же застыл в изумлении, увидев в настенном зеркале свое отражение со стоящим за спиной человеком в камуфляже и маске.
– Оружие на стол! – спокойно скомандовало привидение.
Пушкевич дернулся в сторону, но был аккуратно уложен на пол с выкрученными за спину руками. Звякнули металлические браслеты. Рядом тяжело брякнулся Сальников. Под окном дико матерился Хобот, их третий напарник.
Листая материалы уголовного дела, где подробно запротоколированы допросы подсудимых, только диву даешься: горе-вымогатели напоминали одновременно перепуганных детсадовцев и ужей на раскаленной сковородке, сваливая вину друг на дружку с ненавистью обреченных. Не менее жалкое зрелище развернулось вскоре и в ходе судебного процесса.
Суд отправил Сергея Пушкевича и Владимира Сальникова на зону строгого режима на шесть лет, Артема Хоботова – на пять с половиной.
– Поделом им, супостатам! – не сдержала радости Нина.
Инициатор неудавшейся эпопеи Анатолий Мокин, вовремя кем-то предупрежденный, собрал все свои накопления и рванул в бега. Долго ли он там продержится, пока неизвестно. Но двери в тюрьму для него заранее распахнуты.
*Фамилии изменены.
Григорий ЗАПРУДИН
