Скорбная дата
26 апреля 1986 года. Черная дата нашей истории. Тридцать лет назад в 1 час 23 минуты 48 секунд на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошла катастрофа, какой человечество еще не знало. Два мощных взрыва разрушили реактор, в котором, казалось, надежно было упрятано 200 тонн урана. Вырвавшийся наружу атомный циклон смертельным вихрем пронесся над 17 странами Европы и даже достиг Америки. Наибольшему заражению подверглись обширные территории Украины, Беларуси и европейской части России. Из сельскохозяйственного оборота оказались выведены сотни тысяч гектаров земли. Многие семьи лишились жилья, утратили источник существования, кров. Люди получили облучение, в девяносто раз большее, чем при взрыве атомной бомбы в Хиросиме. В целом от чернобыльской катастрофы, по официальным данным, пострадало более 9 миллионов человек.
Пророческими оказались откровения Иоанна Богослова: «И упадет с неба звезда Полынь, и треть вод, морей и рек на Земле станут горькими…» Полынь – это и есть Чернобыль…
Но в мистику не хочет верить Александр Аханов. Он из того, самого первого чернобыльского призыва. С 23 мая по 18 августа 1986-го Александр в составе Тюменской пожарной роты 29-го полка химической защиты Сибирского военного округа участвовал в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Об этом Аханов честно и правдиво рассказал в своей книге «Чёрная лаванда».
Вот один из фрагментов его «военного дневника»: «…Впереди Припять. Проезжаем мимо АЭС. Вид удручающий. Четвертый блок выглядит так, будто в него угодила парочка бомб килограммов на пятьсот каждая. Осколки бетона, куски плит, торчит арматура… Жара! Пот стекает в сапоги-чулки струями, тепловой удар так и ждет случая вмешаться в происходящее… Мы уже привыкли к радиации, если, конечно, к ней вообще можно привыкнуть… Отмываем по очереди стены домов с площадки автомобильного подъемника… Моем, моем, моем! Комполка сказал, что, как только вымоем город – так сразу отправимся домой… Нить дозиметра ползет к максимальной отметке, соответственно, и доза тоже».
Ценой собственного здоровья, ежедневно принимая на себя немыслимые дозы рентгенов, прозванных в народе «рейганами» («в память» о тогдашнем американском президенте), ликвидаторам пришлось бороться с последствиями трагедии. Возводить саркофаг над разверзшимся реактором. Отмывать от радиации дороги, деревни, целые города. Хоронить не только «светящееся» оборудование, технику, дома, леса, но и саму землю, пропитанную цезием‑137 и стронцием‑90…
– Старшему бортовому технику вертолета Ми‑8 Черниговского авиаполка Леониду Королеву достался, пожалуй, самый трудный участок – усмирять разрушенный реактор, – вспоминает Александр Аханов. – Гасили его, сбрасывая прямо в раскаленное жерло танковые парашюты, наполненные песком и 10-килограммовыми свинцовыми слитками. За два дня интенсивной работы они промахнулись лишь однажды. Когда винтокрылая машина на секунду зависала над реактором, стрелка рентгенометра взметалась вверх, как свечка, показывая 500 рентген. Сколько их было на самом деле, остается только догадываться.
Алексею Логачеву довелось нести в Чернобыле с сентября по октябрь 1986 года срочную службу, в качестве военного музыканта поднимать ликвидаторам боевой дух. Он уверен: «В армию сходил не зря, доброе дело сделал…»
К ликвидационным работам на ЧАЭС и в зоне отчуждения было привлечено без малого 600 тысяч граждан тогдашнего Союза, в том числе 200 тысяч жителей России. Среди них из Тюменской области было тысячи полторы человек, на сегодняшний день сотни из них уже умерли. В память об ушедших каждый год 26 апреля взмывают в небо «букеты» именных воздушных шаров.
Те, кто дожил, встречаются со свечами в руках у гранитного мемориала в память о жертвах радиационных катастроф, что в сквере на улице Минской. Благодаря инициативе Тюменской областной общественной организации инвалидов «Союз «Чернобыль», он по праву носит название «Сквер Мужества».
Мужчины и женщины. Вдовы, дети и внуки погибших. Ликвидаторы, командиры и рядовые… У многих на груди ордена и медали. Люди сосредоточены и молчаливы.
Вот рассказ одного из ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС: «Уже 24 мая 1986 года, в первый день работы в г. Припяти, на улице имени Леси Украинки наши карманные «карандаши»-дозиметры ИД‑11 дали показания от 3-х до 5 рентген за рабочий день (12 часов), и это не считая дороги туда и обратно из расположения нашего 29-го полка химической защиты. А командир роты «согласно установкам» писал смешные цифры, уменьшая дозу в сотни раз! И так – каждый день. Причем фон в нашей палатке (в других был гораздо меньше, ведь мы, пожарные, буквально «купались» в радионуклидах) превышал временами 5 миллирентген, а фон в боевых отсеках пожарных машин был не менее 1 рентгена. По нашим солдатским подсчетам, практически у каждого из нашей роты было «в костях» никак не меньше 50-80 рентген. Мы все вернулись домой с «индейским» загаром, а он, извините, от дозы в ноль целых ноль десятых появиться не может…».
– Из нашей тюменской пожарной роты призыва 1986 года в живых осталась примерно треть, а ведь многим не было и 50-ти, когда они умерли, – говорит Александр Аханов. – Написанную в теперь уже далеком 1987 году «Чёрную лаванду», благополучно «зарезали» тюменские писатели. Коллеги мне тогда сказали, что её не издадут еще как минимум лет 20. Они ошиблись на 10 лет – в 1997 году я её все-таки издал. На собственные деньги. В память о друзьях-товарищах.
Валерий АРБАЛЕТОВ /фото автора/
