Субъективно
В начале марта президент Путин поинтересовался у главы Минсельхоза Ткачева: «В некоторых соседних странах активно прорабатывается вопрос использования модифицированных продуктов, что создает определенную угрозу для нас. Как ваше министерство смотрит на это?" – цитировало ТАСС.
"Мы категорически выступаем против внесения технологий, связанных с ГМО", – уловив тонкий намек, с готовностью ответил министр. У России "есть шансы остаться в поле производства экологически чистых продуктов, за этим будущее, потому что американский рынок, и не только, например, китайский, в погоне за большими урожаями не чурается применения всякой химии, всевозможных добавок, это все приводит к ухудшению земель и продуктов питания… Наши продукты будут нарасхват, в этом нет сомнений".
Путин поинтересовался, как оградить россиян от ГМО. "Законами, которые, собственно, и есть, наши сельхозпроизводители знают цену своей продукции, чтобы ни в коем случае не идти на крайности, на соблазны в погоне за урожайностью, за прибылью…" – ответил министр.
Умилило меня пренебрежение министра урожайностью. Видно, так и будем собирать чуть больше 20 ц с га зерновых, тогда как в Европе давно за 60 ц. Правда, есть резервы – гуляющая пашня. А дальше? Целины не осталось. Разве что на подсечное земледелие переходить, как в Древней Руси. Похоже, за трескотней про импортозамещение кроется привычное импортоизвращение. Примечательны и мечты чиновника об экологически чистой продукции, которая прославит Россию. Приведу статистику от академика А. С. Спирина, председателя президиума ведущего в стране Пущинского центра РАН: «Россия теряет из-за сорняков и вредителей 34,6% злаковых, 42% сахарной свеклы, 37% подсолнечника, 46,2% картофеля. Второго хлеба мы потребляем 35 миллионов тонн ежегодно. В деньгах это приблизительно 7 миллиардов долларов, а потери исчисляются в 3,5 миллиарда. Но, кроме колорадского жука, картофель гибнет от фитофтороза и вирусов».
Эти цифры кричат о том, что «всякая химия», упомянутая министром Ткачевым, начисто проиграла войну с вредителями и вирусами. А вот экологическая выгода агробиотехнологий давно доказана: «чужеродные гены», встроенные в обычные растения, делают их абсолютно устойчивыми к вредителям, болезням или гербицидам, снижают использование пестицидов, упрощают обработку почвы, улучшают качество пищи. Например, ГМ-сахарный тростник и «золотой рис» с содержанием бета-каротина спасает в мире от ежегодной гибели более 600 тыс. человек и более 300 тыс. детей от слепоты, ликвидируя дефицит витамина А. Но производителям пестицидов такие преимущества ГМО – смертельная удавка. Поэтому речь о достатке не всякого продовольствия, но еще и качественного! Кроме того, ГМО позволяют выращивать одинаковое количество продуктов на меньшей площади. А иногда «не-ГМО» выращивать просто невозможно, говорит академик Спирин. Импортные трансгенные сорта для российского климата не годятся, но в наших НИИ созданы отечественные. Нужно политическое решение их выращивать». Однако, судя по всему, такого решения не будет.
Сложилась парадоксальная ситуация: высевать трансгенные сорта в России нельзя, а вот продавать продукты с их компонентами можно после сертификации. «Почему?» – недоумевает академик Спирин. «Самая большая проблема нашей продовольственной безопасности – неиспользование новых технологий», – вторит коллеге академик РАН Константин Скрябин, директор центра «Биоинженерия». Однако на запретном ристалище отметилась спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. В апреле 2015 г. нижняя палата парламента в первом чтении приняла закон о запрете использования ГМО в сельском хозяйстве. По мнению экспертов, в правительстве опасаются, что страна утратит продовольственную безопасность, попав в зависимость от транснациональных корпораций – производителей ГМ-семян. Вот сельскохозяйственное лобби и давит на правительство. Путанные реплики министра Ткачева отчасти подтверждают догадки экспертов: чиновник – крупный латифундист, его семья владеет почти 456 тыс. га, что равно полутора Люксембургам. Аграрные холдинги, в свою очередь, тесно связаны с производителями химических удобрений. Вместе они и лоббируют в свою пользу.
Другая причина запретов использовать трансгенные растения – миф о вредности продуктов с ГМО. Самый глупый – будто они приводят к смене пола! За последние 10 лет вышло более 1500 исследований о страшных ГМО. Ученые Института проблем передачи информации РАН проанализировали самые популярные и показали, что все они грешат общим недостатком – статистической оценкой данных. При желании читатели найдут в Интернете массу публикаций по этому поводу. Общество, тем не менее, настроено крайне осторожно, если не сказать – воинственно. Причем реакция и американцев, и россиян примерно одинакова. Вот – казус: один и тот же опрос в США показал, что 81% населения за обязательную маркировку продуктов с ГМО и столько же – за маркировку продуктов с ДНК! Люди просто не знают, что такое ДНК, которое есть во всех живых организмах. Эта ситуация на руку торговым компаниям, которые имеют больше прибыли от продуктов с этикеткой «не содержит ГМО», а три четверти россиян готовы за это платить больше. Ну и платите, если деньги некуда девать!
– И все-таки разница между США и Россией есть, – говорит Александр Панчин, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН. – На Западе политики следуют консультациям настоящих специалистов. В России же рассматривают очень странный законопроект, который может навредить развитию биотехнологий.
Инициаторы и авторы таких законопроектов наслушались очень странных людей вроде Ирины Ермаковой, которая считает, что мужчины произошли от амазонок-гермафродитов. Ладно еще, чиновники не договорились до биологической агрессии коварного Запада в отношении России. Война – не война, а вот биотерроризм существует не в мифах, а Россия, по словам Н. Н. Каркищенко, директора Института новых технологий РАМН, перед ним беззащитна. «Биооружие сегодня – не просто сибирская язва, холера, чума, это генетически измененные человеком микроорганизмы и вирусы, против которых бессильны любые антибиотики, – говорит академик Спирин. – Например, вирус безобидного герпеса со встроенным геном какого-либо ядовитого вещества. Или самый современный вид – гены, несущие информацию о патогенных белках, способные встраиваться в клетки человеческого организма. Причем противник остается инкогнито. Бороться с ним смогут только высококлассные молекулярные биологи". "Но мы потеряли логику, сюжетную линию в управлении биотехнологией", – считает В. А. Быков, директор Всероссийского НИИ лекарственных ароматических растений РАМН.
Между тем Виктор Тутельян, директор НИИ питания РАМН, и Петр Харченко, директор Всероссийского научно-исследовательского института сельскохозяйственной биотехнологии, не раз говорили, что без ГМО человечество погибнет от голодной смерти. Но вот российские производители колбас вместо ГМ-сои используют шкурки, хрящи и крахмал. Вкусно? Полезно? Наконец, американцы несколько десятилетий питаются ГМ-продуктами. Россияне, хоть как-то знакомые с системой защиты прав потребителей в США, могли бы догадаться, что, нанеси хоть малейший вред нескольким американцам эти продукты, их производители вместе с учеными оказались бы без штанов в полном смысле слова.
Кстати, шельмуя ГМ-продукты, наши власти не трогают ГМ-препараты, понимая, наверное, что такие игры опасны, тем более что здравоохранение в разрухе. Среди них инсулин (применяют при сахарном диабете), эритропоэтин (при малокровии), фактор VIII (при заболеваниях крови) и р-интерферон (при рассеянном склерозе). Представьте, что их продажу запретили. Мало не покажется… Сотни других препаратов на стадиях разработки и клинических испытаний. А вот аграрные примеры. В ДНК морозоустойчивого помидора встроен ген североамериканской морской камбалы. Пшеницу, которой не страшны засухи, получили, используя ген скорпиона.
Инновационное развитие современной экономики, об актуальности которого без конца говорят власти, включает три направления: информационные, нано- и биотехнологии. Доля России на мировом рынке биопродукции без биофармацевтики – менее 0,1%, а по ряду сегментов – практически ноль. По оценкам экспертов, мировой рынок биотехнологий в 2025 г. достигнет $2 трлн, темпы роста по отдельным сегментам колеблются от 5-7 до 30% ежегодно. По данным Международной службы по мониторингу за применением агробиотехнологий, за 17 лет коммерческого использования ГМ-культур их посевы в мире расширены в 100 раз, они занимают более 12% мировой пашни в 28 странах с населением около 4 млрд. В том числе – БРИКС, но кроме России! Наибольшие площади под ГМ-культуры отводят США, Бразилия, Аргентина, Канада, Индия и Китай. По данным за 2012 г., ГМ-соей было занято 81%, ГМ-хлопчатником – 81%, ГМ-кукурузой – 35%, ГМ-рапсом – 30% мировых посевов под соответствующие культуры. Предполагается, что в ближайшие 10-20 лет около 80% 29-ти основных сельскохозяйственных культур будут высеваться ГМ-семенами.
Академик Скрябин считает: неверно принимать решения, основанные на страхе: «Нельзя остановить прогресс! Не может XXI век обойтись без новых технологий. И Россия не может! Обратите внимание – никто же не возражает против лекарств!». Но вот позиция Правительства РФ, мягко говоря, странноватая. Премьер-министр Медведев заявлял, что Россия в состоянии прокормить себя без ГМО. Но что, в таком случае, делать с «Дорожной картой развития биотехнологий и генной инженерии до 2020 г.», которую это же правительство утвердило еще в июле 2013 г.? Она охватывает биофармацевтику, биомедицину, промышленную биотехнологию, биоэнергетику, генную инженерию. Соответствующий раздел приходится и на Минсельхоз, который, кроме того, ведет инновационные проекты в рамках Межгосударственной целевой программы СНГ. Между прочим, применительно к сельскому хозяйству в программе сказано, что «внедрение биотехнологий должно способствовать повышению продовольственной безопасности страны». И что, на этих программах теперь поставят крест или всё ограничится словесным туманом?
А пока, по словам И. А. Рогова, ректора университета прикладной биотехнологии, выпускники ведущих вузов биологического профиля уезжают на Запад целыми курсами сразу после защиты диплома или кандидатской диссертации. "Кто будет работать в лабораториях и кем пополнится научный и преподавательский состав?» – вопрошает ученый. Не удивительно, что в наше время погружаться в средневековую тьму не хочется. Но, видно, факторы Крыма, Украины и Сирии отыграны, кризис грозит растянуться на годы, и россиян отвлекают новыми сюжетами…
Игорь ОГНЕВ
