Профиль и анфас величайшего зла, или Многоликая коррупция
На прошлой неделе сошлись несколько событий, прямо или косвенно связанных с такой скользкой и опасной темой, как коррупция. Начну с очередного указа президента страны о планах борьбы с этим злом в 2016-17 годах.
Систематически бороться с коррупцией начали в 2008 г., когда президентом был Дмитрий Медведев. С тех пор приняли три двухлетних плана, а также пакет законов, в том числе ключевой: «О противодействии коррупции». Так что новый план – не экстраординарный факт. Он включает поручения разным ведомствам, а также сулит тотальные проверки и контроль на всех этажах вертикали власти. Нежданно-негаданно и нашему брату-журналисту, членам СЖ или Медиасоюза, рекомендовано подавать декларации о доходах в свои профобъединения. Если Всеволод Богданов, председатель Союза журналистов РФ, не увидел в этом ничего плохого, то его коллеги и эксперты в один голос осудили странную рекомендацию: журналисты – не госслужащие, они и без того беззащитны, даже перед убийцами.
– Этот Национальный план, – комментирует Кирилл Кабанов, глава национального антикоррупционного комитета, – сконцентрирует внимание на судейском сообществе, усилении мер по пресечению конфликта интересов, изучении коррупционных практик с целью выработки конкретных мер по их предотвращению.
При этом Кабанов отметил, что предыдущий план выполнен не в полном объеме. Тем не менее в начале года чиновники очень возгордились тем, что их усилия признаны на международном уровне: в Индексе восприятия коррупции среди 168 стран Россия поднялась на 19 строчек. Однако публику отрезвили эксперты. Объективнее оценивать ситуацию не по спискам стран, а по баллам, объясняет Антон Поминов, генеральный директор «Трансперенси Интернешенл – Россия»: «У лидеров рейтинга Дании и Финляндии – 91 и 90 баллов соответственно. У последних в списке Северной Кореи и Сомали – по 8 баллов. А показатели России за последние годы существенно не менялись: в 2012 г. было 28 баллов, в 2014 г. потерян один балл, а теперь набрано два. Мы плаваем где-то в районе дна, как были двоечниками, так и остались. Показатель вырос по двум причинам: погрешности исследования и раскрытие большего числа данных».
В середине прошлого года ситуацию оценил Сергей Иванов, глава Администрации президента: «На федеральном уровне более или менее всё в порядке, но на региональном и муниципальном конь не валялся». Глава АП не исключил новых «увольнений губернаторов по утрате доверия». Прогноз г-на Иванова частично сбылся: отправлен в отставку губернатор Забайкальского края, а главы Коми и Сахалина схлопотали кучу уголовных дел по обвинению в коррупции.
Однако и на самых верхних этажах не так уж и благополучно. В ноябре арестовали экс-главу центра финансового и правового обеспечения управделами президента страны Николая Скрыпникова и его зама, обвинив в афере на 3,5 млрд руб. Причем Скрыпников возглавлял центр и в 2013 г., когда его зама и двух сотрудников задержали по обвинению в коррупции. Есть и другие вопиющие факты из высших сфер. Например, еще не испарился интерес в связи с арестом замминистра культуры. Поговаривают эксперты и о том, что об этих делишках не мог не знать глава ведомства Мединский. Громкий скандал был в связи с тем, что обнаружили роскошную недвижимость «полной тезки» дочери министра обороны Сергея Шойгу.
Не всё вяжется и с данными МВД. Так, в марте ведомство сообщило, что за первую половину 2015 г. средний размер взятки в стране удвоился: со 109 тыс. руб. до 208 тыс. Но в конце прошлого года МВД заявило, что показатель за год равнялся 172,9 тыс. руб. Уж очень подозрительно выглядит такое похудение среднегодовой взятки, поскольку аппетиты чиновников во время кризиса только растут. Поражают даже не эти зигзаги официальной статистики. Дело в том, что, по данным Всероссийской антикоррупционной организации «Чистые руки», средняя взятка в стране составила не 200 тыс. и уж тем более не 170 тыс., а более 600 тыс. руб.! Эта цифра совпадает со средней по Москве, как заявил об этом Анатолий Якунин, глава столичной полиции.
Активисты приводят эпизоды своих расследований. Евгений, преподаватель одного московского университета, рассказал: "Если я чувствовал, что студент заслуживает лучшего, я брал деньги. Обычно до 10 тысяч рублей. Но если понимал, что студент "забил" на учебу, тогда ему со мной "не везло". Однако в этом году представительница университетской администрации неожиданно потребовала от Евгения "комиссионные": пятьдесят тысяч: «Я ответил, что этой суммы не "зарабатываю". И услышал, что лучше бы "заработать", так как её босс потребовал платить ему больше ста тысяч. Его сын учится в Америке, и чем ниже падает рубль к доллару, тем больше начальник "вынужден" отжимать у сотрудников".
Маргарита, владелица магазинчиков одежды на юго-западе Москвы, до прошлого года избегала взяток, так как шурин работал в администрации. Однако в этом году он предупредил, что шеф его департамента, на которого надавил вышестоящий начальник, отныне ожидает постоянных откатов. Заходили "за своим" местные полицейские и хорошо вооруженные офицеры федеральной миграционной службы. Летом явился пожарный инспектор и предупредил, что вынужден брать в пять раз больше, чтобы поддерживать себя в "неурожайные" годы.
МВД урезает зарплаты на 10% и избавляется от более чем 100 000 сотрудников. Как рассказал московский полицейский, "майор собрал нас и объявил: двое из команды в 16 человек не пройдут аттестацию. Сказал и вышел из своего кабинета, бросив напоследок, что раньше вторника на работу не вернется. Все поняли, и ко вторнику ящик его стола заполнили конвертами с наличностью – все пытались сохранить работу".
Больше всех от курсового скачка «пострадала» элита, живущая на два дома – в России и за рубежом. Эти люди оказались перед незавидным выбором: отказаться от привычного уровня жизни или забыть о нормах морали. Многие выбирают последнее.
Недавно Сергей Иванов заявил, что «ежегодно за преступления коррупционной направленности суды выносят десятки тысяч обвинительных приговоров». Экономист Сергей Алексашенко по поводу этого заявления написал, что сведения не подтверждаются: «Согласно официальной информации Судебного департамента, к примеру, за первую половину 2015 года по всем делам коррупционной направленности было осуждено 3498 человек, из которых 866 человек – за получение взятки (включая врачей и учителей), а 2632 – за дачу взятки. Статистика за 2014 год выглядит похожим образом: 1700 человек осуждено за получение взяток, 4080 – за дачу взяток».
По мнению вице-президента Центра политических технологий Алексея Макаркина, «сегодня коррупция носит системный характер, но общество потеряло надежду что-либо изменить – и тема ушла вглубь. Громкие разоблачения ряда губернаторов, конечно, сыграли свою роль, но больше для их регионов». Гендиректор Совета по национальной стратегии Валерий Хомяков полагает: «Люди не совсем понимают, что такое коррупция, они считают, что это громкие дела, о которых в последнее время говорят по телевизору. А на самом деле коррупция – это система, на которой держится вся вертикаль власти. Страна поделена на большие, маленькие, средненькие участочки и отдана на кормление чиновников, каждый из которых питается тем, что у него там произрастает».
Аналитики уверены: коррупция будет непомерной, пока не появится реальная политическая конкуренция. Сегодня, к примеру, нижегородские политологи открыто говорят, что место депутата городской Думы «стоит» 50 млн руб. Думаю, что и в других регионах есть подобные прейскуранты. На существующую так называемую «системную оппозицию» надежд мало – достаточно посмотреть в Интернете на кокетливые портреты Сергея Миронова, в том числе – в доспехах Цезаря.
А в коллективной голове народа по этому поводу густой туман. Вот что показывает анализ Алексея Левинсона, руководителя отдела социокультурных исследований «Левада-Центра», и Любови Борусяк, доцента НИУ ВШЭ: «В 2008 г., когда государство объявило войну коррупции, более 90% россиян признали её величайшим злом. Однако сегодня оценки общественности не позволяют думать о прогрессе. Признавая достижения лидера в поднимании России с колен, публика не отменяет подозрений, что коррупция не только усилилась, но и захлестывает самые верхние ступени «вертикали».
Выходит, взятка обладает непростым статусом в общественном сознании. Дать взятку – грех, но гораздо меньший (в глазах публики, не закона), чем принять, тем более вымогать ее. На вопрос «Как вы относитесь к решению повседневных вопросов с помощью взятки?» 10% ответили, что «с этим можно мириться», а еще 10% знают, что «порой это необходимо для пользы дела». Оправданы прежде всего дающие, то есть «мы сами». Это не считается зазорным, мы просто играем по принятым правилам, нельзя «жить в обществе и быть свободным от общества», а в нем взятка – это стандартная мера решения проблем.
Берущий может быть прощен (как в случаях с высшими чинами), но не оправдан. О «коррупции в органах власти» общественность чаще говорит не что «с этим нельзя мириться» (27%), а что «это совершенно недопустимо» (62%). При этом четверть россиян, а среди бедных таких треть, готовы сказать, что «коррупция поразила органы власти России сверху донизу», а половина выбирает суровую, но более сдержанную формулировку: «Органы власти в России в значительной мере поражены коррупцией».
Предприниматели, постоянно покупая у государства услуги, которые должны получать бесплатно, возмущаются, в основном, когда правила нарушаются: «Я дал, а они все равно не сделали!»
Слова «взятка» и «коррупция» содержат разную меру осуждения. О взятке как о деянии вынужденном и в общем простительном говорят, имея в виду себя, дающих. Коррупция – это уже преступление, она непростительна, говорят о берущих. Особо резко это звучит в адрес не обычных чиновников, а тех, кто далеко и высоко, а потому должен быть образцом честности и справедливости, пишут исследователи.
Один из авторов рейтинга Doing Business, бывший вице-премьер Болгарии и экс-глава Российской экономической школы (РЭШ) Симеон Дянков, говорит, что «для России, где слишком велик сектор государства в экономике, очень опасна коррупция в высших эшелонах власти. Это губернаторы и чиновники рангом выше. Они решают, кто будет работать и получать деньги государства. Особенно выросла роль чиновников после ввода санкций, так как увеличился спрос на финансирование со стороны государства. Но эту коррупцию сложно исследовать».
Об этом в следующий раз.
Игорь ОГНЕВ
