Люблю, знаете ли, посмотреть политические ток-шоу. Есть такая слабость. И, может быть, даже не слабость, а болезненное пристрастие, потому как смотреть из недели в неделю почти одно и то же немыслимо для нормального человека.
Но о каком нормальном состоянии может идти речь в сегодняшних, полных озлобленности, реалиях?
Слушая раз за разом разговоры либеральных экспертов о том, что деньги уплывают в военный бюджет, а надо бы их направить на образование, задаю закономерный вопрос: а надо ли их туда направлять?
Что дадут нам вливания в эту сферу? Новый человеческий материал – основу будущих позитивных преобразований в обществе и экономике? Но где он? Почему его нет доныне, пусть в ограниченном количестве? Образование – не панацея от всех бед, а при каких-то условиях оно и источник их.
Увлечение образованием в последние десятилетия привело к печальным последствиям: число людей, окончивших высшие учебные заведения, превышает все мыслимые и немыслимые пределы. И хотя большинство из них получили образование фиктивное, рабочие места им нужны реальные. Фиктивное – потому что огромное количество филиалов забрасывали сети по всей стране, вылавливая молодь, которая в силу своего развития не смогла поступить в вузы. Дистанционно обучали их, как будто боясь прикоснуться к материалу, из которого они решили слепить конфетку.
Фиктивное – потому что сами региональные и столичные вузы в погоне за прибытком пооткрывали отделения и факультеты, где принялись в неограниченных количествах готовить специалистов по модным профессиям. Не имея на то реальной базы, а имея лишь страстное желание потрудиться за немалые, надо сказать, деньги.
И ни у одного из профессоров, доцентов не всколыхнулась совесть: куда же мы ведём малых сих? Есть ли у них перспективы в будущем?
С другой стороны, никто же их автоматом в аудитории не загонял! Это свободный выбор свободных людей. Правда, угрохано на этот выбор миллиарды как частных средств, так и государственных. Только кто их считал?
А надо бы посчитать. Только некому. Государство самоустранилось из этой сферы, отдав подготовку кадров на волю рынка. А рынок, знаете ли, механизм тот ещё: ему сиюминутную выгоду подавай, а не целесообразность. Получили то, что есть.
Сегодня непомерно раздутая система учебных заведений – обуза для государства. Оно не знает, как избавиться от доброй половины их, если не от двух третей. Отсюда все слияния и реформы.
Не проще ли просто закрыть вузы, выпускающие специалистов, в которых уже нет потребности? А куда же студенты пойдут? Почему же никого не интересует, куда пойдут они после окончания учебного заведения? Насколько вероятна для них возможность устроиться на работу по только что полученной профессии?
Есть такое понятие – рынок сбыта. Прежде чем вкладывать деньги в то или иное производство, надо для начала посмотреть, а есть ли возможность продать товар, который собираешься выпускать. То же самое и с образованием.
При усыхающей экономике, при всё большей роботизации и автоматизации промышленных предприятий потребность в трудовых ресурсах становится всё меньше и меньше. И даже государство – самый крупный российский работодатель – сужает в силу бюджетного голода свою сферу.
У нас огромное количество государственных предприятий. И только 4% занятых в них производят 90% выпускаемой ими продукции. Большая часть государственных предприятий не эффективна. А доля государственного сектора превышает 70% ВВП.
Сегодня государство ставит перед собой задачу освободиться от значительной части неэффективных производств, как и от значительной части неэффективных государственных расходов раздутого управленческого аппарата.
Вроде бы это хорошо. И уж точно кажется, что правильно. Страны, не способные создать эффективную экономику, обречены на прозябание.
Но что скажут люди, оказавшиеся за бортом этой эффективной экономики? Как объяснить молодым специалистам, закончившим вузы, что им нет места в новой реальности?
Россия не может быть страной с маленьким населением по причине своей огромности. Но в глобальном мире в силу ли природных условий, в силу ли ментальных особенностей населения, правящей элиты, а возможно, и в силу внешнего влияния она не может, как показали прошедшие двадцать пять лет, иметь конкурентоспособную экономику.
Значит, она должна иметь просто экономику, как это было в Советском Союзе. Население должно иметь возможность трудиться и зарабатывать себе на жизнь, чтоб рожать и растить воинов, которые будут неимоверные просторы наши и богатства охранять от желающих поживиться ими.
Отсюда неизбежность предприятий и целых отраслей, паразитирующих на государстве. Да и что в этом экстраординарного? Достаточно открыть глаза и посмотреть кругом: в самых эффективных западных экономиках есть отрасли, существующие за счет дотаций из бюджета. Это, прежде всего, сельское хозяйство, потому что при всей невероятной прибыльности производства смартфонов и айфонов есть их не будешь.
Ещё одна беда современного образования, доставшаяся ему от советского, – это его избыточность. В советские годы перед школой и, в какой-то мере, перед другими учебными заведениями стояла задача не только дать знания, но и сформировать гармоничного, всесторонне развитого человека, которому выпадет счастье жить в новой общественной формации.
Конечно, когда потом эти гармонично развитые люди всю свою последующую жизнь орудовали лопатами, образование не мешало им, но и особо не помогало.
Не помогает и сегодня высшее образование тем молодым людям, которые, отчаявшись найти работу по специальности, в крайне стесненных жизненных обстоятельствах вынуждены устраиваться грузчиками и кладовщиками.
Вообще, тот, кто говорит, что работы в городах нет, не совсем прав. Посмотрите, сколько приезжих в оранжевых жилетах чистит и долбит наши улицы и тротуары. Сферы услуг, связанные с тяжёлым физическим трудом, отданы на откуп иностранцам. Это можно наблюдать и в подъездах, и на улицах, и на стройках, и в больницах.
Но как может человек, получивший образование высшее, среднее специальное, взять в руки швабру или лопату? Он лучше будет сидеть без работы. Человек испорчен образованием, потому что отказывается трудиться не в силу немощи или телесных недостатков, а в силу своего морального состояния. Ему не стыдно бездельничать, стыдно примитивным физическим трудом зарабатывать себе на жизнь.
Отчего так? Оттого, что когда-то с образованием связывались надежды на лучшую жизнь. И, обратившись к низкоквалифицированному труду, человек ставит крест на своих надеждах, на надеждах своих родителей, которые из последних сил старались, чтобы их ребенок закончил вуз.
Надо сказать, что массовое желание иметь высшее образование появилось в постсоветские времена. В семидесятые-восьмидесятые годы таких было на несколько порядков меньше из соображений чисто меркантильных: зарплаты инженера, учителя были гораздо ниже зарплаты обыкновенного рабочего.
Именно это отпугивало большинство выпускников школ от институтов. Ради чего надрываться пять лет – не проще ли, получив за один-два года специальность, успеть за это время устроиться на хорошую работу и начать молодую жизнь, полную удовольствий и впечатлений?
Потоком хлынули выпускники школ в вузы уже в девяностые. Причины были разные. Во-первых, и зарплаты начальников неимоверно выросли, и многие из них стали просто хозяевами, что весьма привлекало молодёжь. Во-вторых, в экономике началась такая неразбериха, а пролетариат из гегемона задвинули на такие задворки, что престиж рабочих профессий упал донельзя.
И потому многие родители, если не сказать большинство, всячески старались устроить своих чад в институты. Ну, не бесплатно, так платно, не в реальные вузы, так в филиалы каких-то мифических учебных заведений. Пусть посидят, поучатся, пока всё успокоится. Не получат надлежащей квалификации? Всё ж лучше, чем в банды рэкетиров.
Беда в том, что молодые люди, которые и учились-то не потому, что им хотелось учиться, а потому что этого требовали семья, общество, в конце концов, утратили желание делать что-либо по-настоящему. Привычка быть на иждивении, имитировать участие в учебном процессе, ни за что не отвечать и жить за счёт чужого труда стала для них нормой.
Но главное, что за эту профанацию обучения вузы получили право взимать деньги. С тех пор высшее образование в нашей стране приобрело уродливые гипертрофированные формы. Привести эти формы в нормальное, соответствующее реальным потребностям общества состояние и пытается сегодняшнее правительство.
Так надо ли делать какие-либо вливания в такое образование?
Виктор ЗАХАРЧЕНКО
