Рассердился февраль, ну просто беда. Несколько дней ветер завывает на улице, в лесу, под крышами домов, змеит по дорогам и полям поземку.
А как стихнет, установится погода, возвращается тридцатиградусный мороз. Вроде бы день солнечный и ясный, но трещат деревья в лесу, скрипят дверные навесы. Ночью стужей веет от звездного неба и такая тишь, что стук колес проходящих поездов слышно за десятки километров.
Зиму, особенно снежную, я люблю. Но в последний месяц ее властвования все чаще и чаще думается о весне. И не один я такой. Добравшись на снегоходе и переночевав в занесенной по окно лесной избушке, попив горячего со смородиновыми веточками чаю, вышел наружу. В это утро снег как-то особенно искрился и слепил глаза. На кормушке, подвешенной к сучку березы, хлопотали и тинькали три синицы. Корку хлеба и кусочек сала положил им с вечера. А вот еще гости подлетели – два красногрудых снегиря. Столовая открыта, угощайтесь.
Сам же встал на лыжи и направился по кромке березняка в сторону заросших мелким осинником старых вырубов. На краю поляны, близко подпустив, взлетел тетерев. Черныш шаром выбросился и, часто махая крыльями, потянул к недалекой опушке леса. Почему я его не увидел издали, где он скрывался? Подойду, посмотрю, узнаю.
Перезимовал красавец-петух, одолел холодные и долгие месяцы. В снегу – пещерка-лунка. От нее тянутся крестики следов, а по краям этой цепочки словно кто гребенкой чиркнул. Понятно, краснобровый упал с рядом стоящей березы, пробил верхнюю корку снега, углубился примерно на метр в сторону, чтобы теплее было, и заночевал. Скоро на весеннем токовании ты исчертишь и истопчешь, распустив крылья, всю поляну. На тебя будут смотреть, постоянно перебегая, рыжие тетерки. Сегодня первый знак – чиркнул крыльями по снегу.
Хорошо, подумалось мне, значит, я не один по весне скучаю.
Владимир КИРГИНЦЕВ, Голышмановский район.
