(письмо Николая Рубцова неизвестному)
Январь – месяц Николая Рубцова: 3 января 1936 года он родился и 19 января 1971 года погиб от рук любимой женщины. В своей короткой жизни Рубцов не искал материального благополучия, но обрёл богатства духовные, исчислить которые денежной мерой невозможно. Поэзия была для него образом жизни, всем, ради чего стоило существовать на земле. Всё, что связано с ней, не могло быть ненастоящим, игрой, и потому, отвечая случайному человеку, приславшему ему своё стихотворение, Рубцов делал это предельно серьёзно, не экономя душевных сил.
В своём письме от 12 января 1964 года неизвестному Николай Рубцов дал те основы, на которые необходимо обращать внимание поэту, берущемуся за стихосложение. И не только начинающему, потому как всякое стихотворение имеет свойство начинаться, начинает ли его тот, кто недавно пристрастился к творчеству, или тот, кто на этом деле уже собаку съел.
В самом структурировании творческого процесса, конечно, есть элемент рациональности, схематичности и, как следствие, ущербности при определении такого тонкого процесса, как рождение стиха. В любой момент объективно мыслящий индивид может сказать: я сделал всё, как написано, а у меня ничего не получилось. Но не всё же скакать на своенравном Пегасе с закрытыми глазами, порой надо вносить элемент осмысленности в стихийное действо.
Первое, на что обращает внимание Николай Рубцов, это ТЕМА стихотворения.
«Тема Вашего стихотворения – полёт в космос – была уже использована во множестве стихотворений разных авторов, т.е. эта тема, как говорится, общая и старая».
Но всегда ли поэту надо искать свежую тему, всегда ли использование старых тем есть недостаток стиха? К этому, чтоб не быть неправильно понятым, Николай Рубцов возвращается через несколько абзацев:
«Когда я говорю Вам, что тема Вашего стихотворения старая и общая, это ещё не значит, что я вообще против старых тем. Темы любви, смерти, радости, страдания – тоже темы старые и очень старые, но я абсолютно за них и более всего за них! Потому я полностью за них, что это темы не просто старые (вернее, ранние), а это темы вечные, неумирающие. Все темы души – это вечные темы, и они никогда не стареют, они вечно свежи и общеинтересны».
1964 год – ещё начало эры космонавтики. Почему же Рубцов называет тему – полёт в космос – общей и старой? Потому что она не стала темой души. Не случайно поэт её называет общей.
«Вы, очевидно, думаете, что достаточно взять какую-нибудь тему современного прогресса, особенно популярную, и уже получится поэтическое стихотворение. Но это не так».
Попытки фиксации на бумаге общих настроений не интересны и далеки от поэзии. Поэт должен видеть мир так, как его никто до него не видел, чтобы любая тема в его преломлении была отражена по-своему, была пропущена через себя.
«Поэзия идёт от сердца, от души, только от них, а не от ума (умных людей много, а вот поэтов очень мало!). Душа, сердце – вот что должно выбирать темы для стихов, а не голова».
«Так что главное для Вас, я думаю, попробовать сначала свои силы в умении выражать свои душевные переживания, настроения, размышления, пусть скромные, но подлинные».
«Подлинные» в этом контексте – как раз не общие, свои. Этим советом поэт указывает собеседнику путь к истинному творчеству. Путь нелёгкий, тернистый, но верный.
На что ещё обращает внимание в своём письме Николай Рубцов?
«СМЫСЛ стихотворения – прославление героев-космо-навтов – также был выражен во множестве стихотворений такого же рода».
Попросту говоря, не повторяй то, что уже сказано другими, потому что другими это уже сказано. Повтор – это всегда вторичность, ущербность, и, если поэт не замечает этого, то ничего хорошего ему ждать не следует.
«СЛОВА, которые Вы употребляете в стихотворении для прославления этих героев, также были употреблены всё в том же множестве стихов на эту тему».
Здесь Николай Рубцов останавливает внимание своего визави на том, что поэзия – это словесное творчество, и именно словами автор рисует картину мира, и чем они своеобразней, свежее, тем необычней эта картина. Стихотворения состоят из слов, и подбор их – дело тонкое. Это дело вкуса, который вырабатывается у пишущего в результате не только его поэтической работы, но и чтения.
«Вашего оригинального НАСТРОЕНИЯ в стихотворении нет».
Что такое оригинальное настроение? Это те чувства, которые автор сумел зафиксировать на бумаге. Оттого, насколько они свежи, глубоки и интересны, зависит, какое впечатление от них получит читатель. Но для того чтобы их зафиксировать, надо их ощутить, пережить. С этим связано следующее:
«Вашего оригинального МИРОВОЗЗРЕНИЯ в стихотворении тоже нет».
Мировоззрение поэта в данном случае – это целостная система образов, через которые он видит мир и воссоздаёт его на бумаге. Это как раз тот свой взгляд на окружающую действительность, способный оживить любую тему. Конечно, подобное мировоззрение не появляется неоткуда, оно есть плод каждодневного поэтического труда.
«Вот по всему по этому Ваше стихотворение не произвело на меня впечатления. А жаль. Жаль потому, что человеку, любящему стихи, любому такому человеку всегда бывает радостно, когда он находит в стихах поэзию, т.е. СВЕЖУЮ ТЕМУ, СВЕЖИЙ СМЫСЛ, СВЕЖЕЕ НАСТРОЕНИЕ, МИРОВОЗЗРЕНИЕ, МЫСЛИ, СВЕЖИЕ ОРИГИНАЛЬНЫЕ СЛОВА. И всегда приходится огорчаться, когда всего этого нет в стихах».
Кроме вышесказанного, Николай Рубцов обращает внимание на «подробности стихо-творения». В первую очередь, на эпитеты, «распространённые, примелькавшиеся, потерявшие свою выразительность»: «сильная грудь», «могучие крылья», «седая голова».
Указывает на поверхностные выразительные средства, на рифмы и их отсутствие.
А в конце поэт пишет то, что актуально и сегодня, и будет актуально всегда:
«Такие недостатки, которые есть, на мой взгляд, в Вашем стихотворении, сейчас довольно широко распространены в стихах и множества других авторов. Причём частенько такие стихи всё же печатают, и если Вы встречаете такого рода стихи в печати, то не думайте, пожалуйста, что так и надо писать. Всем надо нам учиться писать так, как писали настоящие, самые настоящие поэты – Пушкин, Тютчев, Блок, Есенин, Лермонтов. Законы поэзии одни для всех».
Письмо это, небольшое, на две странички, интересно тем, что в нём Николай Рубцов, может, сам того не желая, зафиксировал требования, которые он выдвигал, прежде всего, к себе, к своему творчеству. Для него не существовало другой меры поэзии, чем та, которая была у настоящих поэтов.
Поэтому и мерил ею не только свои стихи, но и стихи тех, кто его окружал. Понимали ли Николая Рубцова окружающие? Ответить на этот вопрос утвердительно не могу, помня те обстоятельства, в которых существовал поэт.
Да и в принципе человек, поднявшийся на этот уровень восприятия поэтического слова, не может быть не одинок, если даже рядом стоят мастера, близкие по таланту. И Яшин, и Белов, и Астафьев точно так же были отдельны в своём мастерстве, точно так же одиноки.
И потому в письме неизвестному Николай Рубцов попытался хоть как-то поделиться своим опытом, вряд ли рассчитывая на то, что его поймут. Но так уж устроен человек, что надеется на лучшее.
