Я никогда не завидовал тем, кто имел материальный достаток. Но всегда восхищался людьми талантливыми, одарёнными, умеющими решать сложнейшие производственные и научные задачи. Таким специалистом был Виктор Кузьмич Федорцов.
Встреча с ним произошла в 1972 году, когда после службы в Советской армии я вернулся на работу в систему Главтюменьгеологии. Заочно же мы были знакомы с 1966 года – в то время я руководил испытанием скважин в Вахской НРЭ.
В те годы мы, молодые испытатели, только постигали технологию освоения и исследования нефтегазоразведочных скважин. Специальная литература по нашему профилю практически отсутствовала. Поэтому скрупулёзный отчёт Федорцова по гидродинамическим исследованиям скважин с различными видами притоков стал для нас бесценным учебным пособием. Меня до сих пор поражают многогранность его профессиональных интересов и удивительная работоспособность. Мы многому научились у него. Под непосредственным руководством Федорцова в Западной Сибири была создана научная школа по испытанию нефтегазоразведочных скважин всех категорий. Виктор Кузьмич был честным учёным, порядочным человеком. Внезапная смерть Федорцова в декабре 2013 года стала ударом для его соратников и друзей.
За год до его ухода мы встречались. Говорили о геологии, вспоминали легендарное время становления топливно-энергетического комплекса страны. Передаю эту беседу в сокращении.
– Виктор Кузьмич, как вы оказались в Тюмени?
– Очень просто. Работая в Белоруссии и часто бывая в Москве, услышал на одном из совещаний выступление главного геолога Тюменского геологического управления (ТГУ) Льва Ровнина. Он приглашал специалистов из других регионов страны на постоянную работу к себе. Летом 1961 года, находясь в отпуске, мы с женой Светланой Алексеевной приехали в незнакомый для нас сибирский городок. После собеседования с Ровниным подали заявление о переводе сюда. А в сентябре 1962-го уже работали в Берёзовской НГРЭ.
Мне приходилось бывать на испытании практически каждой скважины Пунгинского газового месторождения. Буровым мастером был тогда П. Г. Кожевников, мастером по испытанию – В. Б. Полупанов. Оба обладали большими организаторскими способностями и производственным опытом. Было у кого поучиться. А как не вспомнить начальника участка Ф. Г. Потиху, старшего геолога P. M. Арутюняна, начальника геологического отдела Г. П. Быстрова, который вместе с главным геологом А. Г. Юдиным курировал вопросы испытания скважин. С ними у меня сложились хорошие рабочие и товарищеские отношения.
Березовская экспедиция ко времени нашего приезда справедливо называлась кузницей кадров. Многие из известных впоследствии руководителей геологоразведочного производства прошли здесь хорошую жизненную школу. Исследованием газовых скважин занимались А. П. Шугаев, П. Г. Митьков, К. Дулевич, А. Ситников, Головко. Работу с такими специалистами можно считать личной удачей. Именно Дулевич научно обосновал условия начала разрушения пласта и выноса песка при работе скважин. Впоследствии эти же подходы были перенесены на газовые залежи сеноманских отложений севера Тюменской области.
– Самые знаменательные годы вашей работы на Тюменском Севере?
– 22 апреля 1964 г. я получил назначение в партию техники разведки Тюменской геологической экспедиции (первым ее начальником был М. М. Биншток). В Главтюменьгеологии тогда началась серьезная подготовка к проведению пробной эксплуатации разведочных скважин Трехозерного, Усть-Балыкского и Мегионского месторождений. Меня направили на Трехозерное.
Наша деятельность была под постоянным контролем руководства ТГУ и обкома КПСС. Ход работ по Трехозерному месторождению проверяли А. Г. Быстрицкий, Л. И. Ровнин, А. К. Протозанов. В августе 1964 г. для оказания помощи к нам прибыл известный ученый-гидродинамик Умрихин. Он проинспектировал результаты исследования скважины и одобрил их. Кстати, Иван Дмитриевич впоследствии стал моим научным руководителем при подготовке диссертаций.
Особенно памятен 1965 год. Тогда вплотную пришлось столкнуться с проблемой водонефтяных притоков из нефтегазоразведочных скважин. Технология исследования и методика интерпретации результатов были готовы в короткий срок. В их разработке и внедрении участвовали молодой геолог Пешков, главный геолог Сургутской НГРЭ Е. А. Тепляков и старший геолог по испытанию скважин П. И. Гарбар.
Внедрением инструментов на трубах для испытания объектов в процессе бурения занимался В. Н. Бубнов, инженер высочайшей квалификации. Такую же работу параллельно вели в ЗапСибНИГНИ Ю. Г. Корягин и А. П. Клевцур. Для пересчета давления позже мы стали применять правило затопленной насадки, что существенно расширило возможности способа. В то же время была разработана методика интерпретации результатов газонефтяных притоков с помощью КИИ на трубах. Впрочем, об этом молодые геологи могут прочесть в специальной литературе.
– Пробная эксплуатация разведочных скважин, как мы знаем, необходима для оценки промышленных возможностей разведываемой залежи. Но это еще и мощный двигатель науки...
– С сентября 1970 г. я возглавил в ЗапСибНИГНИ сектор по гидродинамическим исследованиям скважин. В его составе работали В. Е. Пешков, В. Н. Нестеров, А.П. Клевцур, М. С. Халецкий, Г. Л. Жутовский, М. Е. Стасюк, С. С. Набиулина, Е. Е. Асаева. В 1972 году к нам присоединились, помню, вы.
Специалисты сектора занимались изучением скважин при нестандартных ситуациях. Были получены интересные материалы при исследовании притоков высоковязкой нефти на Русском месторождении и предложен метод крепления слабосцементированных коллекторов в прискважинной зоне. Мы решили проблему прогноза аномальных пластовых давлений в залежах по параметрам бурения и по материалам геофизики. Разработали методологию выбора объекта воздействия и способа интенсификации притоков нефти из гранулярных коллекторов месторождений Западной Сибири. Благодаря работе с В. Х. Ахияровым были установлены границы эффективного воздействия для интенсификации притоков из зон с различным нефтенасыщением. Большинство технологий отличались нестандартностью подхода, оригинальностью научной мысли.
Шаг за шагом формировались геологические и научные аспекты методологии испытания поисковых и разведочных скважин на нефть и газ в Западной Сибири. Вслед за мной диссертации на соискание ученой степени кандидата наук защитили В. Е. Пешков, А. П. Клевцур, В. Н. Нестеров, И. И. Клещенко, В. Е. Мискевич, М. Е. Стасюк, Ю. М. Тепляков, С. С. Демичев. Докторами геолого-минералогических наук, профессорами стали И. И. Клещенко и вы, мой друг.
Я счастлив, что был причастен к формированию этой научной школы. Благодарен специалистам, с которыми на протяжении многих лет мне довелось работать. Это B. C. Головачев, В. П. Бубнов, П. Малышев, М. П. Сизова, Е. Б. Сироткина, М. С. Халецкий, П. Т. Ткачев, Г. А. Партыка, Т. Г. Чикишева, Л. Чупеева, Г. К. Гурьевских, А. Н. Гороховцев, О. В. Бакуев, С. И. Калинин, И.И. Клещенко., С.С. Демичев, P. P. Ахметов, Р. Г. Садыков, А. Д. Сторожев, П. И. Гарбар, Г. Б. Моськин, В. И. Карлов, Е. М. Мухин, О. И. Катков, В. Ф. Чернов, Б. М. Елизаренко, В. К. Гаас, В. Б. Полупанов, Подшибякин Вас.Т., Подшибякин Вл.Т., А. Б. Мыльцев, В. И. Ветрова, В. А. Голикова и др.
– Многих из них уже нет с нами...
– Работа испытателя скважин была нелегкой, что не могло не сказаться на нашей продолжительности жизни. Я уж не говорю о бытовых условиях геологов тех лет. Часто можно слышать, мол, нефтяники испытывали неимоверные трудности. Но если бы мы тогда имели такие условия, как у них, то были бы счастливы. Помню, в Вахской НРЭ некоторые семьи жили в землянках. А на буровых не хватало жилых балков, продуктов питания. Бывало, что и голодали. О банях и оборудованных котлопунктах только мечтали. Но испытатель скважин – он на то и испытатель, чтобы выдерживать любые перегрузки.
– Виктор Кузьмич, ваше отношение к реформам в геологии?
– Что тут можно сказать, Алик Каюмович? Иногда кажется, что решения по реорганизации геологической службы России принимали люди вообще не знакомые с геологией, не понимающие её значение для народного хозяйства. Числя себя реформаторами, на самом деле они были «гениальными» разрушителями. Своего рода Геростраты современной эпохи. Но я верю, что геология полезных ископаемых еще будет служить своей стране.
Вспоминают ближайшие соратники В. К. Федорцова
Пешков Викторин Евгеньевич, бывший начальник отдела по испытанию скважин Главтюменьгеологии, лауреат премии Совета Министров СССР, кандидат геолого-минералогических наук:
– В 1965 году меня, молодого специалиста, перевели с Вахской НРЭ в Тюмень, в партию по испытанию скважин. Так мы встретились с Виктором Кузьмичом. На его вопрос, что знаю об испытаниях, ответил: «Всё!».
Своё «всё» я начал доказывать при обработке результатов гидродинамических исследований газовых скважин. И тут «всё» стало стремиться к нулю. Виктор Кузьмич не подшучивал над нашей неопытностью, а терпеливо учил. Одновременно, за счёт уплотнения рабочего времени, мы начали работу по составлению таблиц для ускорения обработки исследований по газовым скважинам. Так он приучал всех дополнять производственный процесс научной деятельностью. Сам тогда ещё не защитивший кандидатскую диссертацию думал о каждом из нас. Работавшие с ним почти все «остепенились». Это позволило создать в Тюмени научную школу и с ее помощью решать многие проблемы в испытании скважин не только в «Главтюменьгеологии». Наши специалисты выезжали в другие регионы Советского Союза для оказания помощи «местным товарищам». Помню, на вопрос руководства Мингео СССР, сколько мы испытаем скважин, я, будучи уже начальником отдела Главка, бодро отвечал: «Сколько пробурят – столько и испытаем». Вот что значит школа Виктора Кузьмича!
Клевцур Анатолий Петрович, заместитель начальника отдела ИТЦ «Газпромгеологоразведка», кандидат технических наук, бывший начальник отдела по испытанию скважин ПГО «Уренгойнефтегазгеология»:
– Федорцов – это эпоха в Тюменской геологии. Он был одним из первых специалистов по испытанию нефтегазовых скважин в регионе. Благодаря высокому интеллекту, трудолюбию Виктор Кузьмич поднялся на уровень ведущего специалиста СССР в своей области. Он автор и соавтор более десятка патентов на изобретения, более 200 научных статей, монографий, практических указаний по испытанию скважин, интенсификации притоков. Мэтр, воспитавший из начинающих инженеров профессионалов высокого уровня. Многие из них стали руководителями производственных и научных подразделений, предприятий, защитили кандидатские и докторские диссертации.
Это был очень общительный человек. Ни одна «посиделка» не обходилась без того, чтобы Кузьмич (так его называли друзья) не развеселил коллектив каким-нибудь актуальным анекдотом.
Он щедро делился своими идеями, которые почти всегда становились основой целых научных направлений, изобретений, диссертационных работ. Мы помним своего учителя и друга.
Мыльцев Алексей Борисович, заслуженный геолог РСФСР, лауреат Государственной премии СССР:
– В 1972 году на буровой Р‑1 Ямбургской площади мы впервые столкнулись с гидратообразованием в скважине. Это настоящий бич испытателей. Никто не знал, как обуздать столь опасный процесс. По просьбе главного геолога Тазовской НГРЭ А. М. Брехунцова Главк направил к нам Федорцова. Среднего роста, плотного телосложения, с широкой располагающей улыбкой – таким я впервые увидел Кузьмича. После короткого знакомства мы направились на буровую. Он осмотрел всю обвязку оборудования, что-то подсчитал. Затем поднял голову, посмотрел ввысь, как бы спрашивая у небесных светил подтверждения своих предположений. Так началась наша совместная работа и дружба на долгие годы.
Все свои наблюдения он тщательно заносил в рабочий журнал, потом анализировал. Наконец подобрал такой режим работы скважины, при котором исключалось образование льда. В свободное время Кузьмич проводил в бригаде семинары по циклу испытаний. Его было интересно и приятно слушать. Бывая в Тюмени, я всегда встречался с ним и его женой Светланой Алексеевной – ведущим специалистом по подсчёту запасов месторождений. Они были очень внимательны ко мне. Этими отношениями я дорожил и гордился. Будучи сам крупным специалистом в области испытания скважин, Федорцов вырастил целую плеяду геологов-испытателей.
Владимир и Игорь (сыновья):
– Когда пытаешься оценить роль родителей в твоем воспитании, понимаешь, что это трудная задача. Где тот момент, определивший твой характер, отношение к жизни? Отец не занимался нашим воспитанием в обыденном понимании этого слова: не читал нам сказки, не водил в театр и на прогулки, не проверял уроки. Он воспитывал собственным примером.
В одной из песен Визбора есть слова: «А есть такой закон – движение вперёд, и кто с ним не знаком, навряд ли нас поймет». Наш отец жил всегда по закону движения вперед, который выработал у него привычку доводить начатое до конца. Если что-то не получалось с первого раза, повторял снова, пока не выходило задуманное. Папа умел многое делать своими руками. Нас тоже тянуло к «мужским» делам. И, что важно, детская помощь никогда не отвергалась. Для нас всегда находилось дело по силам.
В работе профессиональной, которая для него была смыслом жизни, он тоже никогда не останавливался на достигнутом. Мы видели, как отец в своем маленьком кабинете подолгу работал над очередным отчетом или научной статьей. Думается, тот период его жизни (с 40 до 50 лет) был самым плодотворным. Он успешно защитил кандидатскую и докторскую диссертации, стал признанным специалистом. Нам было с кого брать пример, и мы оба стали нефтяными геологами.
Папа был хорошим рассказчиком, умел удерживать внимание слушателей. Знал много анекдотов и забавных случаев из жизни. Кстати, анекдоты были его отдушиной в последние годы, когда уже ушла мама, а мы с братом не всегда были рядом.
Отец не был с нами суров, скорее – мудр и справедлив. Мы стремились перенять его манеру общения, научиться работать и не бояться трудностей. Он всегда отвечал за свои слова и хотел того же от нас. В нашей семье многое строилось на доверии. Родители доверяли нам, и мы старались их не подводить.
Алик ЯГАФАРОВ, заслуженный геолог РФ, бывший заместитель директора
по научной работе ЗапСибБурНИПИ, профессор, академик РАЕН.
НА СНИМКЕ: встреча ветеранов геологии (В. К. Федорцов – в центре).
