и без царя в голове
Хотя страна наша давненько поменяла название, однако многие её жители по сути всё еще «homo soveticus». Масса моих знакомых, не говоря уж об опросах социологов, все надежды на лучшую жизнь, а значит – и на экономику, связывают с «ошейником государства», без которого, как писал еще в 60-х годах Андрей Битов, у них шея мерзнет. Казалось, Бог им судья... Но доля «homo soveticus» слишком велика, и как избиратели они ставят в зависимость от своего выбора судьбы молодых, которые думают иначе. И у них для этого есть более чем веские основания.
В 1917 г. кремлёвский мечтатель Владимир Ленин в книге «Государство и революция» написал бессмертные строки о том, что «при коммунизме чиновничества не останется, каждая кухарка сможет управлять государством, а через непродолжительное время люди привыкнут к тому, что ими никто не управляет». Но чтобы до светлого будущего дожить, всё общество, в концепции Ленина, «должно превратиться в единое учреждение, единую фабрику с равным трудом и равной оплатой». К созданию такой фабрики после революции и приступили. Правда, уже в 1919 году, когда историк Рожков предложил Ленину взять на себя диктаторские полномочия для разрешения продовольственного кризиса, вождь назвал это пустяком: аппарат, ответил он, разросся до такой степени, что им не сможет управлять никакой диктатор. Собственно, ровно это мы видим и сегодня, когда масса чиновников растет быстрее, чем ВВП.
Как одолеть порожденный им же бюрократический космос хотя бы в партии – над этой проблемой Ленин мучительно думал до своей кончины. Но так ничего и не придумал. Похоже, история повторяется, но уже как фарс. Название партии только иное.
Меня могут упрекнуть: эк, мол, хватил. Ты бы помянул времена царя Гороха! Отвечу. Человек как вид, по сути, меняется медленно. Чтобы понять это, не обязательно читать громкие расследования Фонда борьбы с коррупцией Навального. Мне, например, вполне хватает законопроекта ФСБ, одобренного правительством: закрыть данные о недвижимости, яхтах и самолетах. Понятно, что не мне с вами это добро принадлежит. А вот еще милое предложение Минюста: причислять к иноагентам за публичную оценку власти.
Историки откопали циркуляр царского правительства России 1845 года, объявляющий уголовным преступником частное лицо, занимавшееся политической деятельностью. Так возникла политическая полиция (жандармы) для защиты государства и гражданская, защищающая простолюдинов. Причем первая не подлежала обычному контролю и могла объявить человека преступником даже на основе впечатлений, а не доказательств. До Первой мировой войны такой двухэтажной конструкции не было ни в одной стране. Особенности двухэтажки восприняли «железный» Феликс, наркомы Ежов, Берия, а потом унаследовали и политические институты. Модель жива и поныне. Этим, на мой взгляд, объясняется и упомянутый законопроект ФСБ, а также инициатива Минюста.
А что касается времен царя Гороха... Некто Адам Смит жил еще раньше, во второй половине XVIII века, когда даже весьма образованные люди искренно верили, что только благодаря неусыпному вниманию государственных мужей общество удерживается от неизбежного возврата в хаос и бедность. Чтобы поколебать общепринятое мнение, Смиту пришлось открыть и описать механизм общественной координации, действующий независимо от поддержки правительства: «Исследование о природе и причинах богатства народов», которая легла в основание экономической науки. Заглядывать в книгу Смита полезно и в наши дни, потому что её выводы, как и неудачи Ленина и его верных учеников, подтверждаются.
Отечественные адепты госкапитализма с завистью посматривают на Китай, рекомендуя России копировать опыт Поднебесной. Акио Кавато, бывший японский дипломат, а ныне приглашенный профессор нашей Высшей школы экономики, в 1996 году приехал в Шанхай и был ошеломлен невиданными темпами строительства. Небоскребы, пишет он, росли, словно грибы после дождя, а вдоль железной дороги на протяжении двухсот километров чуть не впритык друг к другу стояли новенькие заводы под флагами США, Японии, ЕС. Небывалые льготы инвесторам и дешевая рабочая сила послужили мощным детонатором взлета экономики.
Но... Половина китайского экспорта сегодня – это продукция тех самых иностранных заводов. Для государственных компаний – соучредителей СП оказалось „более выгодным... выпускать иномарки, а не тратить деньги на разработку собственных моделей". А теперь, когда китайским рабочим платят почти столько же, как американским или европейским, материнские компании этих стран начали возвращать свои предприятия на родину: в Китае у них выросли издержки.
Вот другие последствия государственной слепоты китайского государства. Профессор Кавато пишет, что к началу нового века из более двухсот миллиардов долларов, полученных от экономического бума, основную долю государство ежегодно направляло на строительство жилья и инфраструктуры. Благое вроде бы дело! Восемь лет назад в стране стал курсировать первый сверхскоростной поезд. Сегодня общая протяженность скоростных линий составляет 16000 км – больше, чем во всем мире! В конце 2014 года число пассажироперевозок приблизилось к 3 миллиардам. Как и в случае с автопромом, Пекин потребовал от иностранных инвесторов создать совместные предприятия со своими госкомпаниями.
Как ни странно, «проект строительства высокоскоростных магистралей утратил экономическую целесообразность, – считает эксперт Чжао Цзянь из Шанхайского транспортного университета». Оказывается, большинство скоростных линий приносит огромные убытки. «Китаю, – сетует Чжао, – следовало бы развивать не высокоскоростные магистрали, а железнодорожные перевозки грузов, доля которых с 1998 года сократилась вдвое».
И с жильем вышел казус. В Китае, как, впрочем, и в России, финансовая база муниципалитетов скудная, а к тому же большая часть налоговых поступлений изымается верхними этажами управления. И местные власти придумали: чуть ли не везде с минимальными компенсациями стали конфисковывать пашню крестьян и передавать её под строительство разных объектов. Земля для девелоперов оказалась почти бесплатной, и рыночная стоимость построенных объектов выросла в десятки раз. Всё было бы замечательно, будь у населения деньги для покупки жилья. Увы, про это государство как-то не подумало. И сегодня в Китае насчитывают около 50 городов-призраков. Это уже сказалось. В частности, прямые японские инвестиции в 2014 году сократились на 40%. А в конце прошлого и в начале нового года фондовый рынок страны небывало обвалился, торпедируя мировую экономику, а значит, и российскую.
«Партийные аппаратчики и правительственные чиновники часто занимают управленческие посты на госпредприятиях, – пишет профессор Кавато. – Руководство КПК хочет, чтобы свои люди курировали большие денежные потоки. Но для таких менеджеров не успехи предприятия, а лояльность партийному руководству становится условием карьеры».
Приток иностранных капиталов свертывается, настоящее предпринимательство не ночевало на большинстве госпредприятий, приток трудовой силы из сельской местности иссякает, до появления правового государства далеко, и с рынками сбыта есть проблемы. Эксперты, знакомые с тайнами китайского закулисья, говорят, что страна едва ли удержит заявленный в 2016 году рост ВВП в 7%, хотя еще недавно он увеличивался на 10%.
Наряду с Китаем российские адепты госкапитализма ссылаются и на южнокорейские чеболи, огромные межотраслевые государственные концерны. Ведь это же факт, говорят они: именно чеболи вывели в мировые лидеры страну из длительного застоя! Что правда, то правда. Однако отделим зерна от плевел. Сначала – о зернах. Востоковеды обращают внимание на то, что первейшую роль здесь сыграла новая конфуцианская этика. Она включает несколько традиционных ценностей.
Во-первых, это покладистость. Корейцы не ворчали, и уж тем более не бастовали, вкалывая самую длинную рабочую неделю в мире – 55 часов. А их потрясающая дисциплинированность, в том числе – технологическая, обеспечила освоение изделий, завоевавших новые ниши на мировых рынках. Есть ли эти качества в природе россиян? Тем более – нынешних? Покопайтесь в духовных скрепах...
Во-вторых, почтение к образованности. Это подтолкнуло корейцев расширять познания в технических сферах. А что мы видим в России? Чуть не поголовную нацеленность на профессии юристов и экономистов! Чтобы потом с тройками пристроиться на теплые местечки в госслужбе. Зато толковых сварщиков и токарей не сыскать – даже за бешеную зарплату!
В-третьих, ключевая роль семьи и патернализм. А вот эту особенность Кореи можно отнести к плевелам. С одной стороны, семьям – основательницам корпораций легче было централизовать контроль за их стратегией. Семьи управляли кадровой политикой, назначая родственников и друзей на высшие посты в компаниях. Но эта же семейственность в связке с государством породила и «кумовской капитализм». Отсюда – невиданная прежде коррупция и диктатура. Президент Пак Чжон Хи (1963-79 годы) поддерживал порядок массовыми репрессиями, не допускал свободных выборов. Убили. Преемников Пака, Чон Ду Хвана и Ро Дэ У, обвинили в коррупции, госизмене и приговорили к казни. Позже, правда, приговоры смягчили, а затем амнистировали бывших лидеров. Я уж не говорю о коррупции в Китае. Там она обрела масштабы, соответствующие численности населения. Пойманных казнят, надолго сажают, конфискуя имущество. Однако кары не пугают. Диагноз всё тот же: тесная связка государства с бизнесом. По выражению древнеримского цензора Катона Старшего, «частные воры влачат жизнь в колодках и узах, а общественные – в золоте и пурпуре».
Что касается эффективности чеболей, то с годами они обюрокрачивались сильнее, а на требование времени не реагировали. И правительство, ощутив, по выражению выдающегося экономиста ХХ века Фридриха Хайека, мертвящую атмосферу централизации, вовремя спохватилось и с 2002 года начало превращать чеболи в ОАО западного типа. Парадоксально, но именно в этот момент правление Российского союза промышленников и предпринимателей предложило концепцию национальной промышленной политики, ссылаясь на успех чеболей! Правда, банкиры, к их чести, расценили чеболизацию как «создание узкого круга олигархических групп, что явится «угрозой здорового развития национальной финансовой системы». Но вместо чеболей страна получила госкорпорации, а хрен редьки не слаще.
Отправляя статью в редакцию, читаю сообщение ТАСС: в России появится новый государственный банк. Мало существующих, которые контролируют более половины рынка! Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев заявил: «Ну, если не получается у нас конкуренция частная, пусть государственные банки хотя бы конкурируют».
Воля ваша, но звучит кисло...
