В 2015 году бригады скорой медицинской помощи выезжали к тюменцам 274 000 раз. Это на 14 тысяч больше, чем в предыдущем году. Рекордсменом по количеству обслуженных вызовов стала врач выездной бригады подстанции No1 Елена Захарова – 2671 пациенту она оказала медицинскую помощь. Около 300 часов почти на две ставки в месяц – в таком интенсивном режиме Елена Витальевна трудилась чуть больше года.
«Миллионов не заработала, но ценный опыт приобрела, – рассказывает Елена. – Знакомство со скорой началось с бумажной работы в отделе статистики. Почти четыре года я провела над анализом медицинских карт и в какой-то момент поняла: наилучший путь – это практика. Тем более по образованию я хирург. Мне довелось поработать по специальности в ординатуре, интернатуре. Когда душа «затребовала» интересной работы, я надела униформу и прошла полуторамесячную стажировку на выездной бригаде. В первую самостоятельную смену, 26 декабря 2014 года, было настолько страшно, что коленки тряслись. На четвертом вызове я взяла себя в руки, а к концу смены от страха не осталось и следа. Фельдшер достался хороший, опытный. Помогал, выручал, подсказывал, если я терялась».
Через восемь месяцев Елену Захарову перевели в бригаду интенсивной терапии. Такое решение руководства было для нее весьма неожиданным. «Вызовы тяжелее да и ответственности больше. Постоянно на адреналине. Чаще вызывают к пациентам с болью в груди, без сознания, с тяжелыми травмами и отравлениями. Совершаем также выезды по вызову других бригад, когда нужна помощь в проведении реанимационных мер, госпитализации или требуется консультация», – говорит Елена.
Ей нравится работа. Считает: она делает что-то очень важное в своей жизни: «За этот год у меня было две успешные реанимации. Бабушка 80 лет не хотела умирать, можно сказать, боролась за свою жизнь, и мы ей в этом помогли, довезли до кардиоцентра. На следующий день я узнала, что она на искусственной вентиляции легких. Как сложилась ее дальнейшая судьба – не знаю. Но буду надеяться, что все было сделано не зря.
Во втором случае у мужчины произошел острый инфаркт миокарда, затем и остановка сердца и дыхания. Мы «запустили» сердце, а когда привезли в стационар, у него уже было самостоятельное дыхание. Был пациент, у которого произошел пятый инфаркт, сердце представляло собой «тряпочку». К сожалению, иногда мы бессильны что-либо сделать, как бы ни старались».
По словам доктора, вызывают скорую не всегда по делу. Бывает, медики приезжают – а там ничего такого. Люди иной раз преувеличивают симптомы, чтобы скорая быстрее к ним приехала. «А ведь мы на такие вызовы гораздо больше оборудования берем, чем на простые. По лестницам с сумками скачем, в квартиру залетаем уже в мыле. Обидно, что люди не думают о том, что в этот момент кто-то на самом деле нуждается в нашей помощи», – добавляет Елена.
Захарова убеждена, что с каждым пациентом можно найти общий язык: «Иногда с порога нам заявляют, в какую больницу мы должны их отвезти. Пытаюсь спокойно объяснить, мол, сначала проведу осмотр, диагностику, а потом по показаниям решу, куда необходимо ехать. График госпитализаций каждый день разный. Особых конфликтов у меня не было и, надеюсь, не будет. Понимаю, что пациент из-за своей болезни беспокоится, переживает. Поговоришь с ним, полечишь, и уже совсем по-другому складывается общение. Все решаемо. Мы приезжаем к людям с желанием помочь. Пациенты говорят нам спасибо на вызове, могут позвонить на скорую с благодарностью за оказанную помощь. Приятно, что наш труд не остается без внимания».
Весь предыдущий год она посвятила наработке практического опыта. Увидеть если не все, то по крайней мере большую часть заболеваний и патологий, было ее целью: «Раньше только в книжках читала, а тут вживую столкнулась с синдромом Морганьи-Адамса-Стокса. Во время транспортировки в стационар у пациентки случилось три приступа: она внезапно теряла сознание, сердцебиение резко замедлялось до 15 ударов в минуту. Это редкий случай, даже коллеги отметили, что не сталкивались с подобным.
Со взрослыми пациентами проще. Они могут объяснить, что их конкретно беспокоит. А маленькие дети не могут сказать, где и как болит, когда заболело. За них говорят родители, мамы, бабушки, дяди, тёти. Бывает весьма противоречивая картина, не то, что на самом деле».
Елена Витальевна признается, что спустя какое-то время приходит понимание очень простых на первый взгляд вещей: «Например, что в любой экстремальной ситуации нужно сохранять спокойствие, нельзя теряться и метаться, иначе все пойдет не так. Вообще, не всегда знаешь, чего ожидать на вызове. Неизвестность приводит в боевую готовность, собираешься с мыслями, делаешь предположения, с чем столкнешься и как будешь действовать. И если ситуация требует быстрых решений, когда даже нет времени что-то объяснять, советоваться, то бригада работает, как один организм. Я ценю своего фельдшера Данилу Иванова за рассудительность».
Прослезиться, растрогаться на вызове врач не имеет права. Ведь его задача не сопереживать, а делать все возможное, чтобы облегчить состояние, спасти жизнь пациенту.
Есть такая проверка временем: если выдержал первый год на скорой, значит, останешься в профессии. Для многих врачей и фельдшеров это не просто работа, а призвание на всю жизнь. Елена Витальевна говорит, что привыкла и к тяжелой суточной работе, и к своему позывному: «Ночью в минуты перерыва я всегда слышу сквозь чуткий сон, как диспетчер объявляет мою бригаду на вызов. Одни смены выматывают, а другие проходят абсолютно спокойно. И все же с этого года я сбавлю темп: не хочется работать на износ, чтобы в 50 лет оказаться древней старушенцией, которая на всех бурчит и вечно всем недовольна».
