Импортозамещение начинается с заказа
Импортозамещение – тема модная. О ней говорят в СМИ, ей посвящают совещания. Проблема возникла не вчера и даже не позавчера: стоило доллару взлететь, а рублю упасть, и сразу начинали вспоминать об импортозамещении.
Яркий пример тому – ЖКХ. Во второй половине девяностых водоочистные сооружения (ВОС) и особенно канализационные очистные сооружения (КОС) более-менее обеспеченных муниципалитетов напоминали машину, у которой корпус от «Мерседеса», двигатель от «Волги», а колеса от «Запорожца». Ездили такие машины неважно. Однако на справедливые замечания специалистов, что по-другому и быть не может, если не покупать все полностью или не делать «всё самим», реакция была снисходительной. Но грянул кризис 1998 года, денег не стало хватать даже на импортный корпус, и наступило просветление.
На юге Тюменской области характерен пример Заводоуковска. Местный заказчик, очень продвинутый, хотел, чтобы установка была, как «у них», за деньги «как у нас». В районе был квалифицированный эколог, требовавший исключить применение химикатов, дабы очищенные стоки можно было открыто сбрасывать в водоемы рыбохозяйственного назначения (они все равно там окажутся). И не просто требовал, а понимал: сделать можно, если четко сформулировать задачу и найти средства.
Самое любопытное, подрядчик под столь завышенные требования нашелся. ЗАО «СПИНОКС» («Строительство, проектирование и наладка очистных канализационных сооружений») взялось спроектировать, изготовить оборудование и построить объект «под ключ». Наладка первой очереди городских очистных сооружений принималась «по высшему разряду»: сбросной коллектор облюбовал бобер, он всё и принял (довелось видеть хатку собственными глазами). Ветки рабочие вытащили, бобра выселили, а потом провели официальный пуск в присутствии высокого начальства.
Так на юге Тюменской области стала массированно применяться биологическая очистка стоков. Суть технологии заключается в том, что основную работу делают микробы, охотно поедающие органические вещества, тогда как для традиционных технологий органика представляет серьезную проблему. Обеззараживание стоков производится ульрафиолетом, что и позволяет отказаться от импортных химикатов, на которые Тюменская область могла прочно подсесть, да не подсела, замечает Андрей Горемыкин, генеральный директор.
За двадцать лет ЗАО «СПИНОКС» построило и ввело в эксплуатацию порядка 92-х очистных сооружения (в том числе городские в Заводоуковске и Ялуторовске). Есть они на предприятиях едва ли всех районов области: сельскохозяйственные и перерабатывающие предприятия широко используют биоочистку. Построены или реконструированы десятки бытовых и промышленных очистных сооружений в ХМАО и ЯНАО. Среди них городские очистные сооружения Салехарда и Губкинского, поселков Лемпино, Мортки, Салыма и Пойковского.
Технология шагнула за пределы Тюменской области. Биологические очистные сооружения построены в Кургане и Катайске. На стадии проектирования – в Свердловской, Омской, Пермской областях, Татарстане и Казахстане.
Так обстоят дела с биоочисткой. Сильный доллар и слабый рубль прокладывали дорогу и мембранным технологиям, которые встраиваются и в ВОСы, и в КОСы. Если нужно очистить воду от веществ типа кремния, используются нано-фильтрационные мембраны (размеры пор от 5 до 15 нанометров), загрязнения можно снимать «вплоть до бактерий». А если «просто железо» – достаточно и ультрафильтрационных мембран (размеры пор от 15 до 100 нанометров). Я с любопытством вчитывался в технические характеристики, которых здесь предостаточно. Кстати, на воде с высоким содержанием железа сидит та же Тюмень и весь Север – проблема серьезнейшая, но не для мембран. Ну а для очистки воды от примесей вполне подойдут микрофильтрационные мембраны (поры величиной более 100 нанометров).
Собственно мембранные технологии известны с шестидесятых годов, применялись они в основном в медицине и космонавтике, где на подобные вещи средств не жалели. Масштабировать процесс вышло много позже. В частности, работы по «искусственной почке» доведены до промышленных образцов только в девяностые годы в Голландии. Одна из основных проблем – высокое давление, его нужно создавать на входе, чтобы протолкнуть жидкость через мельчайшие поры. Проблема была решена после того, как научились относительно дешево получать так называемые половолоконные мембраны (мембраны сворачиваются во множество трубочек, таких трубочек тысячи – площадь контакта с жидкостью резко возрастает, соответственно уменьшается давление), жидкость идет практически самотеком, как в почке.
Довести искусственную почку до промышленных установок получилось еще позже. В мире широко известны фильтры фирмы Dow Chemical (США), которые представляют собой большую почку. Их показывают на международных выставках – в разрезе и так, и этак, ничуть не опасаясь, что конструкцию скопируют.
Дело не в конструкции (она очевидна), а в оборудовании и рецепте материала. Главное – рецепт, он во многом определяет вид оборудования. В середине нулевых годов по заказу ЗАО «СПИНОКС» над этим работали несколько ведущих российских институтов. Работа завершилась успешно, предприятие получило фирменный рецепт, кстати, первый в России. Внедрял разработки в практику заместитель генерального директора по науке Александр Соколюк, выпускник химфака МГУ, которому довелось поучиться у отечественных корифеев и поработать в Германии.
Генеральный директор рассказывает об установке, способной с помощью специальных фильер выдавать мембранные трубки диаметром в миллиметр и длиной более двух метров. На каждый фильтр, или, как здесь говорят, на каждый модуль, идет двадцать тысяч трубок. Создание модуля – задача не менее сложная, чем производство самих трубок: «Все-таки двадцать тысяч, и они очень маленькие, надо расположить каждую так, чтобы чувствовала себя комфортно».
Первый модуль отправили на один из «специальных объектов» Челябинской области (сложные загрязнения, связанные с оборонными технологиями, в том числе с барием). Второй – на очистные сооружения Новой Заимки. Мощность очистных – 750 кубометров в сутки. Закупку зарубежных установок подобного масштаба не потянет ни один районный бюджет. Так сильный доллар трудится на ниве российского технического прогресса.
В этом же направлении работают и санкции. Андрей Горемыкин рассказывает об изменениях на примере нижнетавдинских очистных сооружений (мощность – 2000 кубометров в сутки, 1-я очередь строилась в 2012 году, 2-ю запустили недавно; на пуск приехал губернатор Владимир Якушев, главу региона интересовало импортозамещение).
– В 2012 году, когда доллар стоил тридцать рублей и всё было открыто, мы использовали импортные насосы, – пускаясь в технические подробности, рассказывает Горемыкин. – И вторая очередь! Она ничем не отличается по качеству от первой. Но здесь пресс-фильтры (служат для сушки ила) – наши, сами спроектировали и изготовили. Раньше дешевле было купить, брали финские, польские, украинские, сделанные по немецкой лицензии (дешевая рабочая сила, демпинг; работать с Россией украинским предприятиям запретили тамошние политики). Далее мешалки (служат для перемешивания ила, что увеличивает эффективность реактора на 15-20 процентов – а это экономия электроэнергии и уменьшение размеров), – генеральный директор пошел, что называется, по цепочке. Раньше заказчик требовал немецкие мешалки: «Есть немецкие – ставьте немецкие». Ну, немецкие, так немецкие... Сейчас деньги считают. На второй очереди нижнетавдинских очистных сооружений предприятие сумело заместить 90 процентов оборудования. И с учетом инфляции, и всего-всего-всего (освоить выпуск много дороже, чем купить готовое – С. Ш.), вторая очередь вышла сопоставимой по цене с первой», – генеральному директору было о чем докладывать губернатору.
– Когда под рукой 600 человек, из них 98 инженеров, конструкторов и ученых, которые работают «не на полку», а на реальные объекты, видят свои изделия «в железе» и имеют возможность довести их «до ума», можно и иностранное оборудование замещать, – пробежав глазами справку, замечаю я.
– Можно! – отвечает Горемыкин. Он, конечно, уважает иностранных производителей, но как-то без пиетета. Распространенные среди «тех же журналистов» суждения: мол, современные технологии Россия может получать только с Запада, а без этого – никак, для Горемыкина странны, поскольку «сами кое-что можем». Если уж брать с Запада, то не технологии, а носителей технологий – мозги. Тем более что они наши. Второй язык в Селиконовой долине – русский.
Другой вопрос, нужны заказы, а у заказчиков нет денег, многие программы приостановлены. «Как можно работать, если объект стоит миллиард рублей, плюс-минус, а на год выделяется 30-40 миллионов!».
– Ну, на половолоконные фильтры, наверное, деньги находят?
– Находят, – соглашается генеральный. – Но мы же выпускаем не только половолоконные фильтры, а весь комплекс оборудования! Кроме насосного, – тут же поправляется он. – Насосное оборудование освоила Москва, там реанимировали заводы.
«Уж если в Первопрестольной начали производства реанимировать, – подумал я, – значит, действительно лед тронулся».
– Если в прежние времена импортный пресс-фильтр стоил 4 миллиона рублей, то сейчас – 10 миллионов. А наш – два триста! – генеральный директор продолжал о своем. – Буквально на днях отправили в поселок Ныду (Ямал). Выдержали прежнюю цену!
Сложности у предприятия типичны: трудности с финансированием и высокий банковский процент, превышающий рентабельность. Работу ищут по всему Уральскому федеральному округу и окрест, находят «со скрипом». Занимаются диверсификацией: вместе с корпорацией «Алмаз-Антей» освоили производство аэродромных мачт – весьма перспективное направление, хотя и не по профилю.
НА СНИМКЕ: премьер-министр Дмитрий Медведев, губернатор Владимир Якушев и генеральный директор ЗАО «СПИНОКС» Андрей Горемыкин на одной из презентаций.
