Мама... Это слово чистое, как родник. Всякий раз, когда на душе тяжело или, наоборот, радостно, хочется прильнуть губами к этому источнику, испить живительной влаги.
Недавно побывала в селе Чимеево Курганской области. К местному целебному источнику не зарастает тропа паломников. Ключевая вода здесь – вкуса давно забытого детства. Пьешь ее – не напьешься. И кажется, что попал в отчий дом, где мама ласково гладит по голове, рассказывает сказку. На стене стучат ходики. В окно заглядывает луна. А небо усыпано звездами, да такими крупными, что так и хочется дотронуться до них рукой. «В некотором царстве, в некотором государстве...» – слышится ее тихий голос. Меня всегда притягивал такой загадочный зачин. Какой потенциал надежды, веры и любви он дарил! Я засыпала под ее рассказы про Жар-птицу, Конька-Горбунка или Марью-Моревну. И снились мне волшебные сны.
Никогда не думала, что ощущения могут дать столь реальную картинку жизни. Но это так! Словно на волне воспоминаний унеслась я у чимеевского колодца в наш исетский домишко на Первомайской, где всегда было много гостей, где квартировали мамины коллеги – девушки-библиотекарши, в сад, по утрам дурманящий запахами опавших яблок и прелых листьев. Мне нравилось все в нашем старом «курятнике», вечно заставленном какой-то утварью. Нравилось, как мама, по обыкновению раскачиваясь на стуле, читала мне книги. О, у нас была целая библиотека, начиная от детских и заканчивая запрещенными политическими книгами, которые мама, «спасая от репрессий», приносила с работы домой. А еще, бывало, по вечерам, в сумерках, мы садились на завалинке, и она начинала мечтать. Мама была влюблена в Париж, в его Лувр и Эйфелеву башню, в жеманную французскую речь, в утонченные французские манеры. И говорила, что мы туда обязательно поедем. А я просто представляла Париж очередным «царством-государством». И мне надо было только сидеть с ней рядышком и прижиматься к ее шершавой натруженной руке.
Не было счастливее лет, когда мы были вместе. Не было интереснее места, чем ее Исетская районная библиотека. Не было замечательнее людей, чем ее коллеги-библиотекари, друзья на всю оставшуюся жизнь. Не было ближе домика, чем тот, где я выросла. И не было лучше «Парижу», чем родная моя сторонушка.
Вот какие чувства выплеснул из меня тогда чимеевский родник. Чистая моя любовь, незарастающая рана – воспоминания о матери. И горе и радость одновременно.
Наталья ВАЙЦЕХОВСКАЯ,
Вадим ШАРОВ /фото/.
