Окаянная местность. Так бы я назвала участок старой коптяковской дороги под Екатеринбургом, прозванный в народе Поросенковым логом. В 1918 году здесь, по одной из версий, были найдены останки расстрелянной в Ипатьевском доме семьи императора Николая II.
Последние дни последнего царя России похожи на круги ада. И, наверное, не случайно мы до сих пор не можем узнать все достоверно о гибели Святых Страстотерпцев. Их как будто преследует злой рок: Храм-на-Крови стоит не совсем на том месте, где была расположена расстрельная комната, а маршрут Крестного хода до Ганиной Ямы не совсем точно отражает путь, которым везли тела убиенных мучеников. Единственное, в чем мы уверены: «правда о смерти царя – это правда о страданиях страны». Эти слова принадлежат следователю Соколову. Тому самому, который в 1919-1921 гг. скрупулезно занимался расследованием преступления и впоследствии опубликовал полную разработку материалов дела в книге «Убийство царской семьи». Страдания для России еще не закончились, а стало быть, рано нам снимать «седьмую печать» с трагедии ХХ века. Подождем. Потерпим.
...Я никогда бы не взялась за эту публикацию, если бы не представился случай. Этим летом довелось побывать на Царских днях в Екатеринбурге. Крестным ходом ходила до Ганиной Ямы. В дороге познакомилась с одним батюшкой, историком по первоначальной профессии. Он-то и рассказал мне о захоронении, найденном в Поросенковом логу. «Официальная церковь их не признает, – добавил он. – Но, надеюсь, справедливость восторжествует».
Тогда я не придала особого значения этой фразе. А зря. Судьба удивительным образом свела меня с теми, кто оказался причастен к раскопкам в Поросенковом логу. Из монастыря на Ганиной Яме поехала в Среднеуральский женский монастырь Спорительницы хлебов. Оттуда добиралась с оказией. Повезло. Один из паломников взялся добросить нас, тюменцев, до Екатеринбурга. В машине разговорились. Поделились с ним новостью о Поросенковом логе. «А мы давно о нем знаем, – перебил меня водитель. И предложил: –Давайте заглянем туда. Все равно мимо едем».
Приехали. Памятный знак на месте захороненных останков указывал на то, что в этом топком, Богом забытом местечке некогда была упокоена царская семья со слугами. В мартирологе не нашла две несчастные души: цесаревича Алексея и княжны Марии. Не успела задать вопрос, как Николай (так звали попутчика), перехватив мой взгляд, указал на что-то вдалеке: «Там есть еще захоронение».
Метрах в тридцати-сорока от креста действительно увидели находку. Рядом – живые цветы. Чуть поодаль – группа мужчин. «Судя по виду – туристы?» – интересуюсь. «Ошибаетесь, – улыбается один, – мы поисковики. Каждый год в Царские дни приезжаем сюда, чтобы почтить память царской семьи».
Выяснилось, что это те самые екатеринбургские краеведы, что обнаружили часть останков предполагаемых мучеников. Они давно бьются за то, чтобы Поросенков лог был признан объектом культурного наследия. Но пока с переменным успехом, несмотря на то, что найденные здесь останки в 1991-м (девять тел) и 2007- м годах (два тела) подвергались многочисленным экспертизам, проводимым одновременно в разных странах и с высокой степенью точности подтвердивших их принадлежность членам императорской семьи.
Почему нашла коса на камень? Отчасти потому, что противоречивы свидетельские показания. В качестве оппонентского можно привести воспоминания П. Ермакова из книги «Последние дни Романовых» об уничтожении тел царской семьи: «Когда все было кончено, уже был полный рассвет, около четырех часов утра. Это место находилось совсем в стороне от дороги, около трех верст, когда же уехали все, я остался в лесу, об этом никто не знал... 17 июня 1918 года все трупы были достаты из шахты... С 17 на 18 июля я снова прибыл в лес, привес веревку, меня спустили в шахту, я стал кажного по отдельности привязыват, а двое ребят вытаскивали. Все трупы были достаты из шахты для того, чтобы окончательно покончить с Романовыми и чтоб ихние друзья недумали создать святых мощей. Когда всех вытащили, тогда я велел класт на двуколку, отвести от шахты всторону, разложили по три группы дрова, облили керосином, а самих серной кислотой, трупы горели до пепла и пепел был зарыт. Все трупы при помощи серной кислоты и керосина были сожены... все это происходило в 12 часов ночи с 17 на 18 июля 1918 года».
Но это признание разнится с запиской Я. Юровского из той же книги, где утверждается, что трупы были зарыты, причем, исходя из этого же признания, можно определить и место, где именно: «На случай, если бы не удался план с шахтами, решено было трупы сжечь или похоронить в глинистых ямах, наполненных водою, предварительно обезобразив до неузнаваемости серной кислотой. Вернувшись, наконец, в город уже к 8 часам вечера (17), начали добывать все необходимое – керосин, серную кислоту. Телеги с лошадьми без кучеров были взяты из тюрьмы. Рассчитывали выехать в 11 вечера, но инцидент с чекистом задержал, и к шахте с веревками, чтобы вытаскивать трупы и т. п., отправились только в двенадцать с половиной ночью с 17 на 18-е. Чтоб изолировать шахты (первую старательскую) на время операции, объявили в деревне Коптяки, что в лесу скрываются чехи, лес будут обыскивать, чтоб никто из деревни не выезжал ни под каким видом. Было приказано, если кто ворвется в район оцепления, расстрелять на месте. Между тем рассвело (это был уже третий день, 18-го). Возникла мысль: часть трупов похоронить тут же у шахты. Стали копать яму, почти выкопали, но тут к Ермакову подъехал его знакомый крестьянин, и выяснилось, что он мог видеть яму.
Пришлось бросить дело. Решено было везти трупы на глубокие шахты. Так как телеги оказались непрочными, разваливались, ком-т отправился в город за машинами – грузовик и две легких, одна для чекистов... Смогли отправиться в путь только в 9 вечера, пересекли линию ж. д. в полуверсте, перегрузили трупы на грузовик. Ехали с трудом, вымащивая опасные места шпалами, и все-таки застревали несколько раз. Около четырех с половиной утра 19-го машина застряла окончательно. Оставалось, не доезжая шахт, хоронить или жечь. Последнее обещал на себя взять один товарищ, фамилию кот. забыл, но он уехал, не исполнив обещания. Хотели сжечь А-я и А.Ф., но по ошибке вместо последней с А-ем сожгли фрейлину. Потом похоронили тут же под костром останки и снова разложили костер, что совершенно закрыло следы копанья. Тем временем вырыли братскую могилу для остальных. Часам к семи утра яма аршина в два с половиной глубины и три с половиной в квадрате был готова. Трупы сложили в яму, облив лица и вообще все тела серной кислотой, как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения (яма была неглубока). Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали – следов ямы и здесь не осталось. Секрет был сохранен вполне – этого места погребения белые не нашли».
Интересен, рассказанный краеведом Кириллом Якимовым факт о том, что как раз про Поросенков лог в 1928 году писал Владимир Маяковский в своем стихотворении «Император» под впечатлением увиденного:
«За Исетью, где шахты и кручи,
За Исетью, где ветер свистел,
Приумолк исполкомовский кучер
И встал на девятой версте...
Здесь кедр топором перестроган,
Зарубки под корень коры,
У корня под кедром – дорога,
А в ней император зарыт».
Казалось бы, заключения судмедэкспертов должны либо опровергнуть, либо подтвердить сказанное. Но и они доказывают разное. В пику экспертизам «за» принадлежность останков царской семье японские исследователи не подтвердили генетического соответствия между останками из Поросенкова лога и образцами крови с рубашки молодого императора, раненного в возрасте 22 лет близ города Оцу. Более того, противники почему-то утверждают, что ранее проведеные экспертизы подтвердили только то, что останки принадлежат просто одной семье (в таком случае возникает вопрос: как можно было лишь на этом основании помещать останки в Петропавловскую крепость? Абсурд! – прим. авт). Помимо этого, из расследования царского следователя Соколова известно, что останки были подвергнуты разрубанию. Но найденные артефакты были целыми. Священник Флавиан (Матвеев), служивший панихиду по погибшим, найденным в Поросенковом логу, убежден, что это не царские останки, поскольку «самые сохраненные скелеты определил бы процентов на 85-90, самые несохранные – процентов на 65-70. Останки несли следы разложения, но на них не было следов разрубания и горения». Тем не менее даже тут можно найти несоответствие. Например, тот же священнослужитель Флавиан упоминает о том, что один из трупов, обнаруженных в Поросенковом логу, «был не до конца скелетом – на треть он представлял собой жировоск». А мы знаем, что один из убитых подданных – врач Боткин – был тучным.
К сожалению, история государства Российского периодически обрастает слухами, домыслами, искажениями, и трагедия семьи последнего царя – не исключение. Давайте остановимся. Передохнем в погоне за сенсациями. Сейчас мы можем говорить лишь о версиях с той и другой стороны. Пока не наступил час правды, не будем тревожить память замученных страстотерпцев спешными выводами, спорами и суетой. Ни к чему это там, где речь заходит о святости.
Два скромных креста с плитами в Поросенковом логу и монастырский комплекс на Ганиной Яме – не все ли равно, где упокоены останки? Главное – как мы чтим память мучеников. Помолимся за упокой их душ.
