или Оговорочки по Фрейду
Читатели, наверное, заметили, что за месяц с небольшим прошли три международных экономических форума. На последнем – «Россия зовет» – организованном «ВТБ Капитал», президент Путин заявил, что «пик кризиса в целом достигнут, и российская экономика приспособилась или уверенно приспосабливается к изменяющимся условиям жизни». Президент, похвалив правительство и Центробанк, добавил: «Мне кажется, это тоже хорошая предпосылка, чтобы совместно работать и инвестировать».
Однако в тональность, заданную лидером страны, плохо вписалась дискуссия между главами Минфина Силуановым и Минэкономразвития Улюкаевым. Если последний отстаивал благоприятные условия развития экономики, что гарантировало бы наполнение бюджета, то Силуанову важнее было своё, родное: сегодня заштопать дыры в бюджете. Ну а что будет с экономикой завтра – как карта ляжет. Подозреваю, что эта полемика настолько впечатлила присутствующих, что у них не оказалось вопросов к президенту.
К тому же Силуанов настойчиво добивался повышения налогов нефтяникам, игнорируя публичное обещание президента не делать этого в ближайшие годы. Что стоит за этим? Уверенность в безнаказанности победителя, наполнившего казну в критический период? А может, признак того, что вертикаль власти превратилась в замысловатую геометрическую фигуру и становится неуправляемой?
Мне кажется, на глазах потенциальных инвесторов не стоило так уж откровенно пускаться в оговорочки по Фрейду, которыми страдали не только эти министры. Не кто иной, как хозяин последнего форума, глава ВТБ Андрей Костин, высокомерно заявил: «Если сегодня малый и средний бизнес не востребован в стране, то какой смысл их кредитовать?». Но, пардон, ведь о необходимости развивать этот сектор не раз говорил президент. И не просто говорил – проводил специальное заседание Госсовета, на котором принимались соответствующие решения. И что, для Костина им грош цена?
Вот еще история – с советником президента по экономике академиком Глазьевым. Он в пух и прах разносит политику ЦБ в СМИ, а президент её хвалит. Кто прав? Если Глазьев, то почему президент не прислушивается к советнику? А если – президент, то как он терпит публично противоречащего ему Глазьева? Мало того, Кремль не единожды открещивался от его странных инициатив вроде запрета на хождение доллара в стране. Не вдаваясь в суть критики советником политики ЦБ, приведу мнение крупного специалиста по макроэкономике Константина Сонина: «Познания Глазьева в области экономической науки и реальной экономики очень малы. Все его многословные писания – типичный «самсебяиздат». Он, рассуждая про инфляцию, путает денежную массу и денежную базу и т.п.». Ради объективности замечу: не будучи знатоком макроэкономики, Глазьев известен как специалист в области научно-технического прогресса. Но, видно, слаб человек, вообразил себя универсалом...
«Президент, естественно, не может знать все сферы, – говорит академик Абел Аганбегян, – к тому же он (Путин) юрист и не может понимать глубоко в экономике по определению. Кстати, три ведущих человека, определяющих экономическое положение России, – юристы: и президент, и премьер, и первый вице-премьер Игорь Шувалов. Ничего страшного в этом нет – государство не только экономикой живет... Вот американский президент Рональд Рейган вообще был актером, а с его именем связывают наиболее успешную экономическую политику – "рейганомику", которая обеспечила процветание США на 27 лет. У него были выдающиеся экономические советники, Рейган встречался с ними раз в неделю и поступал так, как они говорили. Вообще, это традиция американских президентов – иметь группу экономических советников. А у нас нет значительной группы, есть разрозненные, даже случайные советники и помощники...».
«Я бы не решился сказать, – добавил Аганбегян, – что наша наука (экономическая) высокоразвитая или что ее уровень соответствует нашим потребностям. О её слабости свидетельствует тот факт, что мы не вполне хорошо разбираемся в происходящих закономерностях. Можно увидеть, что прогнозы наших ведущих экономистов и министров крайне далеки от действительности. Это связано еще и с тем, что российская экономика не является рыночной в прямом смысле: у нас необычная система с преобладанием государственно-монопольных и олигархических структур, с неразвитой конкуренцией и высокой инфляцией.
Было бы странно, если бы президент на форумах критиковал свое правительство. Однако иностранные инвесторы тоже не лыком шиты. Они не только слушают наяву дискуссии министров, но и читают статьи того же президентского советника, который перечит шефу. Наверняка у них возникает вопрос – чему же и кому верить? Каковы на самом деле стратегические цели этого правительства? Стоит ли в российскую экономику вкладывать деньги или ограничиться биржевыми спекуляциями? В такой среде, предупреждал великий экономист и философ ХХ века Людвиг фон Мизес, «выживают только люди, не ведающие страха и запретов... авантюристы».
На последнем форуме свое выступление президент Путин начал с мажора: впервые с 2010 г. обозначился прямой приток инвестиций в Россию: банки и кампании в III квартале ввезли $5 млрд. Но это, во-первых, капля в море по сравнению с теми $600 миллиардами, что утекли из страны за последние 5 лет. Во-вторых, вернувшиеся деньги еще не превратились в реальные производственные мощности и могут убежать также быстро, как пришли. А вот доля прямых иностранных инвестиций в нашей экономике не превышает мизерных пяти процентов и много лет не растёт. Так что оптимизм – штука замечательная, но лучше дожить до конца года и посмотреть, куда кривая вывезет, считают эксперты.
Для подобной осторожности есть причины. В понедельник появилась информация о докладе иностранных компаний, работающих в России: за год они потеряли 1,5 млрд евро от непродуманных и часто меняющихся решений правительства. Если деловой климат не улучшится, они, а также многие транснациональные корпорации покинут страну. Еще сюрприз: в октябре три крупных российских компании распрощались с финансовой столицей мира – Лондоном. Это буровая кампания «Евразия», «Уралкалий», ведущий в мире производитель удобрений, «Полюс Золото». Главная причина – резкое падение цен сырья и полезных ископаемых, в результате чего продажа акций тройки упала в 30 раз. За этими компаниями, не исключают эксперты, могут последовать и другие. Так что, покинув туманный Альбион, наши кампании не обогатят ни себя, ни инвестиционную копилку родной экономики. И если посчитать баланс челночного перемещения спекулятивного капитала, то неизвестно, какая статья перетянет. А пока сбежавшая из Лондона тройка будет искать деньги в России. Но, увы, источников нет. Академик Аганбегян рисует такую картинку. В 2009 г. инвестиции, главным образом – государственные, упали на 16%, и хотя частные немного выросли, однако не перекрыли убыль. Новых мощностей не ввели, и 2013 г. оказался провальным, поскольку инвестиции дают отдачу, в среднем, спустя четыре года. Прошлый год оказался рекордным – "сбежало" более $150 млрд. Значит, новых мощностей тоже не жди.
В 2012 г. президент Путин, напоминает Аганбегян, издал постановление «О долгосрочной экономической политике». Правительству предписывалось довести долю инвестиций в валовом продукте с 21 до 25 процентов к 2015 году. Но Минфин, ЦБ и МЭР сделали всё с точностью до наоборот: доля эта сегодня упала до 18%. В 2014 г. президент в послании Федеральному собранию продублировал задачу, но сдвинул срок до 2018 г. Однако сделать это невозможно: в проекте бюджета такая цель даже не поставлена, все об этом просто забыли! А без форсированных инвестиций, утверждает Аганбегян, из стагфляции экономика не вылезет: «Современная стагнация и инфляция – это следствие изменения условий и факторов в ходе кризиса 2008-2009 годов. Но в России их не исправили, а, по-моему, даже усугубили». И добавил: «Мы не просто проспали благоприятный период высоких нефтяных цен, за счет которых получили в подарок 1,5 трлн долларов, а, образно говоря, сами себе выкопали яму, в которую и угодили».
По расчетам ученых Института экономики СО РАН, чтобы фондовооруженность рабочего места в промышленности приблизилась к американскому показателю, потребуется вложить около 40 годовых бюджетов России. И не в топливно-энергетический комплекс, который в мире практически не растет – нет спроса. Вкладывать нужно в образование, здравоохранение, информатику и биотехнологии, считает Аганбегян. За рубежом эти отрасли растут вдвое быстрее экономики и тянут её за собой. А Россия в сфере высоких технологий занимает 50-е место в мире. Президент Путин подробно говорил об этом в мае 2014 г. на Петербургском форуме. Правительство получило от него поручения. Но никакого технологического обновления не начато, напротив, основательно режется финансирование образования и здравоохранения. Импортозамещение буксует, неэнергетический экспорт растёт слабо, проектное финансирование только начинается. А прошел целый год!
Инвестиции нужно увеличивать на 10% ежегодно. Их главным источником должен быть самый большой «мешок» – активы банков. Но прежде часть «коротких» денег нужно превратить в «длинные». А чтобы деньги не разбазаривались, как это происходит, выделять их в виде инвестиционного кредита под 5-6%. Тогда он будет возвращаться и окупаться. И нельзя давать деньги просто так, говорит Аганбегян. Только под условия. Вы посмотрите, как делают американцы, спасая бизнес? Сначала, говорят, сократите численность процентов на 20, откажитесь от чрезмерно высоких окладов и дивидендов, от вознаграждений членам советов директоров, продайте свои самолеты и яхты, избавьтесь от непрофильных активов... (Но когда, добавлю я, наше правительство потребовало от глав госкорпораций обнародовать свои доходы – какой крик поднялся! И правительство отступилось...)
Если с 2015 года стимулировать инвестиции, продолжает Аганбегян, в 2018-м может начаться прирост ВВП. Но – при условии, что инвестиции достигнут 25% ВВП. Если такая политика продолжится, эта доля вырастет до 30-35%, как сегодня, например, в Казахстане. Тогда экономика сможет расти на 5-6%. Ну а в случае провала такой программы и низких нефтяных цен нам ничего не светит ни в 2017-м, ни в 2020 годах, заключает ученый.
Замечательный историк Натан Эйдельман в книге «Революция сверху» писал: «Еще лет 50-70 крепостное право, тормозя экономику, всё же не довело бы Россию до полного голодного краха: ведь большинство крепостных хозяйств были середняцкими. И всё же система была обречена». А сколько протянет Россия с нынешней сырьевой моделью экономики?
