На встрече с художником-керамистом Александром Кухтериным о керамике почти не говорили, только осмотрели печи для обжига, похожие на большие "микроволновки" с каменным нутром, да восхитились работами мастера, расставленными понемногу тут и там. На этот раз любители искусства из тюменского интеллектуального клуба "Артизан" пришли послушать о недавней археологической экспедиции в старинный Пустозерск близ Нарьян-Мара – того, что не велик и не мал, а стоит у Печоры у реки...
Пустозерск для жителей Ненецкого автономного округа – то же, что для нас Тюмень, Тобольск и златокипящая Мангазея взятые вместе, а может, и нечто большее. Носит он титул первого русского города в Арктике, является местом паломничества туристов и ученых разного профиля – от этнографов до почвоведов. У нас ко Дню города принято цитировать из летописи: "и поставиша град Тюмень", у них – напоминать, что в сентябре 1499 года по велению Ивана III была "зарублена" на Печоре "порубежная государева крепость", а празднование самого дня Пустозерска может растянуться на недели. Все очень похоже. Разница в том, что в Пустозерске нынче не живут. Это город-памятник. Или, вернее, город-призрак?
Именно такое впечатление произвел Пустозерск на Александра Кухтерина: "По моему ощущению, энергетики там никакой – ни отрицательной, ни положительной. Ходишь по холмам, кресты лежат поваленные с надписями на церковнославянском. Черепа валяются на выдувах, никто их не собирает, кости под ногами белые-белые... Чьи? Неизвестно. Там не страшно. Не то что в Мангазее, где все живое и в сумерках ходить по раскопам жутковато". Наверное, потому что Мангазея оказалась брошена в пору своего расцвета, а городок Пустозерск, к началу XX века скукожившийся до маленькой деревушки, умер естественной смертью. В 1959 году там жили шесть человек, а в 1964-м последний пустозерский дом перевезли в соседнюю деревню Устье. Остались только кладбища да белый обелиск в память об исчезнувшем городе. На территории старинного городища устроен музей-заповедник. Еще приезжают старушки положить цветы и зажечь свечи там, где прежде стояли их дома, – как на могилку...
Кухтерин ездит на раскопки не первый год. Вместе с исследователями из нефтеюганского научно-производственного объединения "Северная археология" он побывал на Камчатке, Чукотке, Колыме. Нынче полевой сезон закончился раньше обычного, и душой художник все еще в пути – видит сны о северных водах, о старых, заржавленных судах, на которых случалось одолевать сотни километров в местах, где нет других дорог. Опытный археолог Сергей Пархимович, которого Кухтерин зовет просто Григорьичем, всю жизнь мечтал добраться до Пустозерска, извлечь его сокровища из земли собственными руками.
Как истинного художника Кухтерина очаровали местные... почвы. Чудо как хорош ярко-белый песок, а под ним – разноцветные слои: охра живописная, охра красная, индиго... Можно толочь и делать краски. В мастерской, под которую отведена комната в квартире, целая коллекция склянок с почвами из разных мест – что-то художник добыл сам, что-то привезли друзья. Если бы кому-то потребовались декорации для фильма о жизни современного колдуна, мастерская Кухтерина подошла бы как нельзя лучше: черепа животных, незаконченные модели Солнечной системы, странные инструменты, морские раковины, жуки, купленные, чтобы делать из них светильники, старые чемоданы, из которых получаются своего рода "капсулы времени" – открыл, а там крошечная голубятня 50-х годов, часы с маятником, модели танков – отголосок давнего увлечения, книги, горшки, мольберт, банки, коробки, рында под потолком, рисунки, керамика, куски то ли камня, то ли дерева, ретрофонари, берестяные туеса... Только колдун должен быть непременно странствующим. Слушая рассказы художника, трудно усомниться, что в путь его гонит не обязанность – мол, работа такая, что поделаешь, – а природная жажда скитаний, свойственная первопроходцам былых времен.
Он не только копает вместе с археологами, но и делает для них рисунки. Не всегда доволен тем, что получается, да и ученые пеняют: "Рисуешь не как археолог, а как художник". Или: "Красные пояса были только у женщин!.." Среди рисунков обнаружились эскизы кукол к спектаклю "Снежная королева", и любопытные гости тут же засыпали мастера вопросами о театральной кухне.
Поработать для театра кукол Кухтерину довелось всего дважды. Сначала его попросили изготовить драконью голову. У головы открывался рот, моргали глаза, а вкупе с крыльями и спецэффектами (огонь, дым!) дракон получился очень реалистичным. Высшей наградой для автора стал восторженный шепот маленьких зрителей: "Он настоящий?" – "Да ну, это же театр". – "Нет, он настоящий!"
Спектакль "Снежная королева" Кухтерин оформлял полностью. Рисовал эскизы, следил за работой цехов, лично смастерил головы и руки для 24-х кукол, механизм управления придумал вместе с главным художником театра Сергеем Перепелкиным. Он умеет чувствовать дух места, и если Пустозерск был для него поистине пуст, то театр оказался полон до краев. Нет, не до краев даже, а через край... После успешной премьеры (зрители аплодировали стоя) Кухтерина позвали в будку осветителя. Там собрались все – от режиссера до уборщицы. Обнимались, плакали. Атмосфера театра не может не заворожить творческую натуру – там в мертвую вещь вдыхают душу, воздух пропитан эмоциональным напряжением, и не отделаться от чувства, что куклы смотрят на тебя. Сама тьма в "черной комнате", заваленной декорационным хламом, словно бы дышит жизнью, притаившейся в ожидании пробуждения. "Есть куклы, создатели которых давно умерли. Но их подлатывают, подмазывают... Получается работа на вечность. Это произвело на меня впечатление".
Еще мастер сделал вертеп для музея изобразительных искусств – с Марией, Иосифом, волхвами, домашней живностью, царем Иродом... Все это под Новый год непременно показывают детям. А как-то его попросили вылепить шаржи на сотрудников некой фирмы... Александр Кухтерин рассказывает одну историю за другой, а со стен, с полок, с подоконников смотрят его творения, будто подначивая: "Эх, мастер, давненько ты не брал в руки глину". И он, художник, странник, собиратель, неугомонный фантазер, отвечает: "Жизнь очень короткая. А хочется успеть все и везде".
