и темпераменте оппонентов
Постоянные читатели, возможно, помнят колонки о тюменском ученом, профессоре нефтегазового университета Роберте Бембеле и его эфир-геосолитонной концепции (ЭГК). Её использование на практике раз в десять сокращает расходы на поиск, разведку и эксплуатацию месторождений нефти и газа, а кроме того, позволяет глубже познать мироздание.
Мало-помалу число сторонников ЭГК растет. И не только в России. Недавно специально к Бембелю в Тюмень приезжали канадские специалисты. Однако у меня складывается впечатление, что по мере увеличения сторонников сопротивление оппонентов становится жестче. Причем они не выбирают ни средств, ни выражений. Образчик – статья Ахмета Тимурзиева «Против агрессивного невежества в геологии нефти» в электронном журнале «Глубинная нефть», №7 за 2014 г., где автор, доктор геолого-минералогических наук и член-корреспондент РАЕН, является и главным редактором. Поскольку статья огромная, да и написана она характерным «птичьим» языком, познакомить с ней читателей газеты невозможно. Я попросил Бембеля прокомментировать отдельные положения крупного ученого Тимурзиева. А для понимания тона, стиля, глубины мышления и элементарной грамотности приведу вступление.
Тимурзиев. «Работы Р.М. Бембеля и его соавторов по «геосолитонной модели формирования залежей углеводородов» – это пример псевдонаучного творчества, возведенного авторами в период безвременья 90-х и 00-х в статус новой концепции с элементами массового заблуждения... «Бембель» стало словом нарицательным (говорим «Бембель», подразумеваем «геосолитон», говорим «геосолитон», подразумеваем «Бембель») и олицетворяет пример торжества агрессивного невежества.
Р.М. Бембель и его коллеги при всеобщем попустительстве и молчаливом соглашательстве научного сообщества низвели геологию нефти до уровня магических заклинаний. Будучи геофизиками по образованию, не разбираясь глубоко в основах геологии, и нефтяной геологии в частности, они, объясняют всё и вся необъяснимыми и неведомыми никому «геосолитонами» – некими нематериальными частицами, ответственными за все материальные геологические процессы и глобальные структурно-тектонические явления на планете... где действуют другие, отличные от общепринятых земных, законы физики, где материя трансформировалась в «вакуум», где не существует ничего из устоявшегося и созданного поколениями ученых из различных областей наук о Земле, где все зыбко и неустойчиво ... исполняется любая прихоть на любую заданную тему, где все возможно по велению и желанию волшебника «Бембеля»...
«Геосолитонная концепция» ... фантазии воспаленного ума... принимать на веру магические заклинания Р.М. Бембеля ... мне отказывает весь мой более чем 35-летний опыт практикующего геолога-нефтяника и ученого-материалиста».
Бембель. Геосолитонной концепции крупно повезло – в том смысле, что она родилась не в «воспаленном уме», не из теоретических представлений, а как результат практики. Всё начиналось с того, что в первую очередь методами геофизики надо было найти структуру, а уж затем шло разведочное бурение. Маленькие объекты пропускались не столько из-за недостаточно детальных методов сейсморазведки и других геофизических исследований, сколько из-за господствующего до сих пор представления, будто только крупное поднятие может содержать промышленные запасы углеводородов...
Но уже самое первое в Западной Сибири газовое месторождение у посёлка Берёзово, открытое в 1953 году, не укладывается в эту схему. Оно разрабатывается до сих пор, и запасы не кончаются, хотя месторождение, по привычным представлениям, до того маленькое, что даже магистральный трубопровод от него строить сочли нерентабельным, оставили газ для местных нужд. (Дополню, что газ нашли в гранитах, что ни в какие традиционные теории не вписывается. Это выяснилось, когда много позже обнаружили документы, тщательно замурованные в архивах. – И.О.)
На территории Западно-Сибирской низменности открыто более тысячи месторождений и несколько десятков тысяч отдельных залежей. Главная заслуга здесь принадлежит Главтюменьгеологии, где мне довелось работать с начала возникновения организации. Ещё в 1958 году на преддипломной студенческой практике я принимал участие в разведке Сургутского и Нижневартовского сводов, а позже молодым специалистом детально занимался другими месторождениями.
Словом, к ЭКГ мы шли от болот, от работы в полевых сейсмопартиях, осмысливая полученные данные. Поэтому странным выглядит тезис будто ЭГК – «фантазии воспаленного ума». Всё наоборот: факты ставили загадки перед нефтяной геологией, теорией! Тут хочу привести слова великого Владимира Ивановича Вернадского, который предлагал не гипотезы, но эмпирические обобщения: «Эмпирическое обобщение опирается на факты, индуктивным путем собранные, не выходя за их пределы и не заботясь о согласии или несогласии полученного вывода с другими существующими представлениями о природе. В этом отношении эмпирическое обобщение не отличается от научно установленного факта: их совпадение с нашими научными представлениями о природе нас не интересует, их противоречие с ними составляет научное открытие». Вернадскому принадлежит около 500 эмпирических обобщений, и далеко не все восприняты современной наукой. На мой взгляд, геосолитонная концепция и есть такое эмпирическое обобщение фактов, попытка переосмыслить их и объяснить на базе этого обобщения.
Ну а определения Тимурзиева вроде «агрессивное невежество, лженаука, шарлатанство» я воспринимаю комплиментами. Ведь недавно лженаукой считались генетика, кибернетика. Попасть в такую компанию почётно! Нам еще повезло. Если в прошлом за ересь сжигали на кострах, отправляли в ГУЛАГ или «психушку», то оппоненты пользуются достаточно гуманными, хотя и не всегда этичными методами. На мой взгляд, коллег, остающихся в пределах традиционных представлений нефтяной геологии, раздражает наша попытка выйти за её узкие рамки в геохимию, традиционную физику, метеорологию, теорию катастроф, космологию. То есть найти общее в разных науках и взглянуть на геологию с позиций целостного естествознания.
Тимурзиев. Как видим, основа «геосолитонной концепции» замешана на «прочном» цементе «космического эфира», «зарождающегося в ядре» и беспрепятственно «уходящего в космос», на неком физическом вакууме, пребывающем в состоянии «материальной частицы» и «волны» одновременно, при этом вся эта гремучая смесь «солитоноподобных образований геодинамического поля Земли» (непонятно, какое отношение, эти фантомные образования имеют к геодинамическому полю Земли – А.Т.), «локализованная во времени и пространстве», находится в танце «чрезвычайно тонких вихревых процессов космического эфира в глубинных геосферах планеты»? Лихо закручено, не правда ли?
Бембель. Мой оппонент в одном абзаце смешал разные аспекты ЭГК. Отвечаю по очереди. Вообще-то солитон в водной среде открыл в начале XIX века профессор Джон Рассел из Эдинбургского университета, а термин в 1963 году ввели американские физики Крускал и Забуски. Это, если не лень, можно прочесть в энциклопедиях. Термин «геосолитон» принадлежит мне. Гипотеза о существовании этих явлений появилась в 1980-х годах – тогда ещё не в публикациях. Мы обсуждали идею с ведущими учеными страны на семинаре в Геологическом институте АН СССР. Мне приходилось выступать и на семинаре Московского общества испытателей природы. Зал был почти полон. Концепция вызвала восторг, академическая наука в 80-е новые идеи воспринимала еще нормально. Меня поддержал академик П.Н. Кропоткин. Положительный отзыв в 1990 г. дал член-корреспондент АН СССР Василий Дмитриевич Наливкин. На большом семинаре во ВНИГРИ (где позднее защищал свою, кажется, кандидатскую диссертацию, господин Тимурзиев) я два с половиной часа рассказывал, как геосолитонный механизм формирует не только структуры, но и горы, моря, океаны. В заключение Василий Дмитриевич сказал: «Мой отец (академик Дмитрий Васильевич Наливкин) и я всю жизнь искали геологические причины образования гор и структур – а теперь я просто вижу, как это происходит!»
Но самым важным событием считаю 19 мая 1992 года – в этот день я защищал свою докторскую диссертацию, где одна из главных идей связана с геосолитонами. Понимал, что рискую, но риск оправдался. На предзащите академик Андрей Алексеевич Трофимук, единственный тогда ученый подобного уровня в нефтяной геологии СССР, спросил меня: «Так вы за «белых» или за «красных», поддерживаете теорию органическую или неорганическую?» Я ответил: «Предлагаю третий вариант: геосолитонный, при котором в создании нефти участвуют и органика, и неорганика. Как у Вернадского, который считал, что нефть имеет «биокосное происхождение». Органическая линия идёт в основном от углерода, а неорганическая – от водорода, выносимого из ядра Земли геосолитонной дегазацией». Трофимук дал «добро». Ему очень понравилась идея, способная примирить всех. Учёный совет, куда только на защиту моей диссертации ввели академиков и членов-корреспондентов – ведущих геофизиков и геологов-нефтяников страны, принял диссертацию единогласно. Видимо, г-н Тимурзиев, будучи «геологом-материалистом», не совсем понимает сферу деятельности и подготовку геофизиков, которые, по его убеждению, не имеют права заниматься геологией.
«Тонкие импульсно-вихревые процессы» с большим трудом можно наблюдать, а чаще нельзя: они находятся за рамками возможностей современных геофизических приборов и методов. Геосолитоны зарождаются на глубине 500-700 километров, а до земного ядра более 3000 километров. То есть продукты дегазации ядра устремляются к дневной поверхности планеты по тем самым чрезвычайно тонким геосолитонным трубкам. Их диаметр на выходе из земного ядра около 1 ангстрема, или 0,1 нанометра, и даже меньше. Вот где работают нанотехнологии!
Американский физик и философ Бенуа Мандельброт в конце XX века выдвинул идею фрактальности и самоподобия всех природных процессов. Это значит, что процессы на уровне микромира, в нижней части мантии, подобны геологическим процессам, выходящим на дневную поверхность в размерах, иногда превышающих десятки квадратных километров. Так образовались все горные массивы. В традиционной геологии до сих пор нет объяснения, откуда берётся эта фантастическая сила, а в ЭГК есть. Это энергия космического эфира, который г. Тимурзиев называет «физическим вакуумом». Однако эфир материален, а значит, и геосолитонная концепция не абстрактная. Не секрет, что классическая физика с конца XIX века находится в глубоком кризисе. Российский учёный Иван Ярковский отстаивал материалистическую основу возникновения вещества из эфира. Он убедительно показал, как мировой эфир, проникая в планеты, превращается в весомую материю. Сегодня астрономы упоминают «тёмную материю» в черных дырах космоса – это тоже эфир, энергия которого превосходит всю энергию Земли на много порядков.
Возвращаюсь к дегазации Земли, идею которой выдвинул академик Вернадский, а доработал австрийский ученый Зюсс. Вещество ядра Земли имеет определённое фазовое состояние: оно двигается только в форме газа. Вот почему мы говорим о геосолитонной дегазации. Глубинный газ – водород, из которого в основном и состоит ядро, – двигаясь к дневной поверхности, соединяется с углеродом, который (по Вернадскому) имеет органическое происхождение и образует метан. Метан заполняет коллекторы, где возникает аномально высокое пластовое давление. Благодаря ему и формируются залежи, потому что газ по коллектору просачивается в зоны, где давление ниже, постепенно заполняя их. И параллельно радикалы углеводородов сменяются от метана до конденсата, лёгких и средних нефтей и так далее.
(Окончание следует).
