и его ветряные мельницы
Не стану морочить головы читателям и сразу скажу, что ветряные мельницы, с которыми регулятор с храбрым безрассудством сражается почище героя знаменитого романа Сервантеса, – это инфляция. Что из этого получается, население может судить по собственным кошелькам, а малый бизнес – по своей незавидной участи и мизерной доле в валовом продукте.
Экономика между тем сидит на голодной денежной диете и закономерно худеет, перемогаясь из кризиса в кризис. Объективности ради скажу, что Эльвира Набиуллина, глава ЦБ, недавно заявила, что благодаря усилиям ЦБ инфляция падает быстрее, чем ожидали: «В июне 2016 года показатель снизится до 7%, а в 2017 году может оказаться вблизи целевого значения – 4%», – сказала она. А на встрече с президентом Путиным г-жа Набиуллина сообщила, что «в целом банки находятся в безопасной зоне и за полгода даже вышли на прибыль – 51 млрд руб. «Это, конечно, не 600 млрд прошлого года, не 1 трлн позапрошлого года, но уже положительный момент», – не без гордости отметила Набиуллина. Она прогнозирует прибыль банковского сектора по итогам года «на уровне 100 млрд».
«Центральный банк многое делает для укрепления национальной валюты, во всяком случае, для того чтобы она чувствовала себя стабильно, чтобы так же стабильно чувствовала себя наша финансовая система в целом. Вижу, как настойчиво вы идете по этому пути», – похвалил Путин Набиуллину.
Этот диалог вызвал противоречивую реакцию даже в финансовых и банковских кругах. Особенно «стабильно» рубль падает последнее время, и аналитики не могут определить, на какой отметке он остановится. Эксперты усомнились и в обещанной по итогам года прибыли в 100 млрд руб., а грядущую мизерную инфляцию и вовсе сочли ненаучной фантастикой. Они, поправляя главу ЦБ, говорят, что даже не за полгода, а за 7 месяцев банки заработали всего 34 млрд руб., а совсем не 51. Ну а сотню миллиардов прибыли можно получить только при одном условии: если и дальше переоценивать рублевые активы. Однако за этот технический прием надо сказать спасибо девальвации рубля, а вовсе не успехам экономики и уж тем более – ЦБ. Основной причиной снижения прибылей банков эксперты называют невиданное в мире повышение процентной ставки в декабре 2014 года, до 17%. А представители разнокалиберного бизнеса криком кричат о том, что спартанская денежная диета ЦБ просто умерщвляет экономику.
Не могу утверждать, что даже в экспертной среде царит только негативная оценка многолетней политики ЦБ. Например, последнее снижение контрольной ставки на 1 процентный пункт – до 11,5% – Георгий Ващенко, начальник управления операций на российском фондовом рынке ИК «Фридом Финанс», выражая мнение большой группы либералов, не одобрил: снижать ставку сегодня, когда нефть дешевеет, нера-зумно, облегчается спекулятивная атака на рубль.
Такая же разноголосица наблюдается в правительстве. По словам главы Минфина Антона Силуанова, агрессия в снижении ключевой ставки не нужна, и ЦБ, оценив все факторы и риски, сделал все правильно. В пику коллеге глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев выразил уверенность, что ЦБ надо снижать ключевую ставку не в час по чайной ложке, а более агрессивно.
Я уж не говорю о способах, какими банки выколачивают обещанную госпожой Набиуллиной прибыль. Только одна уловка. Довольно часто предпринимателей вынуждают брать ссуды в качестве не юридических, а физических лиц. Но во втором случае ставка чуть не вдвое выше! Банкиры оправдываются: дескать, с «физиков» долги выбивать легче, а с обанкротившейся фирмы и взятки гладки. Однако если прежде малый и средний бизнес (МСБ) брал ссуды, расширяя дело, то нынче – только для выплаты старых кредитов. Почувствуйте разницу: в первом полугодии, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, ссуды МСБ упали более чем на 35%, или почти на 1 трлн руб. Предприниматели сами отказываются – нечем отдавать. К концу года, говорят эксперты, только просроченная задолженность МСБ, по сравнению с прошлым годом, подскочит на 60%, побив пятилетний рекорд – 730 млрд. Сравните эти пугающие цифры со 100 млрд банковской прибыли, обещанной Набиуллиной. Не слишком ли дорого обходятся стране игры либерального разума? Банки будут в шоколаде, а экономика – в выгребной яме?
Да, разумеется, банкам прибыль нужна, но только не искусственно вздутая. Банки – вовсе не автономное королевство, созидающее собственное благополучие. Они, прежде всего, существуют, чтобы обеспечивать предприятия и людей деньгами, и лучше всего – дешевыми. Не зря банки называют кровеносными сосудами страны. Но если они забиты тромбами, то пациент в лучшем случае отправляется на больничный, а в худшем – в мир иной.
Меня неимоверно изумляет тот факт, что споры о диетической денежной политике ЦБ и Минфина начались не сегодня и даже не вчера. Они обострились еще в середине «нулевых» годов, когда влияние Алексея Кудрина, лучшего министра финансов всех времен и народов простиралось не только на сферу забот его ведомства, но и ЦБ, которым руководил его заместитель и идейный восприемник г-н Игнатьев. Пика своего полемика достигла сразу после кризиса 2008–2009 годов. Критики ЦБ, используя более чем солидную статистику за 1991–2008 годы, показали, что вопреки аргументам Кудрина, рост денежной массы подталкивает не инфляцию, а рост экономики! Например, в книге генерального директора Центра научной политической мысли и идеологии Степана Сулакшина «Об инфляции не по Кудрину», вышедшей еще в
2009 г., выводы могут показаться резкими, но в субъективности расчеты не заподозришь. Они выполнены в тесном сотрудничестве автора с головной в этой сфере организацией – Центральным экономико-математическим институтом РАН при непосредственном участии директора НИИ академика Макарова.
Сулакшин пишет, что, исключая правительство Е.М. Примакова, «борьба» с инфляцией почти два десятка лет является самоцелью экономической политики федеральной власти. Она считает, будто именно таким образом нужно создавать благоприятный инвестиционный климат для иностранцев. И вот тогда явится экономическое чудо. Но вместо него на Россию валятся одни беды: стерилизация денег в экономике вынула из оборота в канун прошлого кризиса более двух триллионов долларов, а вот на инфляцию не повлияла. Она как была высокой, такой и осталась до нынешнего кризиса.
А что касается благосостояния населения, то Сулакшин приводит такие цифры. Если по производительности труда Россия отставала от США примерно в 3,6 раза, то по часовой оплате труда – в 9,6 раза. Примерно такие же разрывы в сравнении России с Германией, Францией, Японией и Италией. Безусловно, с 2009 г. зарплата увеличилась, как, впрочем, и отставание России по производительности труда. И надо же, власти углядели одну из главных причин кризиса нынешнего как раз в том, что темп роста доходов опережал показатель производительности труда. Причем этой тенденции придан статус экономического закона. Но вот экономисты весьма скептически оценивают такую вольную трактовку, в которой много прорех. Например, если снижать энергоемкость валового продукта, то можно повышать зарплату более высокими темпами, нежели растет производительность труда. Даже в этом случае эффективность экономики все равно будет увеличиваться. Так что ориентация государства на низкий уровень жизни населения при помощи сомнительных законов – от лукавого.
Выводы Сулакшина могут не нравиться, но против логики нет приема. Финансовый суверенитет России сведен к минимуму, поскольку дефицит оборотных средств замещен иностранным капиталом, да еще и спекулятивным. Он же по разным причинам мгновенно уходит из страны, и следом наступает финансовый, а за ним – экономический кризис, которые совершенно ошибочно списывать на кризис мировой. «Отсутствие финансового суверенитета более губительно для страны, чем оккупация при его сохранении», – итожит Сулакшин. И хотя эксперты сочли упрек чрезмерным, однако экономист в 2009 г. как в воду глядел: реализацию именно такого сценария мы сегодня и наблюдаем. За год российская валюта потеряла 40% к доллару вопреки всем усилиям Центробанка, только за последние три месяца промышленное производство сократилось на 20%, а инфляция высока: МВФ прогнозирует 18% за год. Нынешняя стоимость углеводородов (примерно 50 долларов за баррель) едва ли наполовину обеспечивает восстановление роста экономики.
Удивляет другое: почему-то правительство почти не дискутирует по поводу важнейших решений в области денежной политики. Единственными законодателями выступают сам регулятор и Минфин. И действуют они столь уверенно потому, что за ними якобы кроется не ведомая экономическому сообществу наука. Однако авторитеты утверждают: такой науки нет и быть не может.
Уж на что в последнее время лоялен журнал «Эксперт», однако и он в начале июня напечатал отчаянную редакционную статью, перекликающуюся с аргументами и выводами Сулакшина шестилетней давности. Мы сегодня, говорится в статье, становимся свидетелями экономической трагедии: экономика погружается во все более тяжелую депрессию. Главная причина – беспрецедентный дефицит денег, по своему масштабу приближающийся к началу девяностых... Уже год темпы роста денежной массы ниже инфляции на величину от двух до 24%. Это означает, что реальное количество денег в обращении сократилось на 7–10% – почти такого масштаба спад ВВП мы можем ожидать по итогам текущего года... И не надо тешить себя надеждами: банки практически прекратили кредитование новых проектов, компании, даже обладающие ликвидностью, тоже не решаются инвестировать.
Характерная особенность нынешнего кризиса – огромные потери, которые понесло население. Локальные драмы каждой семьи складываются в резкое падение объемов розничной торговли и отсутствие импульсов для роста даже в тех сегментах промышленности, где, казалось бы, девальвация рубля дала огромный шанс. Так, по итогам апреля 2015 года даже пищевая промышленность не растет из-за отсутствия спроса населения, которое сократило потребление продуктов уже более чем на 15%.
Как бы интеллектуалы и административные фигуры, пишет «Эксперт», ни извращались в определении самых востребованных к 2020 году сегментов и отраслей, какие бы институциональные реформы ни проводили, хозяйство нельзя уговорить – без должного количества денег оно существовать не сможет. Надо также признать, что никакое правительство не в состоянии создать такое количество отраслевых и подотраслевых программ, по которым можно как-то особенно эффективно распределить деньги. Это иллюзия, на которую сейчас напрасно работают сотни правительственных чиновников... Никакие экстравагантные инновационные программы нам не помогут. Опираться надо на простой внутренний спрос. Спрос домохозяйств – самый надежный источник роста. Но чтобы он был, люди должны работать. А чтобы люди работали, предприятия не должны закрываться. Для этого нужны деньги. Если все деньги распределять через специальные программы, это убьет экономику, так как скорость обращения таких денег крайне низка, а их стоимость чрезмерно высока. Необходимо вернуться к нормальному денежному рынку. Надо торопиться. До второй волны спада осталась всего пара месяцев, заключает журнал.
Однако что за зверь эта инфляция, откуда у ней ноги растут, и что с ней делать? Об этом в следующий раз.
