Геолог-первооткрыватель нефтегазовых месторождений, изобретатель и ученый-практик с мировым именем, Иван Нестеров не считает профессию разведчиков недр романтичной. Говорит: романтика – это когда нет ни комаров, ни оводов, ни морозов под 50 градусов. Но геологи его поколения были энтузиастами, думавшими прежде всего о результатах работы. И трудились не ради денег.
– Мы привыкли преодолевать трудности, – рассуждает академик, – потому что с детства приучены жить без излишеств. И голодно, и холодно было. Рано теряли родных и близких…
– Иван Иванович, скажите, почему произошло так, что извлечение ископаемых из государственных кладовых оказалось в частных руках?
– До 1990 года мы, первооткрыватели, подготовили к добыче 70 миллиардов тонн нефти. С того времени разведанные запасы прибавились на ноль с запятой от миллиарда. Это сделала, как я её называю, «рыжая приватизация». Ваучеры скупали за бутылку водки.
Мы же бесплатно передали нефтяникам разведанные запасы. Новые хозяева выбросили наши скважины, стали бурить новые. Как проходят тендеры на разработку месторождений за рубежом? Фирмы подают заявки, получают номера. Члены комиссии не знают, кто скрывается под номером, вплоть до дня объявления победителя. У нас при проведении конкурса фирма знает о своей победе за два месяца. Потому что эта фирма дала «откат». Я узнал, что это такое, когда получил тему по сланцам баженовской свиты, которую никто не мог выполнить. Я ее разрабатывал с инженером из министерства, он и сейчас там работает. Мы проиграли, потому что не заплатили.
При регистрации предприятия первая строка – для чего создается фирма? Для получения максимальной прибыли. Без этой фразы не зарегистрируют. Спрашивается, где можно получить максимальную прибыль? При ограблении банка. Я бы предложил изменить эту формулировку на следующую: «Фирма создается для получения максимальной прибавочной стоимости с высоким качеством товара». В противном случае у нас будет продолжаться спекуляция. А вы знаете, сколько в стране действует законов? Пятьсот тысяч! Их знать не может ни один самый умный юрист! Одни нужно ликвидировать вообще, а другие пересмотреть в соответствии с Конституцией. Да и число чиновников ограничить: не более одного на тысячу граждан.
– Вы это понимаете, а другие?
– Все это понимают. Но уже в воспитании нового поколения заложено, что деньги превыше всего. Если они у тебя есть – ты человек.
– С конца 80-х начали губить геофизику, в 90-е – геологоразведку в целом.
– Да, это «черные даты». Надо сказать вот о чем. С приходом Эрвье началось формирование тюменской школы геологии. Он поставил задачу – объединить в комплекс геофизику, геологию, бурение. По его глубокому убеждению, геологи должны быть разносторонними специалистами.
В Томске или Красноярске разве хуже геологи? Нет, конечно. Но у них той школы, какую организовал Эрвье, не было. Красноярцы за 15 лет открыли одно Мессояхское месторождение, и то половина его площади – на территории Тюменской области. Потом передали эту территорию (север Красноярского края) Главтюменьгеологии. Мы за два года открыли здесь девять крупных месторождений.
– Можно как-то исправить ситуацию? Ведь вы прогнозируете к двадцатым годам энергетический кризис.
– Можно и необходимо. С коллегами как раз работаю над этим. Мы перешли на совершенно новый уровень геологоразведки. Отказываемся от старого взгляда на недра. Пытаемся перевести геологию в такой разряд наук, как физика и химия. Сейчас мы должны уметь предсказывать на молекулярном уровне, где есть нефть, сколько ее. Я изобрел прибор для извлечения нефти там, где считается, что ее уже нет. Мы работаем с электронными оболочками углеводородов. В нефти используется примерно 5-6 процентов энергии, не больше. А ведь в ней заложена великая мощь.
Лет десять назад американцы начали пропагандировать сланцевую нефть и сланцевый газ. Забросали этой идеей весь мир. Говорят, что треть всей нефти и газа в США – сланцевые. Но они прекрасно знают, что прогорят. Из сланцевых пород не добывают ни одного кубометра газа, ни грамма нефти. Они добывают из песчаников с плохими коллекторскими свойствами. А это совершенно другое. Потому они воюют в тех странах, где есть нефть и газ. Настоящие же сланцевые месторождения у нас. Одна только баженовская свита – 1 млн 290 тыс. кв. км (но запасов немного.). Нефть имеет стадийное происхождение. Залежь сформировалась, из нее основную нефть взяли, но осталось самое главное – «материнское» вещество. Наша задача – его найти. В этом нам помогает сама природа, более точные знания об электронных оболочках. Мы придумали также новую технологию вскрытия сланцевых месторождений. Коренное отличие в том, что подходим к каждой скважине индивидуально. До сих пор ведь как считают: вот сетка 500 на 500 – и всё, долбят независимо от свойств скважины. Нефтяники сегодня – это менеджеры, нацеленные на сиюминутную прибыль.
– В декабре глава государства спросил у чиновников: почему при падении цен на нефть бензин дорожает?
– Политикам язык дан для того, чтобы скрывать свои мысли. Путин, конечно, всё знает. Возьмите его диссертацию. За неё можно докторскую степень присудить. Готовлю учебник для студентов «Основы общей геологии нефти и газа», где ссылаюсь на него. Путин пишет, что минерально-сырьевая база – основа развития государства, его экономической и военной безопасности. К сожалению, сейчас, несмотря на постановление правительства об укреплении минеральной базы, делается совершенно противоположное. А что касается бензина, то мы можем производить более качественный. Работаю над проектом по изменению технологии переработки нефти. Почему цена на нефть падает? Потому что нет государственного контроля.
– А как его осуществлять, если добыча находится в частных руках?
– Нужен новый конкретный закон – и всё! Большинство работающих в нефтегазовом комплексе недовольны сегодняшней ситуацией. Она устраивает только руководителей компаний. Нужно всё делать в рамках международного права. Для этого ввести хотя бы дифференцированный налог. У американцев налог с олигархов доходит до 90%. И там никаких революций нет.
– Тема арктических территорий... Почему вдруг Норвегия недавно заявила, что шельф, который начинают разрабатывать российские нефтяники, принадлежит ей?
– Товарищ Сталин в свое время взял карандаш и провел по карте границу: это наше до Северного полюса. И никто не сомневался. Сейчас мы подписали договор, по которому три мили от берега – территория России, в районе развития шельфа (он тянется на разные километры в зависимости от глубины; примерно полтора километра – это шельф) – тоже наша экономическая зона. Дальше начинается международная территория. А мы сами лезем на рожон. На Северном полюсе глубина 4,5 километра. Мы там застолбились, но там нет шельфа. Это международная зона. На такой глубине месторождения нельзя разрабатывать. На границе с Норвегией есть Штокмановское месторождение, там более триллиона запаса газа. Вот из-за него и спор. «По-сталински» – это наша территория. Если по меридиану шельфа брать – тоже наша. У норвежцев идет падение добычи нефти и газа в Северном море. Почему они подняли шум? Из-за поддержки санкций против России. Это всё политическая игра.
P.S. У академика Нестерова есть ещё много идей и проектов, что называется, в работе. О них и новых открытиях, производствах мы скоро услышим.
