11 апреля – Международный день освобождения узников фашистских концлагерей
Война оставила незаживающие раны в каждой российской семье, искалечила миллионы судеб. Особый счет к фашизму у узников концентрационных лагерей. Жить под страхом смерти куда невыносимее, чем просто погибнуть на поле боя.
Немцы насильно угоняли мирных жителей, лишали родины, чинили бесправие, грубо попирали человеческое достоинство. Рабов Третьего рейха сжигали в печах, травили газами, у них брали кровь для немецких солдат, на них ставили медицинские эксперименты, испытывали новые препараты...
Среди них были дети, малыши, новорожденные, которые тысячами гибли от голода, болезней и невыносимых условий жизни. Малолетние узники фашистских концлагерей являются последним поколением свидетелей той войны. Волею судеб оказались они в самом пекле и пережили то, что не под силу было даже взрослым.
В нашем городе проживает чуть более 100 детей, испытавших ужасы фашистских концлагерей. Среди них и Светлана Григорьевна Маркадеева – малолетняя узница лагеря под Каунасом. Мне запали в душу ее проникновенные слова, сказанные в апреле 2010 года при открытии в Тюмени мемориального знака узникам концентрационных лагерей: «Мы чудом остались в живых, сохранили преданность Родине, своей жизнью защищая честь и достоинство человека. Это памятное сооружение – знак предостережения от угроз нацизма и терроризма. Напоминание о хрупкости планеты, на которой живем. Пока живы мы, последние свидетели Второй мировой, жива и память о замученных, расстрелянных, задушенных, заживо погребенных, о тех, кого загоняли в бараки, донорские госпитали. Предать эту память – значит, расчеловечиться».
В личной беседе она рассказала о своей судьбе: «Мой отец, Санников Григорий Иванович, и мама, Евдокия Семеновна, родились в Нижне-Тавдинском районе Свердловской области. Они поженились в 1936 году. Отца вскоре призвали в ряды Красной армии. Сначала жили в г. Алапаевске, по месту его службы. Потом он, офицер, участвовал в Финской кампании. После ее окончания папу перевели в Прибалтийский военный округ. Вскоре приехала мама с дочерьми – трехлетней Зинаидой и мной. Жили мы в военном городке Резекне, что в Латвии, затем часть перевели в Литву, в городок Лодзей, неподалеку от германской границы. Все семейство поселили в доме одного еврея. Хозяин, звали его Андрус, был добрым человеком.
...Утром 22 июня неожиданно в небе появились немецкие самолеты. Одни шли на бреющем полете и пулеметными очередями расстреливали мирных граждан, другие сбрасывали бомбы. Мама собрала нас и побежала куда глаза глядят. От гари и копоти трудно было дышать, под ногами хрустело стекло. Люди метались в панике. Литовцы стали стрелять в спины беженцам. Мы добрались до мельницы, а поздно ночью приехал Андрус и увез всех нас к себе домой.
Осенью литовцам и другим местным жителям разрешили разобрать оставшихся в живых беженцев для работы в своих поместьях. Нас взял Мефодий Агафонов и увез в деревню Некруны, где мама проработала зиму и лето.
Осенью 1942 года нас забрали полицаи. Всех загнали в дощатые сараи, которые стали прошивать автоматными очередями. Мама своим телом и чемоданом закрыла нас. Мы чудом уцелели. Оставшихся в живых евреев расстреляли и добили палками.
Официальной политикой немцев было беспощадное уничтожение евреев, цыган и русских. Советских граждан загоняли в форты Каунасской крепости, где десятки тысяч были зверски убиты, расстреляны, погребены заживо во рвах.
Одной из задач нацистов стало разжигание вражды между литовцами и русскими. Дезертиры и доносчики усердно помогали новым властям выискивать семьи военнослужащих Красной армии, особенно жен и детей комиссаров. Мама боялась за нас. За своих отцов, воевавших на фронтах войны, расплачивались жизнью невинные дети.
По распоряжению оккупационных властей всех русских женщин и детей стали угонять на работы в Германию. Ночью посадили нас на подводы и повезли на железнодорожную станцию Калвария. Мама о себе не думала, все ее мысли были направлены на то, как уберечь двух дочерей.
Женщинам с детьми достались три пустых вагона для перевозки скота: два из них направлялись в Германию, третий – в концлагерь в городе Каунасе. Наш вагон загнали на территорию кирпичного завода, огражденную высоким забором, охраняемую немцами с овчарками. Стояла глубокая осень, холод сковывал тело. В лагере был установлен контрольно-пропускной режим для взрослых, детей вообще не выпускали. Летом нам разрешалось выходить на узкую полоску между высоким забором и рядами колючей проволоки, играть под прицелом автоматов охранников на сторожевых вышках.
Мама работала на кирпичном заводе: месила глину, формовала и обжигала кирпичи, грузила их в вагоны. Получала в день 200 граммов хлеба на себя и по 80 – на каждого ребенка. Трудились по 20 часов без выходных. Из-за тяжелой работы у мамы ослабло здоровье. Кирпичи валились из рук. Однажды она потеряла сознание. В наказание «за уклонение от работы» надзиратель бросил ее в карцер на две недели. Все вынесла наша мама, потому что думала не о себе, а о нас, своих детях. Если бы она погибла, неминуемо погибли бы и мы с сестрой. Невероятная сила духа, вера в победу придавали ей сил.
Через некоторое время немцы перестали кормить женщин с детьми, оставив на самовыживание. После дневной смены мама ходила по близлежащим хуторам, где выполняла у хозяев тяжелую работу. Расчет был куском сала, хлеба, яйцами. Случалось, что ей ничего не давали.
В июле 1944 года началось наступление Прибалтийского фронта. Немцы терпели поражение. Мы с мамой двинулись в сторону Вильнюса. После долгого изнурительного пути наконец увидели советских солдат, которые направили нас в военную комендатуру, оттуда добрались до железнодорожного вокзала. Здесь мама встретилась с женами офицеров воинской части, расквартированной когда-то в литовском городке Лодзей. Вскоре нас распределили по вагонам, только тогда мы почувствовали, что все страшное позади.
По приезде в Москву нас определили в комнату матери и ребенка на Казанском вокзале. После длительной проверки в НКВД 13 сентября 1944 года разрешили выехать домой. Мама не стала задерживаться в Тюмени, а поспешила к своим родителям в Нижнюю Тавду. Осенью 1945 года вернулся отец, и семья переехала в Тюмень.
Прошли годы. Я стала мамой и поняла, что значит любовь матери. Ради детей она способна на всё. Я часто вспоминаю мамин голос, ее улыбку, глаза и руки. Я бесконечно благодарна ей за то, что спасла меня в годы войны, подарила вторую жизнь».
В заключение хочу сказать, что меня очень волнуют события на Украине. Нацизм, поднявший голову на этой земле, угрожает не только нам, но и всей Европе. За 20 лет умелой пропаганды вирус фашизма вселился в души детей и внуков Бандеры и Петлюры. Многие годы населению западных областей Украины внушали, что Россия – агрессор. На самом деле русские и украинцы еще со времен Киевской Руси – братские народы.
Приведу клятву бывших узников концлагеря Бухенвальд, озвученную заключенными 11 апреля 1945 года: «… Мы клянемся перед лицом всего человечества: лишь тогда мы прекратим свою борьбу, когда последний преступник предстанет перед судом народов! Искоренить фашизм – вот наш девиз. Мир и свобода во всем мире – вот наша цель!».
Так что рано нам прекращать борьбу с фашизмом, еще не один преступник на Украине не предстал перед судом народов.
