Эта невероятная история случилась в нашем городе лет тридцать назад. Ещё живы свидетели тех событий, только старенькие совсем. Живут, радуются каждому дню, нет-нет да и нахлынут тягостные воспоминания...
Раиса Петровна в законном браке прожила четверть века. Прожила плохо. Муж Анатолий был почти на восемь лет старше и сильно её ревновал. Поводом могло быть что угодно – сказанный кем-то комплимент, брошенный вскользь взгляд, ошибочный звонок по телефону или сделанная для него же, мужа, причёска. Если ходили в гости к родне, бедная Раечка сначала забивалась в угол, боясь поднять на людей глаза, а потом и вовсе перестала куда-либо выходить, ссылаясь на придуманные болезни.
Но это бесило Анатолия ещё больше. Когда Раиса убирала в доме, он называл её шваброй или вехоткой, если, боясь быть нарядной, накидывала старенький халат, величал лахудрой. Иногда, чтоб досадить ей, ходил в рабочих ботинках по светлому ковру и, поглядывая на чёрные следы, ухмылялся, знал, что, как бы ни кипело сердце жены, обиду она все равно проглотит.
Был муж хмурым и сердитым, не терпел возражений, семью держал в кулаке. Сыновья-погодки боялись его и тихо ненавидели. Стараясь поскорее выйти из-под отцовского контроля, оба ушли в армию и, отслужив, домой не вернулись. Раиса мужу никогда не перечила, потому что наказание следовало незамедлительно. Жестоко избитая и униженная, она не раз просила себе смерти. Но поплакаться было некому – мама и сестра остались в Комсомольске, откуда она приехала по распределению после окончания техникума. В то время была Раечка хорошенькой весёлой блондинкой. Ухажёров хватало, но Анатолий, сделав свой выбор, уже через месяц предложил руку и сердце. Скоро он гордо ходил с красавицей-женой мимо бывших её поклонников.
О жизни своей собачьей Рая не могла рассказать даже лучшей подружке Саше, с которой работала в техническом отделе. Да и кто бы поверил, ведь Анатолий был лучшим бригадиром на заводе, его портрет висел на Доске почёта. Избив жену, он по нескольку раз в день забегал в техотдел, якобы с ней пообщаться. Девчонки завидовали, а он, любезно улыбаясь, наклонялся к Раисе и то щипал её до синяков в грудь, то показывал под столом кулак: «Попробуй, пикни!» С годами превратилась Раечка в пугливую мышь. Серое платье, полуседой пучок волос на голове, ни тени косметики на некогда длинных ресницах. Занятая своими грустными мыслями, она не слышала порой, о чём говорят коллеги и часто отвечала невпопад. И горбилась, будто ждала, что её вот-вот ударят.
Уйти от него, убежать на край света было самым заветным желанием, но, казалось, муж найдёт её на самом необитаемом из всех необитаемых островов. Трёхкомнатная квартира, в которой они жили, осталась Анатолию от родителей, поэтому Раечке и в голову не приходило делить эту жилплощадь. Оставалось ей, как она сама думала, одно – терпеть. Но чем больше она терпела, тем больше ярился муж. Особенно зверел Анатолий во время заводских авралов. С начальником цеха, он, конечно, не спорил, на неделе «вечеровал», в выходные дни работал. На планёрках балагурил с мастерами, шутил с нормировщицами, но дома за всех отвечала Раиса. Будто она была виновата в том, что лишили Анатолия воскресного телевизора, мягкого дивана и пузыря светлого пива с вялеными креветками. Очередных авралов Раиса ждала с ужасом и до мелочей старалась упредить всё, что могло вызвать в муже очередной приступ беспричинной ненависти.
В то роковое воскресенье, когда мужа снова вызвали на работу, Раиса встала за час до будильника, испекла блинчики.
– Садись, Толя, покушай.
– Дрыхнуть торопишься, вобла сушёная? – зло спросил он.
Раиса как тень проскользнула мимо. Из своей комнаты вышла, услышав, как хлопнула входная дверь. И сразу стала думать, что приготовить ему на обед. На первое сварила борщ, на второе затеяла жаркое. Выбрала с жиринкой мясо, поставила его в глиняном горшочке в духовку. Салат из свежих помидоров украсила листочками петрушки. На десерт испекла любимую им шарлотку. Накрыла вовремя стол, окинула взглядом, порадовалась:
– Хорошо всё получилось. Придраться, вроде бы не к чему.
Анатолий, не снимая ботинок, прошёл на кухню, с грохотом придвинул стул. Раиса налила в чашку борщ, подала сметану.
– Сметана что? Вчерашняя? – спросил муж таким тоном, будто увидел в соуснике таракана.
– Свежая она, вечером покупала...
– Иди за сметаной! – рявкнул муж.
Раиса привыкла к обидам и давно не плакала, но сейчас навернулись на глаза слёзы, и непрошеная ярость кипятком ударила в голову.
– Чтоб ты подавился! – крикнула она в дверях, камнем бросив в него ком скопившихся за годы обид. И хоть представляла, что ждет её по возвращении, о сказанном не жалела.
Магазин был рядом, поэтому вернулась Раиса быстро. Открыла дверь и отпрянула – Анатолий в неестественной позе лежал на полу в коридоре. Забыв от испуга, где стоит телефон, она кинулась к соседям:
– Скорую... вызовите скорую... Муж... Наверное, сердце...
Скорая приехала в считанные минуты, но врачи констатировали смерть. «Подавился куском мяса», – значилось в заключении эксперта.
