Бывает же такое… Вскользь упомянула о некоем Ногине, давшем у стен тюрьмы напутствие в литературу будущему писателю Грину. И буквально на днях в документах областного архива наткнулась на заметку об этом человеке, хотя искала информацию совсем по другой тематике.
Оказалось, Ногин – нелегальный агент «Искры» (партийная кличка Макар), член ЦК РСДРП, в 1917 году – нарком торговли и промышленности. С 1918–1921 гг. – зам. наркома труда, член ЦИК СССР. В 1930 году в честь его город Богородск переименовали в Ногинск.
Тюрьма или исправдом?
Так вот, Баторин (Матвеич) в газете «Трудовой набат» от 13 июня 1924 года (в том году скончался Ногин) вспоминает: «В первых числах июля 1910 года я был препровожден из камышловской тюрьмы в тюменскую для следования в административную ссылку.
После выполнения тюремных формальностей меня поместили в пересыльную камеру – во флигель, рядом с бывшей тюремной церковью. Камера была с грязными облупившимися стенами, почти провалившимся полом и с невыносимо вонявшей парашей, а на нарах, расположенных вдоль стен, сидели и лежали человек 15 административных – ссыльных товарищей.
После обычного приветствия, расспросов я заметил довольно характерную крупную фигуру, как оказалось, это тов. Ногин. Он пригласил занять рядом с ним свободное место. Из разговора я узнал, что он – «обратник», из-за границы приехав в Россию по делам партии, был арестован и теперь высылается обратно в Тобольскую губернию». Далее следуют воспоминания подпольщика Баторина о дальнейшем их следовании из Тюмени в ссылку.
В первые годы советской власти Виктор Павлович Ногин – личность известная, герой своей эпохи, соратник Ленина. И спасибо ему, что вывел Грина на литературный, а не на идеологический путь.
Любопытно, что суровое казенное учреждение называлось по-разному. До середины XVIII века – тюремный острог для отбытия наказания уголовных преступников и временного содержания пересыльных арестантов. В середине XIX века, как и все подобные места в Российской империи, это тюремный замок, потом – Центральная пересыльная тюрьма, а с постройкой Сибирской железной дороги она стала уездной. После революции в 1918 году тюрьму называли исправдомом, он был рассчитан на 446–470 заключенных. В камеры угодили противники большевистского режима. Их насчитывалось около трех тысяч.
В 1919 году заключенному выдавали 400 граммов хлеба в сутки, но вскоре норму сократили до 200. Камеры не отапливались. Холод, голод и нехватка надзирателей провоцировали к побегам. Только за пять месяцев 1922 года было совершено 29 побегов. В исправительно-трудовом доме работали сапожная, столярная, кузнечная и бондарная мастерские. В 1922 году в Тюмени открылся мыловаренный завод. Мыло, которое варили заключенные, было отменного качества и пользовалось спросом. Еще немало интереснейших фактов можно почерпнуть в музее тюремного замка.
Хранительница
У неутомимой хранительницы музея Легошиной есть настоящие сподвижники. Это сотрудница СИЗО-1 М.К. Зорина, доктор исторических наук А.П. Ярков, учитель школы №66 Н.К. Польщикова. Воспитанники этой школы изучают историю, участвуют на местных краеведческих собраниях и во Всероссийской конференции им. Вернадского. Получают награды, популяризируют историю, и, что немаловажно, в этом заключается огромный воспитательный смысл. Студенты юридических и исторических факультетов университета, сотрудники силовых структур – частые гости музея. Бывали на экскурсии депутаты облдумы, представители правительства Тюменской области, писатели, искусствоведы, историки. И все сходятся в одном: тюремный замок и созданный музей – настоящие сокровища Тюмени.
– Галина Степановна, вы так любите историю, если взялись за хлопоты по организации музея? – спрашиваю.
Она отвечает почти афоризмом:
– Любить историю – значит любить жизнь. Но я и предположить не могла, что займусь музейным делом.
Галина Легошина (девичья фамилия Загайнова) после окончания лесотехникума работала в НИИПлесдреве, довелось ей в командировках побегать с тяжеленным рюкзаком по тайге. После строительного института ее пригласили в ГАИ. В 70-х, проезжая по улице Республики возле магазина «Океан», многие водители заглядывались на симпатичного дорожного инспектора Галину. Мальчишки и вовсе добровольно объединились в отряд юных инспекторов. А потом судьба связала ее с системой исполнительного наказания. «Тюрьма есть ремесло окаянное, и для скорбного дела потребны люди твердые, добрые и веселые», – эти слова Петра I для Галины Степановны вроде кредо, в работу она вкладывает всю душу. Не случайно в своё время генерал-майор, начальник УИН Минюста России по Тюменской области А.В. Асмёткин предложил ей организовывать музей. «Дома усидеть не могу. Скорей – в тюрьму, бегу к восьми на работу! – улыбается она. – Сначала для нашей коллекции выделили маленькую будку. Однажды смотрю: снег так необычно лег на шифер, мне показалось, будто написано: «музей».
Так и случилось. Коллекция разрослась, для нее выделили камеру и комнату. Музей получил признание и популярность. Но здание замка приходится защищать. Добиваться, чтобы на официальном уровне признали его историческую и архитектурную ценность. Экспертизу провела искусствовед Е.М. Козлова-Афанасьева, подписи в защиту поставили видные представители культуры и науки Тюмени. Все дело в том, что следственный изолятор переведут за город, существующие тюремные здания снесут. Тюремный замок должен жить, в нем можно разместить музеи ФСБ, ГАИ, УВД и, конечно, СИЗО-1. За эту перспективную идею ратует подполковник внутренней службы, ветеран УФCИН Легошина.
Екатерининский замок в обиду не дадим
– Вся инициатива идет от Галины Степановны, я лишь поддерживаю ее начинания, – говорит С.Н. Коновалов, начальник ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Тюменской области. – Одно время экспонаты демонстрировали в актовом зале. Если идет совещание, то экскурсию уже не провести. Поэтому предоставили для музея отдельное помещение. Нынешним летом планируем провести «раскопки» на чердаке екатерининского замка. В старину для утепления здания насыпали слой земли, вполне можно в нем обнаружить артефакты. Но не просто прийти с лопатами и ломами и все переворошить. Лжеисторики, которые цапнут что-нибудь для себя, нам не нужны. Пригласим квалифицированных специалистов.
Здание изолятора старое, ему мало уделялось внимания. На сегодня мы его фактически восстановили, создали нормальные условия для арестантов. Конечно, СИЗО нужно выносить из центра Тюмени. Машины с мигалками создают пробки, вокруг выросли жилые дома. В годы войны хозспособом построили корпуса из силикатного кирпича, ценность представляет только екатерининский замок. Его надо оставить. На освободившейся площадке разбить парк. Место здесь густозастроенное, и если он появится, какой превосходный вид откроется! А то съезжаешь с моста и видишь неприглядную тюрьму, окруженную высоким забором.
Тюремный замок – одно из самых старых зданий Тюменской области. Тобольск считается туристической Меккой, свой немалый вклад вносит и тобольская тюрьма. Но наш замок ее старше! Под ним существует еще один этаж, можно сказать, полуподвальное помещение. В нем человек даже не мог расправиться в полный рост. В полусогнутом состоянии сидели нарушители режима содержания, особо опасные преступники. Нары стояли. Изначально на полу был соломенный настил, потом уже деревянные полы сделали.
От старинного здания больницы сохранились стены. Недавно в пекарне делали ремонт, наткнулись на старую кладку из красного кирпича. По чертежам определим, что же там было. Богородицкую церковь, построенную в 1856 году купцом Решетниковым, в советское время закрыли, помещение перестроили. Но мы установили памятную доску, чтобы не забывать, что тут – святое место.
– Сергей Николаевич, выходит, постройка часовни – не дань моде...
– Часовня создает смягчающую атмосферу. Вокруг нее тюремные здания, аура здесь тяжелая, птицы никогда не летали. С появлением храма голуби, синички появились. А когда освящали часовню, стояла пронзительная тишина. С одной стороны – строй сотрудников СИЗО, с другой – осужденных. Владыка Димитрий вышел к нам, началось таинство освящения, он обращался ко всем, и слова его шли от души, в сердце каждого.
– Есть ли положительное воздействие храма на осужденных?
– Конечно. Многие арестанты покрестились. Ходят на службу, осознали свои поступки. Отец Николай (Цирке) закреплен за нашим следственным изолятором, он много помогал и в строительстве храма. 
Когда работа идет от сердца, то все ладится. За полтора года на свои средства с привлечением арестантов мы построили храм. В фундамент заложили камень со святой горы Афон. У нас три раза в день звонят колокола. Это дает заключенным силу, они становятся сдержаннее, смиреннее.
– Кроме колокольного звона, с территории тюрьмы слышен гимн России.
– Можно сказать, у нас военная организация. В 8 утра все 300 сотрудников СИЗО-1 в строю. Играет гимн, поднимается флаг России. В 10 вечера – отбой, тоже звучит гимн.
…Что ж мне пора выходить из тюрьмы. Побывав в ней в качестве гостьи и увидев собственными глазами замок с его музейными редкостями, остро осознаешь его огромную ценность для туристического потенциала Тюменской области.
