Студент сельхозакадемии Игнат Потехин, без пяти минут агроном, за ночь до Нового года глаз не сомкнул. Головушку его свербила назойливая мысль. Игнат, словно комбайн в поле, шастал по комнате из угла в угол, терзаясь в творческих муках.
Еще днем вспомнил он о своей сокурснице Светлане Горкиной, отличнице учебы, гордости академии. И еще вспомнил, что девушка когда-то помогла ему «сбагрить» начерталку по земледелию. Теперь Игнату хотелось поздравить Свету с наступающим и пожелать ей…
А чего, собственно, пожелать-то? Здоровья, что ли? Так это само собой. Успехов в учебе? Так ими она и так блещет, не нам чета, думал Игнат.
Когда за окном забрезжил рассвет, Потехин, нервно грызя авторучку, бросился к столу и радостно застрочил по чистому листу: «Любовь моя, Светочка!». И тут же мигом зачеркнул. Не то! Еще поймет меня превратно, подумал он. Тут надобно как-то поделикатнее. Может быть, так: «Милая, родная Светочка!..». Опять не то. «Родная» убрать, да и «милая» тоже уж слишком интимно звучит.
По новой студент метнулся к столу, и рифмы повалили из его головы, как обмолоченные зерна в бункер комбайна. «Ой, ты Светик,/Светланушка Горкина!/ Я к вам сердцем клокочущим рвусь. /Сдать бы сессию мне боле-менее,/Тогда точно я к лету женюсь./
Читая и перечитывая стих вслух, Потехин сильно засомневался, а после и вовсе разочаровался. Ругая себя в душе на чем свет, подумал: галиматья какая-то, бред, чушь собачья. Неужто крыша у меня не в ту степь поехала? Он в сердцах скомкал написанный на одном дыхании стишок, разорвал и выбросил за окно, распугав проснувшихся воробьев.
Промаявшись в творческих мыслях своих до полудня, он написал: «Уважаемая С. Горкина! Разрешите поздравить Вас от имени всего нашего студкома сельхозакадемии и профкома в том числе с наступающим Новым годом! И еще с годом Синей Козы! И. Потехин».
Чуток подумав и почесав затылок, Игнат великодушно добавил: «И от себя лично».
