Жизнь профессионального военного неотделима от приказа. Но исполняет его человек, и только его воля, его самоотдача наполняют работу и долг смыслом. В этом убежден майор в отставке, председатель Тюменского городского клуба ветеранов Феопентий Емельянович КОСТОЛОМОВ.
Родословная
Маленький Феня, как его звали родители, вот так, чтобы специально, о будущем не задумывался. Вот так, чтобы серьезно о чем-то мечтать? Да он и о Чкалове-то еще не знал ничегошеньки: ведь не то что радио, даже электричества в родной деревне не было. А от свечи да керосинки какая информация? Одна копоть.
Предвоенная деревушка Одина (сейчас Миролюбова), что километрах в шестидесяти от Тюмени, жила небогатой обыкновенной жизнью: летний день год кормит. Вековечное правило бытия на земле, к тому и детей приучали.
Отец Емельян Демидович, 1892 года рождения, еще в царской армии Отечеству присягал. Потом как на грех гражданская, потому и потомством обзавелся не рано, первый ребенок родился, когда ему уже за тридцать перевалило. Детей четверо, старшая, Надежда, а после нее сынки: Степан, Евтифий и младшенький Феопентий. В самый первый день нового, 1935 года последыш на свет появился. Если по-старому считать. А у Костоломовых все прежнее было в чести и в полном уважении.
Порядки в семье строгие, с незапамятных времен заведенные. Отец с матерью – люди набожные, потомственные староверы, совестливо соблюдающие все заповеди и обычаи предков. Иконы в красном углу – само собой, молитва утром, перед сном и перед каждым приемом пищи – обязательно. Даже ледяной травник из погребка (ах, как же этот напиток смородиной пах!) тоже в русле стародавней родовой традиции.
22 июня 1941-го шестилетний Феня запомнил на всю жизнь. Не детали запомнил, а плач. Женщины голосили, дети рыдали, не понимая – чувствуя, что стряслось что-то страшное, непоправимое… Война! Все пришли с поля, и женские слезы переполнили каждый двор, протекли в каждую детскую душу. Мужчины не плакали, но родной дядя Аксентий, недавно вернувшийся с Финской, сидел за столом, обхватив голову руками. Никто не знал, что будет дальше. Это было первое потрясение в жизни: оказалось, что есть на свете темная сила, перед которой даже взрослые не выдерживают и плачут.
Отца по возрасту на фронт не взяли – считай, пятьдесят годков уже, а в трудармию он записался сразу. Работал в Свердловске, на военном заводе. Отпустили погостить домой только в 45-м, и как же радовались все, но смотреть на него было все-таки жутковато – одна кожа да кости. Тыловик, а будто из плена. Немножко откормился, отогрелся на родимой стороне, да оплошал бедовый Емельян, на трудовой фронт не вернулся. Это считалось дезертирством, время-то еще военное. Был суд. Нервы отца и матери изрядно помотали, но все-таки отпустили Демидыча с Богом: видно, службу в коннице Буденного зачли как смягчающее вину обстоятельство. К тому же радость-то какая – ПОБЕДА!
Когда весть о Победе пришла, Феня второй класс в родной начальной школе заканчивал. А чтоб семилетку осилить, уже в соседнюю деревню ходить пришлось, в Кукушки, это километра 2–3 напрямки через речку. Дома заикнулся было про вступление в пионеры – куда там! Не пойдешь ведь против родительской воли. Ничего, говорил себе, одолеем и это.
А потом упрямец захотел учиться дальше, уехал в райцентр, в Исетское. Там все-таки стал комсомольцем. Конечно, родители еще недалеко, еще они встречаются, дела разные обсуждают, но уже зреют у юноши планы поступления после десятилетки в военное училище, уже крепнет голос, уже близится час, когда выпорхнет птенец из родного гнезда… Письма да редкие отпускные встречи – все, что ему останется.
Рубежом для Феопентия стал 1953-й. Все, что произойдет потом, можно назвать его независимой, взрослой, так или иначе лично состоявшейся жизнью и судьбой.
Он выберет путь воина, возьмет в жены Христинию, тоже из старообрядцев, они родят двух дочерей – Ольгу и Римму, обзаведутся внуком Артемом и тремя внучками – Светланой, Анной и Ириной, от которых появятся на свет еще три девочки – Мария, Алена и Анна. Правнучки.
А позднее, уже в нынешнем веке, все они узнают дотоле неизвестные, но напрямую к ним относящиеся имена: Василий, 1690 года рождения, и Алексей, рожденный в 1718-м. Отец и сын. От них идет род Костоломовых и прослеживается вплоть до Демида (1864), приходящегося Феопентию дедом, и отца, Емельяна Демидовича.
За воссозданную родословную эту отдельное спасибо Виктору Ивановичу Рябкову, который по архивам и книгам церковным все раскопал. А трудился он потому, что три сибирских рода – Рябковых, Нохриных и Костоломовых – в истории страны переплетались и не одну славную страницу в нее вписали…
Плюс обстоятельства
Случай правит миром или воля, никому неизвестно, однако на тему стечения невероятных каких-то обстоятельств хоть у кого примеры найдутся.
– Вызывают меня в военкомат после десятого класса, – рассказывает Феопентий Емельянович, – мол, раз военным хочешь стать, вот тебе и самое твое место, пиши рапорт в Томское зенитно-артиллерийское училище. Я написал, вышел. На крылечке Алька Песьяков стоит из нашей школы, он в Иркутское авиатехническое поступает. И вдруг говорит: «А давай поменяемся!» – «А давай!». Я почему согласился? Все же авиация казалась мне привлекательней, чем артиллерия. Мы вернулись и переписали бумаги.
Так Костоломов связал свое будущее с авиацией, даже не предполагая тогда, что к артиллерийскому делу судьба его все равно развернет.
В Иркутске в отделе кадров училища хотел было имя свое поменять, слишком уж оно непривычное для слуха. Только начальник с ходу его осадил: «Зачем тебе паспорт менять? Тебя как в детстве звали? Феня? Ну вот и будешь Веня для всех, согласен?».
Что ж, Веня так Веня, как это он сам раньше не догадался? Вениамин, значит, очень все просто, так и будет однокашникам представляться.
Три года в училище пролетели незаметно, ведь не только учеба была, но и самодеятельность, и спорт. Легкой атлетикой занимался с азартом, а коньком Вени Костоломова был бег на короткие дистанции. Не зря его в эстафете всегда на последний этап ставили, и он ни разу своих товарищей не подвел.
Окончил училище без троек. Распределение – Дальний Восток, а там какой-никакой выбор, раз в учебе отличился. Лейтенант Костоломов вместе с друзьями выбрал Сахалин, туда они и отправились по месту расположения авиационного полка. Первое впечатление – природа. Не загаженная, первозданная, завораживающая. В комнатенке на четверых быстро освоились, а мысли были уже там, на летном поле аэродрома.
Вот они выстроились в ряд, красавцы-истребители МИГ-17. Подготовить один из них к полету – работа нешуточная, груз ответственности тяжелейший. Техник стоит на последнем рубеже перед взлетом. Это легко сказать – обойти самолет, проверить готовность всех систем, обязательно слить пробу топлива (керосин будет храниться в лаборатории до приземления, и если что-то пойдет не так, его тоже исследуют на соответствие), да только внешним осмотром машины его задача не ограничивается. Надо еще сесть в кабину и убедиться, что все приборы функционируют нормально. На все про все – не больше 20 минут. Потом подойдет командир экипажа, и краткий доклад ему должен быть четким и точным, как положено в авиации.
А тут еще стало известно, что их замкомполка – знаменитый летчик Веденеев. Настоящий герой войны! И в школе, и в училище тоже реальные участники боев преподавали, но это же Веденеев, о котором столько по рассказам наслышан, теперь же его можно видеть собственными глазами! И поэтому даже в мелочах осрамиться перед легендарной личностью никак невозможно.
Справка
Подполковник Валентин Иванович Веденеев в запасе с 1957 года. Во время Великой Отечественной войны старший лейтенант В.И. Веденеев совершил 191 боевой вылет, в 52 воздушных боях лично сбил 24 самолета противника. За мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, в 1945 году удостоен звания Героя Советского Союза.
Свою машину Костоломов всегда старался издалека разглядеть. На борту его истребителя всего лишь две цифры – 05. Пятерка, красивый номер! Думал сначала, что за это его приезжающие в полк известные летчики облюбовали. Кто из начальства из дивизии ни наведается – обязательно садится за штурвал его «пятерочки». Осторожно поинтересовался механик: почему все-таки? Оказалось, что этот самолет – самый легкий в управлении. Гордиться надо! Получается, и его, Костоломова, заслуга в этом есть, ведь это и он, а не только ребята из ТЭЧ (технико-эксплуатационной части), эту стабильную управляемость обеспечивает.
Взлет – полет в штатном режиме – посадка. Разве только летчик в эти минуты переживает? За три года службы на Сахалине две нештатных ситуации запомнил, хотя и не с его истребителем. Однажды, страшно сказать, летчик аэродром перепутал, на японской территории приземлился, ведь это рядом. Наш парень сообразил быстро: форсаж – и уже в небе, не догонишь! Другой неприятный случай – это когда американец в наше воздушное пространство влез. В тот момент в небе был начальник воздушно-стрелковой службы полка, но приказ идти на перехват не выполнил, ответил: поднимайте дежурную пару. Струсил, скорей всего. После посадки разборки известные и не очень долгие: с реактивного бывшего начальника пересадили на «кукурузник» У-2.
Последний год на Сахалине был весь в хлопотах: родилась дочь Ольга. Женился Вениамин Емельянович, когда в отпуск на родину ездил. Задумано было основательно, ведь Христиния ему еще во времена учебы в училище приглянулась. А знакомство совсем обычное для тех времен – на танцах в Одинском клубе. Переписывались. Скучали друг без друга. Решили соединить две судьбы в одну.
1959-й. Перевод на Украину, под Кременчуг. «Реве та стогне Днiпр широкий»! Недалеко был Днепр от аэродрома, вот только искупаться в нем так и не пришлось: служба началась в декабре да в том же декабре и закончилась. Полк передислоцировали. Зато самое первое знакомство с военным человеком на Украине памятно Вениамину Емельяновичу на всю жизнь.
Стоит старший лейтенант Костоломов в коридоре, ждет, когда о прибытии в полк заместителю командира сможет доложить. А стоит не один, в компании с летчиком, и по звездочкам легко определяется, что тот тоже старший лейтенант. Ну и какие могут быть преграды для общения? Познакомились. Костоломов – Леонов. Один прибыл, другой вызван на какие-то разборки и доверяет новичку по секрету, что, мол, в училище так не придирались, а тут…
Пройдет лет пять всего, и загремит фамилия случайного костоломовского знакомца на всю планету. Когда он услышит ее по радио, сердце радостно забьется: Леонов?! Постойте, а не тот ли самый? А кто же еще? Конечно, тот самый.
Справка
Алексей Архипович Леонов – советский космонавт № 11, первый человек, вышедший в открытый космос (1965). Был командиром корабля «Союз‑19», который впервые в мире осуществил стыковку на орбите с американским «Аполлоном» (1975). Дважды Герой Советского Союза. В 1955 году окончил Военную авиационную школу в Кременчуге, в 1960 г. был зачислен в первый отряд советских космонавтов.
Встреча Костоломова с Леоновым состоялась как раз накануне этого зачисления. Чуть раньше Алексей Архипович подавал куда надо рапорт о своей готовности лететь в космос. Так, может быть, вовсе не на «разборки» вызывало его командование, а чтобы сообщить какую-то важную информацию из Москвы?
Незадолго до нового, 1960 года авиаполк, в котором начал службу Костоломов, перебазировали в Умань. С этим украинским городком и с датой 12 апреля 1961 года у Вениамина крепко-накрепко связаны два события.
В этот день весь мир узнал о первом полете человека в космос. Кто такой Юрий Гагарин, даже сегодняшним школьникам, думаю, не надо разъяснять. Но именно в этот день в авиаполк, дислоцированный под Уманью, пришло еще и локальное известие: приказом из Москвы их подразделения лишают крыльев. То есть из авиационного полк преобразуется в зенитно-ракетный. Самолеты отправили на другие аэродромы, а техников – на ускоренные курсы переобучения в Гатчинский центр под Ленинградом.
Там пришлось, по сути, заново учиться, познавать азы абсолютно незнакомых боевых дисциплин, умное устройство современных ЗРК и радиоуправляемых снарядов. Это была совсем иная «грамматика боя, язык батарей». В тот же год бывший авиатехник стал ракетчиком.
Годы тревог
Сейчас понятно, что это был достаточно адекватный ответ на вызов времени. Толковых специалистов по новой ракетной технике катастрофически не хватало. А именно на ракеты делалась основная ставка в противовоздушной обороне страны.
Офицер наведения Костоломов отвечал за конечный этап сложной цепочки отслеживания и уничтожения цели – пуск ракеты. От теории до практики – считанные месяцы, если не дни. Вскоре необстрелянных ракетчиков отправили понюхать пороху в Капустин Яр.
Справка
Капустин Яр – военный полигон в Астраханской области, создан в 1946 году. В 1947‑м здесь состоялись первые испытания баллистических ракет в СССР. В 50‑е проводились ядерные испытания. В 1959‑м ракета Р‑12 впервые в мире стартовала из шахтной пусковой установки. В 1962‑м с полигона был осуществлен запуск спутника «Космос‑1». Капустин Яр называют колыбелью Российских ракетных войск.
– Когда я впервые нажал кнопку «пуск», – вспоминает Костоломов, – мне показалось, что сам взлетаю вместе с сиденьем. При реальном старте ракеты земля дрожит основательно. Такой был неожиданный для меня эффект, хотя от кабины «У» до стартовой площадки метров триста, не меньше.
Кабина «У» – это одна из трех, связанных между собой, командных точек ЗРК С‑75 «Волхов». Или кабина управления зенитным дивизионом, где от слаженности действий офицеров наведения и операторов ручного сопровождения полностью зависит успех.
Отстрелялись удачно и вернулись в Умань, встали на боевое дежурство. Время было очень тревожное, практически 24 раза в сутки объявлялась готовность № 1. И никто не знал, учебная это тревога или боевая. На Кубе стояли наши ракеты, соответственно, американские были нацелены на СССР.
Впервые по реальному самолету, а не по мишени Костоломов стрелял на испытательном полигоне «Ашулук». Беспилотник был сбит, и ракетчик пошел на повышение: стал старшим офицером наведения, прибавилось и звездочек на погонах.
А потом начальнику 1‑го отделения капитану Костоломову удалось «достать» ракетой настоящего нарушителя советского воздушного пространства. Это был дрейфующий аэростат, запущенный со шпионскими целями. Высота цели – 30 километров, так что наш ЗРК немного по дальности недотягивал. И все же упал нарушитель, упал с первого выстрела. Немного повисел еще над головами, нервы потрепал – и сдулся. На месте падения ракетчики обнаружили разведывательную аппаратуру, причем она еще работала и сразу была отправлена в Москву.
В начале 60‑х многие просились, а потом и направлялись на Кубу – защищать Остров свободы от американских империалистов. Написал заявление и Вениамин Костоломов. Дни шли за днями, набегали годы, Карибский кризис разрешился, Фидель Кастро и кубинская революция сумели устоять без его участия, однако так называемое «выездное дело» на него завели, и оно только ждало своего часа.
Охотники за «эсерами»
Весной 68‑го его вызвали в штаб полка и спросили: «Как ты посмотришь на то, чтобы продолжить службу во Вьетнаме?» Конечно, он посмотрел положительно. Его и еще двух офицеров вскоре пригласили на военный совет в столицу Украинской ССР, где они были представлены командующему Киевской армией ПВО легендарному Александру Покрышкину.
Справка
Александр Иванович Покрышкин – советский летчик-ас, второй по результативности (после Ивана Кожедуба) пилот-истребитель среди летчиков стран антигитлеровской коалиции. Как официально считалось в СССР, за годы войны он совершил 650 боевых вылетов, провел 156 воздушных боев, сбил лично 59 вражеских самолетов. Маршал авиации (1972), первый трижды Герой Советского Союза.
Троих ракетчиков из дивизии ПВО Покрышкин принял одновременно, и Костоломов до сих пор жалеет, что не догадались попросить его сфотографироваться на память. Командующий был настолько прост в общении, что наверняка согласился бы.
Не сосчитать, сколько кабинетов они прошли в Киеве и в Москве, прежде чем стартовали с аэродрома Домодедово в сторону Вьетнама. Последним было 10‑е Главное управление Генштаба ВС СССР.
В «десятке» им дозировано выдали совершенно секретную информацию, взяв подписку о неразглашении. В частности, было озвучено, в какие страны Советский Союз поставлял военную технику. О людских потерях, само собой, речи не шло. А наше присутствие на Ближнем Востоке или в Африке, разумеется, оправдывалось поддержкой прогрессивных сил, борьбой этих стран за независимость. И второе. Во Вьетнам они летят не как военные специалисты, а как работники сельского хозяйства. Это потребовалось. Когда совершили посадку в Пекине, один из китайских встречающих все же спросил у Костоломова, кто он такой и с какой целью направляется во Вьетнам. Ракетчик ответил, как учили. Больше вопросов не было.
В гражданском аэропорту Батьмай под Ханоем их встретил старший группы советских военных специалистов во Вьетнаме генерал-лейтенант Владимир Никитович Абрамов.
Справка
В годы Великой Отечественной войны летчик Владимир Абрамов спас командира эскадрильи, самолет которого был подбит и сел на вражеской территории. Фашисты уже ехали к самолету, но Абрамов пулеметным огнем с воздуха преградил им путь, произвел посадку, перенес командира в кабину и взлетел. Немцы били по самолету из всех видов орудий, после приземления на нем было обнаружено десять пробоин. В. Н. Абрамов – участник обороны Сталинграда, за боевые заслуги награжден двумя орденами Ленина.
Про Абрамова ходили легенды в Ханое. К примеру, слышал Вениамин Костоломов историю про то, как ближе к концу войны он сам попал в плен, но сбежал на немецком самолете, приземлился на территории Польши и влюбился в дочь хозяина дома, который его приютил. История вполне правдоподобная, ведь Владимир Никитович и с женой их потом познакомил, оказалось, что Ядвига – действительно полька.
Первое время капитан Костоломов работал в группе анализа стрельб ЗРВ Вьетнамской народной армии, потом была стажировка в действующем полку, после которой сидеть в штабе ему уже стало невмоготу. О результатах стажировки доложил в Ханое генерал-майору А. И. Кульбакову. Тот попросил назвать имя-отчество полностью. Феопентий Емельянович вспоминает:
«– Ты что, из Сибири? – спросил генерал.
– Так точно, товарищ генерал, из Тюменской области.
Какое-то время, обхватив голову руками и нагнувшись над столом, он помолчал, а потом сказал:
– Знаешь ли ты, юноша (а мне было уже 33 года), что сибиряки не только Москву спасли, а весь мир от коричневой чумы.
– Знаю, товарищ генерал.
– Как?
– По отзывам наших полководцев о воинах-сибиряках и по огромным спискам воинов на скромных памятниках в сибирских селениях.
– Что ты хочешь?
Я ответил, что мне не хотелось бы оставаться в г. Ханое, и, если можно, пусть меня направят на боевые позиции в полковую группу.
– Вот теперь я убедился, что передо мной сидит сибиряк, – одобрил меня генерал». (Цитата из книги «Тюменцы в неизвестных войнах». Тюмень, 2014).
«Его отправили в 4‑й полк вьетнамских сил ПВО, где он служил около полугода. Костоломов готовил специалистов по кабине управления. В то время уже не было массированных налетов американской авиации, но в воздухе постоянно появлялись пилотируемые самолеты-разведчики SR‑71. Полк так и называли в армии – охотник за «эсерами». Командовал им товарищ Дан, с которым он еще встретится через многие годы после войны.
Не только сбить, но и обнаружить разведчика было непросто. Основная сложность – скорость американца. У SR‑71 она была около 1000 м/сек., а наша ракета развивала не больше 800. Соответственно, и в зоне поражения объект находился считанные секунды. Плюс активные радиопомехи со стороны самолета, словом, задача была не из легких. Однако нет невыполнимых задач. После одного из пусков, по данным вьетнамских ракетчиков, цель была уничтожена. За успешное выполнение правительственного задания капитан Костоломов был награжден орденом Красной Звезды».
Жизнь продолжается
В Союз они вернутся в мае 1969‑го. Утром увидят зеленеющие березки из окна гостиницы и наперебой воскликнут: «Ребята, мы дома! На Родине!»
– Я глубоко убежден, что только человек, испытавший, что такое быть вдали от Родины, до конца осознает, что она значит для него, – говорит Вениамин Емельянович.
Потом была служба на Украине, освоение на курсах в Москве нового ЗРК С‑200, опять бессонные ночи, боевые дежурства…
В запас майор Костоломов уйдет в 1981‑м, вернется в Тюмень, возглавит районный, а потом городской ДОСААФ, потом станет заместителем, а в 1994‑м – председателем Тюменской городской благотворительной организации «Клуб ветеранов войны, труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов».
Но все это уже факты, так сказать, гражданской биографии Костоломова. Подробней о них пусть другие расскажут. Добавлю только, что в 2011 году вместе с председателем Уральского федерального округа ветеранов вьетнамской войны Валерием Васильевичем Скоряком он побывал в Ханое. И, конечно же, встретился с товарищем Даном. А в декабре 2014 г. во Вьетнам в составе делегации отправилась его старшая дочь Ольга как официальная представительница ветерана. Думаю, ее рассказ тоже еще впереди.
Он до сих пор в строю. Делает большое дело для ветеранов, которые благодаря клубу продолжают активную жизнь. Ведь жизнь постоянно бросает вызов. И только в ее полноте – счастье.
14 января 2015 года Феопентию Емельяновичу Костоломову исполняется 80 лет. Не забудем поздравить его с этим славным юбилеем. И вспомним добрым словом всех-всех, кого он любил и любит.
