Земля или человечество, засорившее её своим присутствием и бесконечной суетой?
Достаточно хотя бы раз своими глазами увидеть мертвую землю, озеро, речку или болото, залитое нефтью, чтобы представить себе завтрашний день среды, которая нас окружает. Впрочем, и представлять-то ничего не надо – черный день уже наступил. Ширятся границы участков на территории заповедной Югры, где природа, как безнадежно больной человек, дышит на ладан.
Нельзя не заметить: со страниц общественно-политических изданий почти полностью исчезли материалы на нефтяную тематику. Объяснение простое: восхвалять успехи частных компаний стало делом не выгодным с точки зрения рыночных отношений. Никто не хочет делать рекламу отрасли, наполняющей свои денежные сусеки за счет природы.
Ругать добытчиков «черного золота» тоже бессмысленно и даже некорректно, ведь топливно-энергетический комплекс «кормит» страну, а повышать голос на «кормильца» у нас как-то не принято.
Без СМИ нефтянка никак не может, несолидно самой доходной сфере экономики перебиваться без демонстрации головокружительных вкладов в национальный бюджет. Словно птенчики в инкубаторе плодятся ведомственные, «карманные» газетки, журналы и телеканалы, которых хлебом не корми – дай возвеличить успехи хозяев. Газетки эти никто не читает, телевизионные опусы никто не смотрит. Вот так и катится телега времени по сибирским просторам, где, куда глаз ни кинь, – печальные следы былых и нынешних свершений. И никому, похоже, до этих следов сегодня нет дела.
Кто из нас не помнит знаменитую фотографию с изображением ликующего буровика, перепачканного нефтью. В свое время она облетела всю страну и даже дальнее зарубежье. И никому, наверное, не пришла в голову мысль, что те самые первые легендарные тонны углеводородов отправились не в резервуар, не в нефтепровод, а прямо на землю-матушку, торжественно открыв скорбный счет колоссальных потерь, которые долго еще будет переживать природа в результате героического освоения тюменских недр. Экологических институтов и природоохранных служб у нас создано больше, чем требуется, однако никто из них не возьмет на себя смелость обозначить реальные масштабы загрязнения окружающей среды в регионах, где ведется интенсивная разработка полезных ископаемых.
Безаварийных нефтегазодобывающих производств не бывает, разливы жидкого сырья нередко случаются даже в тех энергетических анклавах мира, где научно-техническая оснащенность процессов добычи нефти на порядок выше, чем, например, на предприятиях компании «ЛУКОЙЛ». Каждый, вроде и несущественный, факт нанесенного ущерба природе там воспринимается как трагедия, а СМИ не скупятся на гневные комментарии. У нас же все тихо, как в мертвом болоте. О какой охране окружающей среды может идти речь, если ставка делается на валовой продукт, от которого зависят вся финансово-экономическая политика государства, его состоятельность на мировом рынке? Так неужели «старатели», качающие из глубин «черное золото», отнимут у россиян последнее право дышать чистым воздухом, пить чистую воду, наконец, просто любоваться подаренными Богом прелестями природы?
Нет смысла сейчас загибать пальцы, перечисляя количество аварий на месторождениях Западной Сибири, щелкать кнопками калькулятора, подсчитывая размеры нанесенного ущерба. Точных, объективных данных получить почти невозможно, придворные СМИ их не озвучивают, чиновники, как партизаны, хранят молчание. Одним словом, теневая сторона нефтяного бизнеса держится за семью замками. Так что ничего не остается, как пользоваться услугами свободных от корпоративных тайн источников информации. Из них мы узнаем, например, что литр разлитой нефти способен лишить кислорода 40 тысяч литров воды, а тонна нефти загрязняет 12 кв. км водной поверхности.
Много лет мне довелось работать в отделе промышленности городской газеты, бывало, неделями пропадал на промыслах Шаима, поэтому своими глазами видел и места аварий при проводке скважин, и порывы выкидных линий. Не надо только считать, будто буровики, эксплуатационники и инженерно-технический персонал – это какие-то злодеи, которые ночи не спят, все думают, как бы навредить природе. Насосы хилые, трубы «сгорают» от коррозии, морозы делают свое дело. Отечественное оборудование, не успев поступить с завода, уже нуждается в капремонте. Это же Россия, а не какие-то там зажравшиеся Арабские Эмираты. Там вокруг каждой лужицы дядьки бегают, суетятся. У нас все проще. Покрутившись перед фотокамерой, тот самый радостный буровик с лицом, вымазанным нефтью, отправится к умывальнику, его-то облику ничего не угрожает. Зато лишь одного литра маслянистой жидкости хватит, чтобы погубить более 100 млн личинок рыб и прочих микроорганизмов. Кстати, в воды рек, озер и Мирового океана ежегодно по разным причинам попадает от двух до десяти миллионов тонн нефти. Космической съемкой зафиксировано, что уже почти 30 процентов поверхности океана покрыто жирной пленкой. Ну, на океан все можно списать, ведь он Мировой. А речка Конда рядышком, и Сырковое озеро неподалеку, и клюквенные болота кругом. Там и сям мазутные пятна и отравленная рыба вверх брюхом, и ягоды, которые уже не краснеют…
Не каждому, наверное, захочется взглянуть сверху на громадные территории ударного покорения земли сибирской, ибо зрелище, скажу я вам, будет не для слабонервных. Не счесть уже рек и речушек, где вывелась рыба, смрадным духом веет от загубленных водоемов, даже лягушки ушли из болот.
Конечно, несправедливо будет всех собак вешать на промысловиков. Источники загрязнения вод нефтью различны. 30 процентов, например, приходится на промышленные отходы, 27 – на речные суда, 12 – на аварии танкеров и нефтяных платформ. И все же самым страшным исчадием экологического зла для северян считаются порывы нефтепроводов, разливы масляной жидкости, обусловленные, как правило, изношенностью оборудования и несоблюдением технологической дисциплины.
Не секрет, что запасы недр стремительно сокращаются, поэтому становится невыгодным вкладывать средства в техническое перевооружение объектов нефтедобычи, продуктивность которых падает по естественным причинам. Из этого нетрудно сделать вывод: возрастет показатель аварийности оборудования, исчерпавшего свой ресурс. Результат – аварии, ущерб экологии. По данным «Гринпис», количество безвозвратно теряемого энергетического сырья в России достигает 25 млн тонн в год. Вся эта смертоносная жидкость расползается по ландшафту. Если к этим потерям прибавить степень вреда, нанесенного природе, определится цифра, не уступающая экономическому эффекту от добычи ископаемых. Таким образом, проблема очистки окружающей среды от загрязнений выходит за рамки узковедомственных задач и интересов нефтедобывающей отрасли.
Интересная штука получается: компании снимают сливки, а государство должно довольствоваться сывороткой, да еще и втридорога платить за нее? На сегодняшний день в стране извлекается на-гора в пределах 300 млн тонн углеводородов в год, из которых, по свидетельству Международного социально-экологического союза, при добыче и транспортировке теряется как минимум 4,5 млн тонн. Если в результате работ по ликвидации разливов удастся возвратить в производство хотя бы малую часть теряемой сейчас нефти, то реальный эффект от этой деятельности значительно превысит затраты на ее проведение. Не следует забывать и о том, что штрафы, которые приходится платить предприятиям ТЭК за загрязнение окружающей среды одной тонной нефти, эквивалентны стоимости 80 тонн добытого углеводородного сырья. Затраты же на сбор разлитой жидкости могут колебаться от 270 до 460 тысяч рублей за тонну.
Ясное дело, можно бесконечно ругать предприятия отрасли за то, что они так не по-хозяйски распоряжаются природными ресурсами, но, к сожалению, даже сверхпрочный металл, бывает, не выдерживает сибирских морозов, и трубы часто лопаются, как мыльные пузыри. Кто спорит, климат у нас – не сахар, но значит ли это, что можно опустить руки? Надо что-то делать. Что именно? На этот вопрос должны дать ответ специалисты, ведь на нефтяной сектор экономики работают лучшие НИИ страны.
Среди методов очистки территорий еще вчера наиболее распространенным было простое сжигание нефти, которое не обеспечивало достаточного удаления загрязнений, к тому же далеко не лучшим образом воздействовало как на воду, так и на атмосферу. Не способны удалить остаточные пленки нефти и механические способы очистки, хотя применение насосов, вихревых устройств и адгезионных дисков дает неплохую производительность сбора. По словам специалистов, химические методы тоже не оправдали себя. Они способствуют осаждению нефти на дно водоемов и опасны для окружающей среды. Выходит, самым ходовым методом пока остается обычная откачка толстых слоев передвижными насосными агрегатами, обработка места разлива песком и последующее выжигание. В труднодоступной местности, на болотах расположено большинство объектов нефтедобычи в ХМАО. Многие загрязненные участки и вовсе остаются без какой-либо обработки, так что по любым экологическим и экономическим критериям эти варианты борьбы с разливами нефти не смогут полностью избавить Север от вредных последствий технической деятельности человека.
Как видно, одного желания устранять последствия аварийных ситуаций в нефтедобыче мало. Нужны новые прогрессивные методы и способы реанимации природы. Думаю, вряд ли кто-то будет заниматься их разработкой в условиях неустойчивого положения с добычей сырья на действующих месторождениях и с разведкой новых залежей. Далеко не лучшим образом сказывается на развитии экологии и сложная ситуация на внешнем рынке, которая отвлекает компании от насущных проблем. Вполне может случиться, что падение уровня добычи нефти вообще отодвинет все мероприятия по охране природы на второй план.
К счастью, в «Урайнефтегазе» и в других структурных звеньях «ЛУКОЙЛа», например, есть немало людей, настойчиво пытающихся найти выход из сложившегося положения. В частности, здесь взят ориентир на комплексный подход к решению проблемы, суть которого состоит в четкой координации действий отдельных аварийных служб и проведении совместных работ по ликвидации больших разливов нефти.
Знающие люди считают, что реальная обстановка диктует три условия. Во-первых, «заметать» следы аварий должны службы, оснащенные высокоэффективной специальной техникой и находящиеся в постоянной готовности к оперативному реагированию на сигналы из любой точки Тюменской области, а может, и всей Западной Сибири. Ясно ведь, что от быстроты локализации загрязнений зависит как степень их пагубного влияния на окружающую среду, так и количество средств, которые придется затратить для полного восстановления нарушенной экосистемы. Кроме того, оперативное реагирование профессиональных формирований позволит вернуть в производство максимальное количество разлитого сырья, что может частично компенсировать расходы на проведение природоохранных мероприятий. Во-вторых, необходима информационно-методическая база с единой системой экологического мониторинга и банка данных, содержащего информацию о новых технологических разработках и о различных изменениях в области природоохранного законодательства. Наконец, существует острая потребность в механизме, с помощью которого структуры, непосредственно занятые ликвидацией нефтяных загрязнений, могли бы активно влиять на разработку законов, регламентирующих отношения в этой сфере, поскольку российское законодательство, мягко говоря, слабо реагирует на проблемы защиты природы.
Сейчас, пожалуй, самое время ответить на вопрос, который наверняка хотели бы задать мне некоторые читатели, не очень глубоко осведомленные о тонкостях экологии. Да чего греха-то таить, мы ведь зачастую ничего не видим дальше красивых лозунгов и призывов беречь природу. Я тоже не семи пядей во лбу, поэтому и поставил перед собой цель изучить экологическую ситуацию изнутри, в деталях. Это, как я убедился, не на субботнике веничком махать и не окурки собирать в ведерко. Это тяжелейшая наука, сопряженная с политикой и финансами, научно-техническим потенциалом и инженерной мыслью, наконец, это колоссальный социально-экономический и законотворческий процесс. Какими только словами мы не называем нефтяников, когда речь заходит об их конфликтах с природой. Вернитесь по тексту чуть выше, в то место, где я рассказываю о неудачных попытках использовать различные способы очистки территорий от разлитой нефти. Разве промысловики виновны в том, что вынуждены разрабатывать недра, довольствуясь неуверенными рекомендациями недееспособной отечественной науки, сталкиваясь с равнодушием законодателей и властей? Можно одним росчерком пера решить все экологические проблемы – упразднить топливно-энергетическую отрасль. Трудно представить, какая участь ждет страну в таком случае, страну, которая, как наркоман, сидит на нефтяной игле и не мыслит себя без нее.
Сегодня в Тюменской области эксплуатируется около 200 месторождений нефти и газа, несколько десятков тысяч километров магистральных нефтепроводов. Большинство объектов задействовано в производстве почти 30 лет, являясь потенциальными загрязнителями окружающей среды. Как быть? Я не знаю, честное слово, не знаю. Я только могу предположить, что откуда-то с далекой планеты на нас смотрят иноземные создания и гадают, кто там дышит на ладан: Земля или человечество, засорившее ее своим присутствием и бесконечной суетой?
Сегодня в Тюменской области эксплуатируется около 200 месторождений нефти и газа, несколько десятков тысяч километров магистральных нефтепроводов. Большинство объектов задействовано в производстве почти 30 лет, являясь потенциальными загрязнителями окружающей среды.
