На прошлой неделе, возвращаясь из Китая, президент Путин проинспектировал восстановительные работы на Дальнем Востоке после прошлогоднего наводнения. В целом, по его словам, задачи исполняются своевременно, однако «это не значит, что все делается так, как мы запланировали», уточнил президент.
Напомню, наводнение ввергло в ущерб три области, он перевалил за полтриллиона, пострадали 190 тыс. человек. Оставшимся без жилья власти обещали единовременную помощь в 120 тыс. руб. и построить или отремонтировать дома. Восстановительные работы президент контролировал лично, побывал в регионе в январе и марте. Тем не менее часть пострадавших до сих пор не получила компенсацию, а полуразрушенное жилье других так и не внесли в список для восстановления. Люди жаловались полпреду президента в ПФО и самому Президенту во время «Прямой линии». И вот накануне последнего приезда Владимира Путина вдруг выяснилось, что восстановительные работы заморожены. Регионы не получили деньги из Москвы, не хватает рабочих. Замглавы Минстроя Ставицкий пояснил: «Непонятно, кто источник погашения».
Подобных примеров масса. В январе 2012 года Президент поручил Минэнерго, Минфину и Минэкономразвития за месяц подготовить предложения по налоговому стимулированию модернизации угольного производства, новых месторождений и созданию инфраструктуры. Поручение не выполнено и сегодня. Тогда же Минобразования и Минэнерго было поручено разработать мероприятия по совершенствованию в 2012–2014 годах системы подготовки и повышения квалификации персонала для угольной промышленности. И это не выполнено. В 2012 году Путин распорядился ликвидировать коммерческую структуру при таможне – РОСТЭК, которая с 90-х годов богатела на откровенном рэкете международных перевозчиков. Дума приняла соответствующий законопроект лишь недавно, а РОСТЭК живет и здравствует.
В конце апреля, отчитываясь в Госдуме РФ, премьер Медведев посетовал, что не отвечает «современным требованиям качество институтов и государственного управления». Однако эта оценка столь же мимолетна, сколь и скромна. Всемирный банк (ВБ), давно ведущий статистику шести ключевых индексов государственного управления, недавно опубликовал данные о том, как менялось его качество в России, США, Франции, Канаде, Великобритании и Австралии за 10 лет, с 2002 г. по 2012 г. Так, в России индекс учета интересов общества с 37,5 пункта упал до 19,9; политическая стабильность – с 24 до 20,9; эффективность правительства – с 43,9 до 40,7; качество регулирования – с 43,1 до 38,8; соблюдение законодательства – 23,9 до 23,7.
Надо сказать, что некоторые индексы в других странах тоже упали. Например, в США меньше стали учитывать интересы общества, хуже стало и с коррупцией. Однако первый индекс там снизился с 92,8 пункта до 86,2, а второй – 93,2 до 89,5. И в остальных странах все (!) индексы колеблются вокруг 90 пунктов.
По каждому индексу можно писать отдельный сценарий. Приведу мнения экспертов лишь по одному: соблюдение законодательства. Понятно, что ключевой момент здесь – качество самих законов. Так вот, в феврале помощник президента по правовым вопросам Лариса Брычева оценила его «близким к катастрофе» и призвала депутатов «притормозить». Правовед Николай Власенко пишет, что «законотворческий процесс превратился в латание дыр и прорех». На днях Госсовет Татарстана обратился к председателю Госдумы Сергею Нарышкину с просьбой приостановить реформу избирательного права на ближайшие пять лет. «Мы хотим работать, избирать и быть избранными в стабильном режиме открытости, взаимного доверия и конструктивного взаимодействия», – говорится в обращении на сайте республиканского парламента. Действительно, ни разу в постсоветской России выборы не проводились дважды подряд по одним и тем же правилам. Понятно, что закон, который меняют, как перчатки, не будут уважать, а значит – исполнять.
Похожий на оценки ВБ срез мнений представил сайт для поиска работы и найма персонала HeadHunter.ru. В январе он попросил представителей 22 профессиональных областей оценить профильные министерства по четырем основным критериям: кадровой политике, законодательной деятельности, развитию и функционированию вверенной сферы и инновациям. Опросили почти 2,5 тысячи человек. Большинство ответили, что профильное министерство не только не помогает, но, скорее, мешает (53%). Ни одно министерство не получило больше трех баллов из пяти. Выше всего респонденты оценили профессионализм работников аппарата министерств – в 2,13 балла. Если, конечно, двойку с плюсом можно назвать высокой оценкой. Самые низкие оценки получила законодательная деятельность министерств – 1,97 балла. Лучше всех на сигналы извне реагирует МВД, Минфин и Минкульт. Хуже всех – премьер-министр и Минтранс.
Эти абстрактные баллы на Международном инвестиционном форуме в Питере проиллюстрировал глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев: «Мы декларируем, что снижаем регулятивное давление на бизнес. Но на практике оно увеличивается». По его словам, 30–35% всех издержек производства – это транзакционные издержки, связанные с высокими регулятивными требованиями.
С административной реформой еще хуже. Напомню, что в 2004 г. центральные ведомства разделили на три группы: федеральные министерства, федеральные службы и федеральные агентства. Министерства должны были вырабатывать и блюсти государственную политику в своих сферах, службы – контролировать и надзирать, агентства – оказывать госуслуги. Однако разложить все функции по бюрократическим полочкам не получилось, нового ничего не придумали, и всё, как водится, зависло.
Тогда же число вице-премьеров сократили с шести до одного – сегодня у премьера один первый заместитель и семь простых. Обещали, что замов у каждого министра будет не больше двух – сегодня столько не имеет ни один министр. А, к примеру, у глав Минфина и Минэкономразвития – по девять замов, у министра здравоохранения – пять. Весьма показательной является и динамика численности федеральных органов исполнительной власти. В 2002 г. таковых насчитывалось 60, а в мае 2014 г. уже 81. Из недавно созданных – Министерство РФ по делам Крыма и второе – по Северному Кавказу. Итог: за последние 10 с лишним лет число федеральных органов исполнительной власти увеличилось на треть.
В таком административном хаосе в ситуации, как, например, с восстановлением жилья в Приморье, зачастую трудно или вообще невозможно обнаружить, кто конкретно заморозил программу. Другой сюжет, о котором постоянно пишет пресса, – исполнение, а точнее – неисполнение майских указов президента. Недавно глава Счетной палаты Татьяна Голикова обнародовала итоги анализа аудиторов: межведомственная координация не налажена, единой методологии расчета стоимости мероприятий нет, разные органы власти озвучивают противоречивые оценки финансового состояния регионов, «дорожные карты» провисают по срокам и не вписываются в запланированное финансирование. Голикова привела пример неразберихи: сначала регионы заявили, что стоимость майских указов Владимира Путина оценивается ими в 2,2 трлн руб., а потом уменьшили на 150 млрд.
В государстве, страдающем анемией, и экономика дышит на ладан. По оценкам аналитиков Института стратегического анализа ФБК, эффективность государственного управления за последние 10 лет снизилась в 1,5 раза, а стоимость экономики – на 3%. Важно даже не то, подчеркивают авторы проекта «Сколько стоит Россия», что стоимость экономики сократилась. Важно то, что она спустя 10 лет, не выросла. Это свидетельствует о том, что потенциал для экономического развития эффективно не использован, а перспективы спустя 10 лет оказались даже хуже, чем были в начале 2000-х гг. Что-либо производить всё менее выгодно. Динамика прибыли в прошлом году в целом по экономике снизилась на 20% по сравнению с 2012-м г., в добывающих отраслях – почти на 10%, а в обрабатывающих – на 35%. Убытки бизнеса увеличились в 1,3 раза, более чем в 2,5 раза сократилось поступление налога на прибыль по сравнению с 2006-м годом.
Нельзя сказать, будто в стране ничего не делается для повышения её управляемости. Так, состоялась реформа МВД. Однако власти фактически признали, что результаты далеки от ожидаемых. В начале мая Президент РФ своим указом упразднил главные управления МВД в федеральных округах, за исключением Северо-Кавказского, а также сократил численность центрального аппарата ведомства. В последнее время не раз предпринимались попытки найти эффективную роль для окружных главков, однако особого успеха это не принесло. В частности, главки во многом дублируют региональные управления. Наверное, принятая мера как-то повысит эффективность полицейского ведомства, однако, если состояние законов, по словам Брычевой, близко к катастрофе, то полицейские, по сути, вольны толковать их как бог на душу положит.
