Тревожно. Родственников с Украины, мысленно тихонько ругая, что они не выехали в Россию вовремя, постоянно держим на связи. Разговариваем по скайпу, переписываемся по электронной почте, потом приходим на работу, встречаем коллег – товарищей по несчастью и начинаем обмениваться свежими сообщениями из Луганска, Херсона, Одессы.
– Сестра из Новой Каховки говорит, что всё у них тихо. А вот в Крыму, мол, плохо, весь Крым-де обратно к ним на Украину просится, потому что на полуострове теперь продуктов нет, денег нет, а цены на всё сразу выросли, криминал житья не даёт, – озадаченно рассказывает одна. – Вы, говорит, все в плену пропаганды, а нам украинские каналы правду вещают. Я ей отвечаю, что не может этого быть, так она не верит мне ни в какую.
– Мне из Симферополя утром писали, что всё в порядке: цены как цены, пенсии получают, ждут со дня на день уже хорошего российского повышения. На улицах спокойно, даже радостно как-то. Единственное, мои пенсионеры пока за российским паспортом не торопятся, но это из-за огромных очередей: людям не терпится как можно скорее вновь стать гражданами родной страны, а мои уже не могут долго на ногах стоять, да и понимают, что Крым теперь навсегда российский, поэтому суетиться нет особой нужды.
– Мои родственники – крымские татары, но всегда были за Россию. Не могу понять, откуда все эти разговоры, – пожимает плечами другая.
Начинаем рассуждать, и, правда, откуда? Пожилые жители Украины, особенно в деревнях, доступа в Интернет не имеют, поэтому целиком зависят от телевизора. А там чего только теперь про Россию не напридумывают.
На российских каналах, по радио и в прессе тоже много говорят об Украине и уже российском Крыме. Но только что произнесённое слово «пропаганда» заставляет всё перепроверять, что-то доказывать, хотя и понимаем – зря: риторика родственников и знакомых с соседних территорий уже начинает меняться. Вот и Новая Каховка начала робко говорить о том, что без газа, благодаря собственным же властям, замёрзнет этой зимой, а на рынке цены не радуют.
Да и к нам в Тюмень полетели «первые ласточки». Поэтому видим уже воочию: хорошего на Украине мало. Общественница Галина Паршуткина недавно подвозила пожилую женщину с огромным баулом. 
Та вышла из автобуса раньше положенного и тяжело шла по обочине, волоча за собой сумку и беспрестанно голосуя проезжающим автомобилям. «Не местная, – подумала Паршуткина. – Наши уже не голосуют». Притормозила, посадила незадачливую путешественницу. Та от ласковых расспросов и усталости расплакалась и рассказала, как в спешке уезжала из-под Полтавы к сыну, давно переехавшему в Сибирь, как из всего нажитого захватила одну сумку, понимая, что времени на продажу дома уже не осталось, а границы могут закрыть в любую минуту. Сын ждал мать на ближайшей остановке, там и попрощались с Галиной Тимофеевной. А та потом с глубоким сочувствием поведала эту историю нам.
Легко это слушать? Или может быть, кого-то злорадство одолевает? Мол, решили украинцы к России спиной повернуться, так и пусть теперь расхлёбывают. Нет, за каждого душа болит. Когда-нибудь весь этот морок сойдёт, и мы опять поймём, что никуда нам друг от друга не деться. Родные мы.
