Позавчера возвращался с митинга. У обгонявших меня двух мужчин в переходе слетела фраза: «Выставляются друг перед другом…». Я понял, что это был комментарий к выступлениям на митинге.
Фраза не выходила из головы, и я подумал, а если бы выступал я, случайный прохожий, не по списку, ни перед кем не выставляясь, о чем бы мог сказать…
Это было время СССР. Мы с женой по туристической путевке находились во Львове. В один из вечеров, осматривая достопримечательности, оказались на небольшой, выложенной камнем улочке. Прохожих не было, и мы остановились в нерешительности. Куда пойти? Улочка тянулась вверх, и логичнее, и легче, конечно же, было идти вниз. Мы, было, уже пошли, но неожиданно с той стороны послышались шаги марширующей толпы.
Через несколько секунд уже был виден четкий строй надвигающейся на нас черной людской массы. Мы застыли в оцепенении, глядя на проходящих перед нами, как будто в историческом фильме, эсесовских штурмовиков.
– Пойдем быстрее отсюда, – потянула меня за рукав жена.
Мы юркнули во двор, прошли узкую улочку. Шли в каком-то оцепенении, боясь спросить у кого-либо дорогу в гостиницу, как будто нас действительно перенесло в прошлое и оказались в оккупированном немцами городе .
И, о Боже, плутая по улочкам, выходя из пролета во двор, вновь наткнулись на те же лица, от которых так безуспешно пытались уйти.
Начиналось собрание. Оратор, взобравшись на возвышение, начал речь, резко и громко.
– О чем он говорит? – спросил я жену (она украинка).
Супруга укоризненно посмотрела на меня. Руки ее дрожали.
– Как ты можешь спрашивать, разве не догадываешься, о чем говорят фашисты…
Я бы мог рассказать про Крым. Про свою первую песню. Самую первую! Еще ребенком написал. Называлась «Красавица Ялта».
Я бы мог рассказать о настроениях людей, у которых мы снимали комнаты. Это было время СССР. И это был тот же лозунг, что и сейчас, «за Россию!», только он звучал тихо, на кухне, за чаем.
Да, я бы мог это рассказать. Но все же, если бы представилась возможность, я бы поговорил про экономику. Но послушают ли дилетанта? Увы, «писать» экономику, как ноты, я не умею. Хотя прекрасно понимаю, что никакое бренчание оружием не сделает страну сильной, сильной её сделает только сильный рубль.
Но, может быть, послушают музыканта. Начав писать лет тридцать назад, еще в СССР, я попытаюсь завершить это сейчас и поставить. Опера называется «Мальчиш-Кибальчиш».
