Хорошо известный тюменцам Александр Вычугжанин, банкир, ученый, а также инициатор и руководитель проекта «Тюмень. Сквозь глубину веков…» выпустил удивительную книгу «Церковь, деньги, кредит». Мне искренне жаль, что её вряд ли кинутся искать толпы читателей. Во-первых, мал тираж, всего 300 экземпляров, а во-вторых, в массе своей от подобных книг шарахаются даже те, кому по роду занятий сам Бог велел их внимательно изучать.
Несмотря на строгое название, эта книжка особенная. Работа над ней заняла у автора десятилетие, и не зря. Увесистый 800-страничный том читается не как занудное повторение известных финансовых истин, а как увлекательная энциклопедия обыденных фактов жизни Западной Европы и дореволюционной России, зафиксированных глазами крестьян, банкиров и чиновников. Но прежде всего – сельской интеллигенции, среди которой первое место по праву принадлежит духовенству.
В отличие от нынешних собратий, именно то поколение сельских батюшек во многом подготовило в России старт кредитной кооперации, которая, в свою очередь, обеспечила невиданный взлет всей российской кооперации в первом десятилетии ХХ века. Вычугжанин ввел в оборот огромное количество архивных документов, убедительно показывающих, на что способна самодеятельность культурных людей, думающих в первую очередь не о собственном благополучии, а о том, как реально помочь прозябающим в беспросветной нужде миллионам крестьян.
Однако ценность книги не только историческая. Она сверхактуальна сегодня, когда минимум два десятка миллионов сельских жителей не знают, чем себя занять, или не умеют это сделать, а живущие с ними бок о бок духовные пастыри чаще всего озабочены своими мирскими делами. Я сумею лишь тезисно пересказать основные сюжеты и идеи книги.
Отдельная глава посвящена возникновению кредитной кооперации. Считается, что первенство принадлежит Герману Шульце-Деличу, который, работая судьей в родном немецком Делице и видя резкое обнищание населения после неурожая, в 1948 г. основал страховую кассу «на случай болезни или смерти», в 1949 г. – потребительское общество башмачников, а в 1950 г. – первое ссудо-сберегательное товарищество. Шульце полагал, что рабочие и ремесленники помогут себе только сами благодаря разумной экономии, бережливости и взаимопомощи. И что с большой пользой к участию в правлениях товариществ могут привлекаться священники.
Основные требования к ссудо-сберегательным товариществам были солидарная ответственность по обязательствам товариществ; каждый член обязывался вносить ежемесячный взнос и уплачивать проценты по ссудам; по итогам года прибыль направлялась на выплату дивидендов членам товарищества.
По отзывам современников, будучи «прирожденным экономическим миссионером», Шульце объездил всю страну, убеждая в выгодах своей системы. Его влияние было столь мощным, что канцлер Бисмарк упрекал Шульце, будто тот слишком много на себя берет. Действительно, замах новатора был глобальный. Так, он боролся «с привившимися к германскому народному духу обособлениями», когда под самостоятельностью разумеют «совершенную отдельность, тогда как на самом деле самостоятельность только и приобретается свободным соединением между собой отдельных единиц». Если задуматься, не чужды этого заблуждения и русские сегодня. Мелким ремесленникам –пайщикам объединений – Шульце внушал, что «не капиталисты должны стать капиталистами».
Товарищества создавались не только для предоставления крестьянам оборотных средств, но и приема вкладов под проценты как от своих членов, так и от посторонних. Принимали жителей одной местности, хорошо известных друг другу. По всем займам члены отвечали паевыми долями и своим имуществом. Взаимоответственность повышала кредитоспособность товариществ.
По инициативе Шульце в 1965 г. в Берлине был организован банк, акционерами которого стали сами товарищества, а банк – посредником между ними и частными кредитными учреждениями. Шульце разработал проект закона о товариществах (в Пруссии утвержден в 1867 г., а в Германской империи – в 1889 г.). Кроме кооперации, уже 70-летний Шульце состоял членом рейхстага, ряда общественных организаций. В год его кончины (1983) в Германии действовало не менее 4 тыс. разных ссудо-сберегательных товариществ с собственным капиталом более 200 млн марок и около 1,2 млн членов. Более 50 тыс. человек провожали великого кооператора до могилы, на которую возложили до 1400 венков.
Другим великим новатором был опять же немец Фридрих-Вильгельм Райффайзен. Да, правильно, это в его честь назван одноименный банк, хорошо известный россиянам. В апреле 1969 г. Райффайзен в деревне Геддесдорф основал первое кредитное товарищество, которые позже широко распространялись и у нас. Свое кредо, актуальное в России и сегодня, кооператор выразил так: «Среди предпринимательского класса царит дикая погоня за наживой, а в низших классах также распространяется всё большая и большая жажда чувственных удовольствий; ненависть и зависть к имущим получают среди них всё большее распространение; партия социальной революции находит среди них… всё более и более сторонников… Каково должно быть новое направление, для истинного христианина не может быть сомнения. Оно указано нашим Господом…».
Английский исследователь Ч. Чей определил важное отличие подходов двух кооператоров. «Член Шульце-Деличского банка получает удовлетворение на основании данных о его солидной хозяйственной репутации… Член Райффайзенского банка, хотя бы он представил самых лучших поручителей, получает отказ, если не имеет данных о нравственной чистоте и трудолюбии его в частной жизни». Вычугжанин цитирует высказывание одного рейнского пастора: «Райффайзенская касса в его общине сделала гораздо больше для подъема морали прихожан, чем все проповеди». А.В.Чаянов, крупный деятель кооперации в России, называл Райффайзена «апостолом кредитной кооперации».
Шульце и Райффайзен дискутировали, отстаивая свои подходы, однако принципиально они не отличались. В России успешно работали и те, и другие. Открывая Первый Международный конгресс по «народному кредиту» в Париже летом 1900 г., сенатор Лертье говорил, что «народный кредит есть одно из наиболее действенных средств, ведущих к улучшению материального и морального положения городского и сельского пролетариата. Разрешить успешно эту задачу – значит оказать великую услугу демократии…». Этот конгресс дал мощный толчок кооперативному движению в мире. Для Италии синьор Луцатти был тем же, что и Шульце для Германии. Вложив свои деньги, Луцатти основал первые народные банки. Часть его сподвижников сторонилась церкви, но в начале ХХ века прекрасно развивались и католические, и нейтральные кредитные товарищества, для которых идея Луцатти о «капитализации честности» как средства «создания человека-брата» оставалась незыблемой.
Во Франции кредитная кооперация появилась позже, но установленный законом явочный порядок открытия способствовал тому, что к 1913 г. только кредитных кооперативов насчитывалось 6367: в среднем один на 5 сельских обществ. Мелкие хозяева получили более 1 млрд франков не более чем под 4% для краткосрочных и 2,5% – долгосрочных займов. Параллельно появлялись местные и областные кассы. Они получали от государства беспроцентные долгосрочные кредиты и сами ссужали местным кассам под 3% годовых. А последние кредитовали своих членов под 3,5% на короткие и под 4% – на долгие сроки. Благодаря местным, а также рабочим кассам (половиной последних руководили священники), крестьяне закрепили в собственность арендованные участки, а также избавились от обременительной ипотеки.
В Сербии к 1908 г. действовало 895 кооперативов, из них 605 – кредитных (в среднем, 48 членов в одном кооперативе). В них не принимались «только нечестные и непорядочные, воры и склонные к потраве, к ссоре и забияки, преданные пьянству, игре в карты, лени и кутежу, занимающиеся ростовщичеством, лихоимством и т.д.». Споры рассматривали «суды добрых людей».
В Румынии к 1908 г. было 2500 кредитных кооперативов в форме крестьянских ссудо-сберегательных касс. По мнению румынского кооператора С. Кужбы, «своим развитием эти кассы обязаны сельским священникам и народным учителям, которые видели нужду в мелком кредите для населения и стремились так или иначе создать таковой. Сельское население, не имея кредита, принуждено было обращаться к ростовщикам, платя до 400% ежегодно…».
Известный деятель кооперации Г. Вольф писал в 1910 г., что «нигде кредитные кооперативы не развиваются так быстро, как в Индии». Некоторые, кроме финансовых операций, обучали кооператоров и создавали новые товарищества. В Японии кредитные кооперативы появились при поддержке министра внутренних дел Синагавы. Учась в Гейдельбергском университете, он познакомился с работой немецких кооперативов, и в 1900 г. его усилиями принимается соответствующий закон. Через 10 лет в Японии было уже 7000 кооперативов, и 70% из них – кредитные.
Что пишет Вычугжанин о развитии кредитных товариществ в России, расскажу в следующий раз.
