В Тюменском музее изобразительных искусств открылась выставка “Верный конь: друг, помощник, оберег”. Наступивший год Лошади стал для нее поводом, но не причиной. В музейных фондах так много произведений, посвященных красавцу коню, что хотя бы часть этого непарнокопытного богатства следовало явить миру. Без всякого повода.
У входа в зал поставили стол для мастера Святослава Шитова с его расписными коньками из дивного пахучего кедра – чтобы задавал настроение, ведь открывает экспозицию уголок народного искусства. Автор выставки искусствовед Татьяна Сергейчук обращает внимание на деревянные планки, украшенные резьбой и росписью.
Повешенные на стену, они напоминают верхние части оконных наличников. На самом деле это детали ткацкого стана под названием набилки. Резные конские головы глядят в разные стороны – бдят, защищают от напастей, между ними по всему корпусу разбросаны солярные знаки. Конь, по древним языческим представлениям, неизменный спутник солнца. А дуга, которой оглобли крепятся к хомуту, соотносится с небесным сводом… Та же символика на деревянных яйцах-писанках, на вышитых полотенцах. Образы коня и солнца обещают благополучие, здоровье, щедрый урожай… Попал в экспозицию и ажурный металлический дымник, увенчанный фигурами верховых воинов – старая традиция на новый лад.
Отдельная витрина посвящена христианским святым-всадникам, а также покровителям лошадей, животных вообще и крестьян, для которых конь – первый помощник. Тут и архангел Михаил, и Флор с Лавром, Власий, Модест и, конечно, Николай Чудотворец. Лошадиные головки, вытканные на тюменских махровых коврах, напоминают о зимней дороге – такие ковры, чаще всего украшенные цветами, стелили в сани, ими укутывали седоков. Среди предметов славянского народного искусства нашлось место и для хантыйской игрушки-головоломки “Цена пяти коней”. Мало кто способен с ходу разобраться в путанице колечек и веревочек, прикрепленных к деревянной основе. “Когда ханты предлагали чужому человеку поиграть, то говорили: если выиграешь, то мы тебе подарим пять коней”. Юные художники нашего времени поступили мудро: не стали ломать голову, а разрисовали северную игрушку на русский манер – получились кони в цветочек.
В соседнем зале посетителей встречают дымковские игрушки, разукрашенные мастерами-профессионалами, и хохломская роспись: бьют копытами благородные скакуны, пылают золотым пожаром гривы, лихо мчится боевая квадрига, летит удалая русская тройка... Говорят, больше нигде в мире не додумались так запрягать лошадей, чтобы коренная вела, а две пристяжные помогали. Тройку любят и косторезы, и мастера гжельского промысла... А рядом для самых любознательных – настоящая конская упряжь. Даже очень городские дети легко узнают седло, дугу, хомут, а вот кожаная подушка под названием седелка, обманчиво напоминающая намордник, ставит в тупик и взрослых посетителей. Назначение седелки – облегчать тяжесть хомута, она служит опорой для чересседельника, то есть ремня, протянутого от одной оглобли к другой…
Коня-труженика, крестьянского помощника, впряженного то в плуг, то в телегу, то в сани, любили изображать и художники старой школы, и наши современники. Отправил лошадку “С обедом на покос” живописец Сверчков, а тюменский мастер Геннадий Токарев пожалел свою каурую, позволил постоять, погреться на солнышке… Знаменитый Евгений Лансере создал бронзовую миниатюру “Возвращение с пашни”, показав крестьянина, лошадь и плуг в мельчайших деталях. Не самый типичный сюжет для кабинетной скульптуры. Куда чаще письменные столы и книжные полки украшали композициями на темы войны и охоты. И на нашей выставке красуются друг перед другом “Сокольничий” и “Киргиз с беркутом” все того же Лансере, идет на Царьград грозный князь Святослав, казак тянет за собой чужую лошадь – то ли погибшего друга, то ли поверженного врага… Те же темы продолжаются в живописи и графике. Стремительно летит охота “По волку с гончими” Алексея Степанова, кланяется проезжим богатырям красна девица С.В. Иванова, гарцует на нарядном скакуне гравированный курдский кавалерист…
Конь возил и селянина, и горожанина – в пролетке, в санях, в телеге… Литография Сверчкова запечатлела для нас типы русских повозок, а заодно и их возниц. Борис Кустодиев, любивший изображать праздники, представил торжественный выезд архиерея в запряженной четверкой карете, заодно показав бурлящую народом площадь и лавку, где продают игрушечных лошадок. Еще одна форма бытия коня в городе – памятники монархам и полководцам. А если конный монумент знаменит – как тот, что воздвиг Петру I Фальконе на Сенатской площади, – то он попадет и в литературу (вспомним хотя бы “Медного всадника” Пушкина), и в станковое изобразительное искусство, скажем, на цветную гравюру В.В. Смирнова. Особняком стоят конные работы северного кудесника Геннадия Райшева – символичные, многозначные, загадочные…
Завершают экспозицию кони счастливые, то есть свободные. Даже если лошадь одинока, как у Михаила Захарова, гулять на воле лучше, чем ходить под седлом или тянуть оглобли. Анатолий Седов пустил своих коняшек отдыхать на лугу большой компанией. Особым символизмом проникнуто полотно Александра Мурычева “В степи» (Табун колхозных лошадей). Красивые, сильные кони, готовые скакать наперегонки с ветром, встревожены. К ним приближается трактор. Он не просто пугает рокотом и лязгом – то железный конь идет на смену коню из плоти и крови, чтобы прочно занять рядом с человеком место помощника. Тем ценнее становится дружба…