В Тюменском музее изобразительных искусств открылась небольшая, но интересная выставка “Пространство мифа. Сокровища Востока”.
Казалось бы, название говорит само за себя. В экспозиции представлены диковины из коллекции музейного комплекса и частных собраний. Кроме того, экспонатами поделился Музей науки и техники Зауралья при ТюмГНГУ. В витринах соседствуют предметы XVIII–XIX веков и почти современные изделия – фарфор, кость, дерево, камень, металл. Но восточная мудрость намекает: истинная ценность вещи не столько в редких материалах и искусном исполнении, сколько в тонком и глубоком символизме каждой ее детали.
Взять хотя бы напольную вазу с росписью на сюжет мифа о восьми бессмертных. Сама ваза – уже символ вечной гармонии. Ее форма “гуань”, что значит “слива”, говорит о многом. Узкое горло подразумевает “нерастекание”, то есть сохранение тайн мироздания. А если заглянуть во времена совсем уж изначальные, то ваза становится вместилищем космических вод и символом женского начала, сиречь источника жизни. Декоративные ручки по бокам горловины изображают так называемых собак Будды, с каждой стороны пара – мать и дитя. Парность вообще важный элемент китайской символики, поэтому искусствовед Людмила Осинцева, куратор выставки, очень жалеет, что для нашей “гуань” не удалось раздобыть вазу-компаньонку. Впрочем, в экспозиции довольно других парных предметов – скажем, японские фаянсовые вазы с фигурами мальчиков-близнецов…
Выставка призвана погрузить нас в пространство восточной мифологии, где каждый персонаж многозначен, и, “потянув” за него, как за ниточку, можно размотать целый клубок сюжетов и философских откровений. Взять тех же бессмертных с вазы. У каждого из них своя история, каждый по-своему творил чудеса. К примеру, у Чжан Голао был волшебный ослик (мул). Останавливаясь на ночлег, хозяин складывал его, как листок бумаги, прятал за пазуху, а утром доставал снова. Однажды восемь даосских святых отправились в гости к богине Сиванму, владычице Запада. Ведь только ей известно, где растут персиковые деревья, плоды которых даруют бессмертие. Согласно поздним представлениям, в которых соединились учение Конфуция, даосизм и буддизм, бессмертным мог стать любой – богач и бедняк, старик и юноша, мужчина и женщина, даже последний пьяница и баламут. Надо только постичь силы природы и добиться внутренней гармонии. Вот где, оказывается, общество равных возможностей.
Могущественная Сиванму взирает на нас с фарфорового блюда династии Цин, украшенного кобальтовой росписью. Литая фигурка изображает богиню милосердия Гуаньинь в ипостаси владычицы Южного моря и покровительницы рыбаков. Богиня сидит верхом на драконе – символе водной стихии и необузданных сил природы. Опасный зверь полностью покорился своей госпоже. Ведь в ее руках жемчужина – главное драконье сокровище. Своя жемчужина – средоточие сил и энергии – есть у каждого дракона. Если ее отобрать, бедная рептилия может зачахнуть и умереть. Драконы любят играть с жемчугом. И когда они предаются этой забаве, на землю проливается дождь.
Дракон с жемчужиной встречает нас у входа на выставку. Дракон в клубах тёмных облаков глядит с японского свитка XVIII века. Дракону уподобил Конфуций своего старшего современника – великого философа Лао-цзы, изображенного на другом свитке. А вот дракон взбирается на гору Фудзи… Коллекционер Филипп Тарасов цитирует известные строки: “Ползи, улитка, по склону Фудзи вверх, до самых высот”. Фудзи велика, улитка мала. Дано ли ей покорить вершину? С точки зрения японского мировосприятия, это неважно. Куда важнее сам вектор устремления – сосредоточенное движение ввысь и в глубину.
На драконе взлетает к небесам Бэндзайтэн, богиня счастья, японское воплощение индийской богини вод Сарасвати. А небесная дева Теньо (Тяньнюй) парит над миром сама собой, и гордые сосны тянут к ней ветви. На Востоке сосна – символ долголетия и высокой морали. По Конфуцию, благородный муж подобен сосне, ибо не изменяет своим принципам, что бы ни случилось в жизни – как сосна не сбрасывает хвои даже самой холодной зимой…
Лучезарная Аматэрасу тоже взбирается на небеса без посторонней помощи. Ведь она – богиня солнца. И в то же время слабая женщина. Однажды Аматэрасу спряталась в пещере от буйного брата – и солнце исчезло с небосклона, мир поглотила тьма. Чтобы выманить лучезарную из убежища, другие боги прибегли к хитрости. У пещеры установили перевернутый котел, и богиня развлечений Амэ-но-удзумэ исполнила на нем небольшой стриптиз, чем всех страшно развеселила. Любопытная Аматэрасу выглянула посмотреть, над чем это боги так заразительно хохочут…
Свитки на основе из шелка или бумаги были непременным украшением японских и китайских домов, даже самых бедных. И, конечно, ни одно жилище не обходилось без расписной ширмы, которая защищала людей от злых духов. Нечисть устроена так, что может двигаться только по прямой, и если поставить ширму перед входом, ничто дурное порог не переступит. Изображение ширмы легло в основу орнамента “створки”, который наносили по низу той или иной вещи. В том числе вазы с восемью бессмертными. Впрочем, у этого орнамента есть более современное толкование. “Когда я консультировалась у приезжих китайцев,– рассказывает Людмила Осинцева, – они говорили, что это, наверное, символ денег. Потому что сама ваза могла быть футляром для подарков в Новый год”.
И это лишь фрагмент истории одной-единственной вазы. Такую историю, со множеством отступлений и дополнений, может поведать каждый предмет, будь то свиток, сосуд, веер, скульптура или ритуальная маска. Впрочем, необязательно вникать во все тонкости восточной мифологии. Можно просто полюбоваться мандалой на полу, яркими, богатыми индийскими костюмами, фигурками Лакшми, Вишну, Ганеши, многочисленных будд и драконов, подержать в руках настоящую японскую катану и вообразить себя самураем без страха и упрека. Выставка работает до 15 января.