Не устаю удивляться причудам нашей действительности! В июле в кулуарах заседания министров труда G-20 вице-премьер Ольга Голодец сообщила журналистам, что около 20 миллионов трудятся в России неформально. Чтобы сполна оценить цифру, скажу: по данным Росстата, в стране 71 млн рабочих мест.
Что значит – трудятся неформально? Прежде всего эти люди получают заработанные деньги в конвертах и, по данным социологов, две трети теневиков не платят налоги. Это явление весьма неоднородное. Например, год назад вечно бедствующий Минфин настоял на повышении социальных отчислений малым бизнесом, и более 400 тысяч предприятий прекратили официальное существование, а какая-то часть ушла в эту самую тень, прекратив всякие контакты с жадным государством.
Вот другой сюжет. Трехгодичное исследование НИИ Высшей школы экономики показало: из 50 млн семей малых городов и деревень по всей России 20 млн живут отходничеством. (Замечу: цифра не стыкуется с той, что назвала г-жа Голодец.) Отходничество известно со второй половины XVIII века: нужда гнала крестьян зарабатывать в больших городах. Спустя три века ситуация повторяется. Правда, мужики оставляют семьи не потому, что их надо спасать от голода – слава Богу, на еду хватает. Но людям надоела спартанская жизнь на 7-10 тыс. рублей в месяц, да и такие заработки в глубинке надо поискать. А отходники «заколачивают» в 5-10 раз больше. Но – внимание! – с двух третей и этих заработков казна не получает ничего. «Отходники – мощная социальная группа, которая не представлена ни в статистике, ни в описаниях социологов, ни в политике, – говорит глава экспертного совета фонда "Хамовники" Симон Кордонский, социолог и экономист, блестящий знаток настоящей, а не благостной России. – Они не зависят от государства в части пенсий, пособий, социальных услуг. Отходники обеспечивают себя сами».
Оставляю в стороне такие последствия, как изнурительный труд, который позволяет физически ходить в отход не более 10 лет – начинают одолевать болезни. Распадаются семьи – мужчины нередко обзаводятся гражданскими женами. Всё это добавляет обществу ненужные конвульсии.
Приведу и третий сюжет. По оценкам экспертов, опрошенных «Газетой.Ru», в 2013 году мигранты могут вывезти из России с помощью только денежных переводов около $25 млрд. Главным образом, деньги идут в бывшие союзные республики, для которых они чрезвычайно важны. Например, по итогам 2012 года переводы из России составили около 50% ВВП Таджикистана! Причем с каждым годом поток денег из России растёт – по сравнению с прошлым годом на 19%. В самом явлении нет ничего плохого для страны, однако и с основной массы этих денег в бюджет налоги не поступают, поскольку нашему государству это вроде бы не очень нужно. Иначе оно, родимое, сделало бы всё, чтобы бирюлёвские истории не возникали с удручающей регулярностью. В те дни я наткнулся на сообщение, что главу ФМС зарегистрировали в качестве мигранта в Москве, о чем он сам, разумеется, понятия не имел.
И вот смотрите: с одной стороны, у всех чиновников на глазах существуют эти, по всем признакам разорительные для казны сюжеты, а с другой, мы наблюдаем удивительную историю формирования бюджета страны на ближайшие три года. Напомню, что в первом варианте вылез дефицит бюджета на 2014 год без малого в 1 трлн руб. именно потому, что казна недобрала налогов и выручки от приватизации госпакета акций ряда предприятий. Дефицит, в конце концов, ликвидировали простым канцелярским фокусом: увеличили на $10 прогнозную цену барреля нефти на мировом рынке. Тем не менее впервые в этом веке доходы населения не вырастут: номинальные зарплаты бюджетников увеличатся меньше ожидаемой инфляции, а значит, реальные заработки снизятся примерно на пять процентов. Еще больше пострадают работники частных компаний, куда пойдут бюджетные инвестиции.
Кстати, при подготовке первоначального варианта бюджета дефицитную дыру заткнули, заморозив на два года 500 млрд руб. накопительной части Пенсионного фонда РФ. Когда некоторые эксперты усмотрели в этом «маневре» конфискацию денег будущих пенсионеров, Максим Топилин, министр труда, ответил: «Система у нас такая. Это такой закон, который, например, сегодня принят, а завтра может быть отменён». Ну и кто в здравом уме доверит такому государству свои кровные?
Одновременно россияне с удивительным хладнокровием воспринимают, например, решение увеличить думцам и сенаторам зарплату с нынешних 271 206 руб. до 420 тыс. руб. в 2014 году. Такой же рост предусмотрен высшим силовикам, чиновникам аппарата президента и правительства. Как-то я не слышал, чтобы недоумённые избиратели спрашивали своих депутатов, за какие заслуги они принимают это вознаграждение как должное, хотя качество и законов, и госуправления из года в год не улучшается, а только ухудшается? Между прочим, и теперешний доход депутатов-сенаторов-чиновников в семь раз выше средней зарплаты по стране, а в 2014 году разница удвоится. Вроде бы россиян эти вещи должны беспокоить, ведь служивым повышают содержание за счет налогов.
А вот здесь и стоит посмотреть – каких налогов? Мы увидим парадоксальную ситуацию. Если, например, в бюджете США налогов физических и юридических лиц примерно поровну, то в российском бюджете налоги «физиков» составляют мизер: около 15%. Специалисты давно говорят, что этот факт, среди прочих, подталкивает власти не слишком прислушиваться к простым налогоплательщикам, хотя на Западе именно этот статус человека позволяет ему доставлять немало хлопот расточительной власти.
Наш известный экономист академик Абел Аганбегян давно предлагает, чтобы люди сами выплачивали налоги, в том числе с недвижимости, отчисляли взносы в Пенсионный, медицинский и страховые фонды, частично оплачивали профобразование. Но ключ к таким преобразованиям, считает экономист – резко, в 1,5-2 раза, поднять среднюю зарплату. Тогда в людях постепенно станет формироваться мотивация не философски взирать, как государство бездарно транжирит их налоги, а пристрастно его контролировать. Вряд ли многие равнодушно отнесутся к тому, что высокие чины, например, сенаторы, желают ездить на служебных иномарках не дешевле трех миллионов, купленных на наши налоги.
Понятно, что такую реформу в России может инициировать только власть, но при сырьевой модели экономики она в этом отнюдь не заинтересована. Гораздо проще безбожно обирать нефтяников еще до уплаты налогов. Так, если в США государство конфискует 35% выручки от проданной тонны нефти, в Казахстане – 46%, то в России – 73%! Неудивительно, что только нефтяники наполняют бюджет страны на 46%. Кстати, наше «национальное достояние» Газпром казну не жалует: доля его налогов в бюджете за последние годы не превышала 5-7%.
Американские исследователи Дарон Асемоглу и Джеймс Робинсон усматривают более глубокие последствия господства сырьевой экономики. Они описали две модели государства. Одна – экстрактивная, в которой элита и население разделены культурными барьерами. Элита формирует свои доходы, силой обирая население, да еще и отгораживается от него с помощью того же насилия. Пример – крепостная Россия. Другая модель – инклюзивная. В ней элиту формируют разумные люди, и она непрерывно обновляется. Авторы теории утверждают, что только инклюзивная модель государства обеспечивает долговременный экономический рост.
Наш соотечественник историк Александр Эткинд, профессор Кембриджского университета, два типа государства дополнил третьим, суперэкстрактивным. В таком государстве элита эксплуатирует ресурсы почти без участия населения, а с помощью сверхдоходов обеспечивает внешнюю и внутреннюю безо-
пасность. Причем средства текут в казну не в форме налогов людей, а в виде прямой ренты от добычи и торговли естественным ресурсом. Словом, это как раз случай современной России. Важно понять отличие прямой ренты от налогов, которые платит всё общество, и оно же контролирует все траты бюджета. Так вот, Эткинд подчеркивает: в суперэкстрактивном государстве население становится избыточным. Это не означает, будто элита непременно уничтожает население или что последнее вымирает. Напротив, государство делает население предметом своей неусыпной заботы, опеки, поддержки… и контроля. А вот налогоплательщики не могут контролировать правительство, поскольку чем больше благ ты получаешь от него непосредственно, тем меньше нуждаешься в гражданских правах. Да и само государство теряет импульс к модернизации политической и экономической систем. В итоге умные становятся все беднее, а богатые все глупее.
Однако этими выводами нынешняя ситуация в России не исчерпывается. Дело в том, что в последней четверти прошлого века вместо марксистской теории революций, основанной на борьбе классов, английские и американские учёные Майкл Манн, Джек Голдстоун, Тед Скочпол и другие предложили новую, основанную на процессах в элитах. Ученые обобщили громадный эмпирический материал и показали, что революции провоцирует сочетание трёх условий. Во-первых, раскол внутри элит. Во-вторых, этот раскол усугубляется ситуациями фискального кризиса. А если к этим двум сюжетам добавляются внешнеполитические неудачи, то революционная ситуация становится неизбежной. Но в современном мире революции оборачиваются, прежде всего, распадом государства. Осталось определить, на какую траекторию попала Россия.
