Теплая, мягкая осень. Идем с Трофимом Ивановичем Благининым по перелескам, внимательно осматриваем старые пни, березовые и осиновые колоды, выискиваем грибы. Наши корзины постепенно наполняются. Трофим Иванович – лесник со стажем – знает каждый уголок вверенного ему участка, предупреждает:
– Будь осторожен. Сегодня потеплело, и на тропе могут быть змеи. Не вздумай их убивать! Ведь они здесь хозяева, а мы – гости!
Идем дальше, осторожно раздвигаем кустарники, срезаем попавшиеся обабки, и Трофим продолжает:
– Давай заглянем на островок Квашонкин, что посреди топкого комаровского болота. Там в прошлом году брусники да клюквы уродилось! Посмотрим, может, и этой осенью повезет. Только иди за мною след в след, здесь топко.
Вооружившись шестами, знаток этих мест повел меня в опасный путь.
– А что за странное название острова, с каким-то кулинарным уклоном? – спросил Благинина.
– Расскажу, когда прибудем на место, – пообещал он.
Преодолев расстояние в полтора километра, присели на первую попавшуюся сухую лесину. И Трофим Иванович рассказал мне трагическую историю, произошедшую в этих местах.
– Комаровские болота тянутся на многие десятки километров – от деревни Комарово до озера Малого и Большого Тараскулей. Есть на болоте топкие и непроходимые места, но, как оазисы в пустыне, возвышаются над коричневой и поросшей камышом водой островки, сухие и нетопкие. На них жители деревень Малых и Больших Акияров косят траву для своих животных. Добираться до этих мест очень трудно, и жители соседних сел проходят на острова по тропам, проложенным лосями. Заготовленные стога приходится вывозить только при крепких заморозках.
Название островка происходит от реальной фамилии. Жил в этих краях на одном лесном кордоне Иван Ильич Квашонкин со своей небольшой семьей. Был он человеком порядочным, неподкупным борцом с браконьерами. Круглый год Иван Ильич не расставался с ружьем, оберегал лесные и водные угодья. В таких походах Ильича постоянно сопровождал верный пес Сбогер.
Однажды, идя по знакомой тропе и приближаясь к Лосиному острову (так он тогда назывался), услышал егерь ружейные выстрелы и поспешил туда. Пес убежал вперед. Вскоре в той же стороне раздались выстрелы, собачий лай, протяжный визг – и враз все стихло. Добежав на лыжах до центра острова, егерь остолбенел: Сбогер лежал весь в крови без признаков жизни, полуручная лосиха Соня, тоже окровавленная, шатаясь, пыталась подойти к Ивану Ильичу. И он поспешил к ней с кусочком хлеба в руке, не зная, что еще предпринять для ее облегчения. А лосиха, забыв доброту этого человека и видя в нем только врага, не приняла угощение, в предсмертной агонии сбила егеря с ног и рухнула на него своим тяжелым телом. После случившейся трагедии выпал обильный снег и следы егеря замело. На второй день в семье Квашонкиных забеспокоились. об исчезновении егеря было сообщено жителям близлежащих деревень и кордонов. Только через неделю охотники-зайчатники Асхат и Каюм Ахотовы заметили над Лосиным островом большое скопление птиц и сообщили об этом в лесхоз. Группа лесников отправилась туда на лыжах, ориентируясь на стаи пернатых хищников. Вороны и сороки агрессивно встретили людей. Страшно было смотреть на лицо Ивана Ильича, изуродованное птицами и зубастыми хищниками. Сбогер был обглодан до ребер, меньше всех пострадала лосиха: у нее осталось все на месте, кроме глаз, губ и вымени. После такой трагической истории остров стал называться по фамилии погибшего егеря.
– А что, браконьеров нашли? – спросил я Трофима Ивановича.
– Да, их в скором времени задержали, это были жители Больших Акияр.
– Наверное, их наказали сурово?
– Они отделались легким испугом и большим денежным штрафом – их лишили охотничьих билетов, у них изъяли охотничьи ружья.
...Клюква нынче еще не созрела, а брусники мы с Трофимом Ивановичем в этот раз набрали: Трофим – полное лукошко, а я – вдвое меньше.
