Работы тобольского художника-костореза Минсалима Тимергазеева, как птицы. За годы они разлетелись по миру, и каждая присела на своей ветке, обрела уютное гнездышко в музее, в частной коллекции или, скажем, в библиотеке, и не в роли украшения на полке, а как настоящий книжный раритет.
Недавно мастеру довелось попробовать себя в издательском деле. Когда Анатолию Омельчуку пришла идея выпустить уникальную книгу (чтоб в единственном экземпляре и такая, каких нигде больше нет), он обратился к Тимергазееву. Косторез немало поездил по Ямалу, пока у одного из местных жителей не отыскался подходящий бивень – хорошо сохранившийся, сухой, больше двадцати сантиметров в диаметре. Но как распилить толстый клык на тонкие пластины, как нанести текст, как листать страницы и крепить их к основанию? По ходу работы надо было решить множество технических задач, то есть заново изобрести книгу – на кости.
Стать чуточку первобытным человеком, для которого все внове. В таком деле непосредственность и свежий взгляд важнее опыта, заключил Минсалим и привлек к работе младшего сына, Сергея. Так мастера Тимергазеевы стали соавторами необычной “Книги слов” в семь страниц с афоризмами от Омельчука. Художнику особенно нравится один: “Жизнь… рисунок ветра на воде”. В этом изречении слышится созерцательная восточная мудрость, очень близкая Тимергазееву. Притом что натура он искристо-взрывная, артистическая. Человек действия. Потому и оказался в числе тюменцев, избранных нести по территории области факел с огнем сочинской Олимпиады.
Из парадоксального сочетания вдумчивой наблюдательности, пылкого нрава и интереса к жизни, как она есть, родился яркий, самобытный талант, который еще в конце 70-х годов выделил мастера из числа других косторезов. Работы молодого художника привлекли внимание сотрудников Тюменского музея изобразительных искусств, и скоро коллекция тобольской резной кости пополнилась интереснейшими произведениями. В частности, шахматами “Охотники и рыбаки”, созданными в 1980 году. Конкретность образов, точность этнографических деталей сочетаются в них с необходимой долей условности и обобщения. Каждая фигурка – это история жизни, рассказанная пластическими средствами.
С музеями у Тимергазеева особые отношения. В трудную для художника пору музей изобразительных искусств закупил у него большую серию работ. И с некоторых пор мастер Минсалим завел обычай каждый год делать подарок какому-нибудь музею. Так, миниатюра “Поцелуй” досталась Ялуторовскому музейному комплексу. Его директор Павел Белоглазов вспоминает: “Даже когда Минсалим не догадывался, что он наш земляк, то душой, видимо, все равно тяготел к Ялуторовску, часто приезжал, участвовал во всех крупных городских и музейных событиях”. А не догадывался, потому что вырос в Тобольском детском доме № 50. Со временем выяснилось, что родился художник в деревне Красный Яр Ялуторовского района, и у него есть сестра…
Но обретение корней, признание – все это было потом. А сразу после школы – работа на Тобольской косторезной фабрике, поиск своего стиля. Среди наставников – А.И. Метелев (изостудия при фабрике), А.М. Ферапонтова (Абрамцевское училище), мастера-косторезы В.С. Колочев, Н.В. Распопов и, конечно, известнейший Г.Г. Кривошеин. Не полировать кость до блеска Тимергазеев научился у Виталия Русаева – тогда она получается чуть шероховатой, живой. А выборочная полировка позволяет расставить смысловые акценты. Как в крохотных работах из серии “Наслаждение”, хранящейся в Сургутском художественном музее: “Обратите внимание, вот у этой фигурки щечка отполирована – она зацелована. У другой губы облизаны, потому лишь они и блестят. У третьей сверкают глазки. Зачем все полировать? Один элемент иногда важнее всей фигуры”.
В своем творчестве мастер выделяет три линии: Север, современная кость (то же “Наслаждение”) и тюркский мир. Больше всего специалистов восхищает глубокое проникновение Тимергазеева в северную тему, просто-таки обязательную для тобольских косторезов. Он с самого начала стремился вырваться за рамки привычной иллюстративности. Следуя направлению, указанному предшественниками, проторил собственную тропу, сумев проникнуть в суть северной культуры, ощутить связь с ее древними корнями, понять человека, из века в век живущего в гармонии с природой. Он изучал этнографию, знакомился с бытом народов Севера, погружаясь в зыбкую бездну мифов и преданий, – древних, как лес, где медведь; как тундра, где олень; как море, где тюлень; и как река, где рыба. Он впитал целостное и символическое мироощущение, свойственное архаической традиции. Композиция “Несущие лодку” изображает простую и милую жизненную сценку: двое тащат перевернутое вверх дном суденышко, между ними – гордый малышок с вершок, который числит себя взрослым, потому что умеет шагать так же широко... Но лодка – это еще и небесный свод, надежно укрывающий пацаненка в правильно устроенном мире, где всему своя пора.
С тюркской темой было сложнее. Однажды мастер принес на худсовет фабрики небольшую работу “Танец”, в которой воплотились воспоминания детства – ребятишки в татарской одежде, трепетные образы смутного далека… Не приняли. Более того, обвинили в попытке внести раскол в монолитный блок коммунистов и беспартийных. Сейчас это звучит дико. А тогда было серьезным ударом… Фабрика многое дала Тимергазееву, но, как отмечает искусствовед Вера Субботина, настал момент, когда художнику стало тесно в рамках современной ему косторезной школы. И он ушел. Чтобы через несколько лет создать собственную художественно-промышленную артель “Минсалим”, в которой трудится с тех пор вместе с сыновьями и учениками.
Правда, слово “ученик” и идея обучения как специального, обособленного процесса Тимергазееву не по душе. Учиться, полагает он, надо во время совместной работы. Так и знания скорее перенимаются, и сноровка растет, заодно общий труд сближает мастеров опытных и начинающих. Именно так, коллективно, был изготовлен шахматный набор “Восточные”. Не враждующие армии, а мирный люд разного рода и чина, собравшийся на одной площади: вельможи, купцы, воины, мастеровые приветствуют друг друга, беседуют. Нет черных и белых, фигурки – цветные. 
В одеждах русских больше золотисто-коричневого, в облике восточных людей – серебристо-зеленого. Как-то после выставки пары фигур не досчитались, пришлось делать новые. Обидно, конечно. Но мастер Минсалим и тут видит плюсы: плохое красть не станут. Сегодня он с увлечением погружается в мир татарского фольклора и татарской литературы. Композиция “Шурале” создана по мотивам народных сказок и произведений поэта Габдуллы Тукая: хитроумный дровосек только что выдернул топор из бревна, в котором защемил пальцы лесной дух Шурале, вздумавший позабавиться с человеком…
Кость – особый материал, хранящий эхо жизни. У тобольского мастера-костореза Минсалима Тимергазеева есть дар не просто слышать это эхо, но и заставлять его звучать для людей, рассказывая истории о духах и героях, о детях и шаманах, о зверях, птицах и деревьях, о том, что мир полон чудес и открытий.
