Мама рассказывала мне, как её отец (мой дед), командир пограничников, надевая утром 22 июня военную гимнастёрку, с улыбкой бросил своим родным: ничего не бойтесь, мы их обратно турнём, откуда пришли…
Вскоре низко пролетел горящий немецкий самолёт, и сразу же приехал адъютант деда: весь в пыли, лицо грязное, сказал: «Уходите! Это – война!».
А потом мама с моей бабулей шла из Молдавии вместе с отступавшими частями Красной армии. В руках, кроме узелка, ничего, даже документы впопыхах забыли взять: «Считали, что ненадолго уходим».
Шли солдаты: на ногах обмотки, ботинки, сапог в то время ни у кого не было. За плечами – винтовки. Идут, глаза прячут: стыдно перед бабами да детьми – отступали, не зная обстановки...
Пешком шли до Днепропетровска. А потом – пассажирские и товарные поезда... Вагоны, битком набитые людьми. Бабуля моя заставила одного офицера-интенданта уступить ей место, а то он, видишь ли, сопровождает свою семью, да ещё в купе никого не пускает. Ну, она ему так и крикнула: «Я – жена офицера: мой муж и сын на фронте, не знаю, живы ли ещё, а ты, крыса, своей семьёй прикрываешься и блестящими портупеями хрустишь!» Место было отвоёвано, те даже потом едой поделились.
На одной из станций, Рузаевкой называлась, попросились в состав, гружённый каким-то оборудованием. Меж станков – люди: кто сидит, кто стоит. На этой станции попали под бомбёжку. Место открытое – кругом поля. Бабушка посадила маму мою на платформу, а сама побежала яблоки покупать у колхозников – есть-то нечего было. В это время самолёты и начали бомбить. Поезд тронулся, гудки дает, а бабушка бежит за ним – яблоки в подоле. Ей кричат: бросай, давай руку! Так и подхватили её у последней площадки. Нос разбит, платье порвано, руки и ноги в ссадинах: падала, когда за поездом бежала, 
жалко было яблоки бросить, ребенка хотела накормить.
Потом жили у родственников. Много было проблем: не оказалось справки, что эвакуированные, не хватало других документов. Из-за этого не получали паёк. Бабушка ходила по инстанциям, писала в различные военные службы. Хорошо, хоть маму в школу взяли – училась, не теряла времени…
А потом в морозный день 1944 года в дом вошли двое военных, в шинелях, при погонах – мой дед и старший брат мамы Володя, капитан и лейтенант. Ой, сколько было радостных слез!..
Это благодаря бабушкиным хлопотам их отыскали на фронте, и командование отправило служивых уладить семейные дела.
Потом бабушка стала получать военный паёк: много-много еды, даже не верилось...
Весной 1945 года Володя погиб. Дед рассказывал, что он был командиром десантного подразделения и где-то в Австрии, тяжело раненный, истекая кровью, руководил боем. Там и похоронен.
