Вагонов пассажирского типа существует великое множество: купейные, мягкие, плацкартные, общие. Но есть в этом перечне такие, в каких, пожалуй, ни один гражданин не желал бы прокатиться.
Впрочем, билеты на эти места не продают, и ездят в них не по собственной воле, а по решению суда. Пытливый читатель правильно догадался: это так называемые спецвагоны, в среде железнодорожников их еще именуют «столыпинскими».
Преступников разных категорий всегда много при любом государственном строе. В царской России осужденных, особенно по «тяжелым» статьям, сотнями гнали пешком по этапу в Сибирь или морским путем отправляли на Сахалин. Больные или пожилые люди не выдерживали столь изнурительных походов. Того, кто умирал в дороге, хоронили на скорую руку вдоль проезжих грунтовок. До сих пор покоятся там тысячи каторжан.
Петр Столыпин (премьер-министр царского правительства), как известно, считался великим российским реформатором. Ис-тория по сию пору помнит его полезные преобразования. Вот и железная дорога в свое время не осталась без внимания Петра Аркадьевича. В 60-е годы XIX столетия, когда сеть стального полотна уже была более-менее развита и присоединила к себе Сибирь, а чуть позже и Дальний Восток, осужденных на длительные сроки (в том числе и политзаключенных) начали перевозить в крытых, так называемых телячьих, вагонах. И это, как ни странно, заслуга Столыпина. В те времена никаких комиссий по делам заключенных не было, но премьер-министр был уверен, что для любого цивилизованного государства губить людей по дороге в ссылку и на каторгу - бесчеловечно.
Автору этих строк «посчастливилось», не будучи преступником, увидеть современный столыпинский вагон. На первый взгляд, он практически не отличается от обычного почтового. Разве что решетчатые окна, расположенные лишь с одной стороны вагона, выдают его истинное назначение. Но как только входишь в эту «обитель», мгновенно ощущаешь тюремную атмосферу: застарелые запахи недавних «пассажиров», тонированные, едва пропускающие дневной свет, зарешеченные окошечки, темно-серые стены и потолок. И, конечно, массивные двери, которые закрываются за тобой с громким лязгом, отрезая путь в свободную жизнь.
Как и в обычном вагоне, здесь есть уборная. Одна на всех, водит в нее конвой. В «купе» деревянные полки, окон и стола нет. Для особо опасных - отдельная камера. Она в центре и укреплена тройным запором.
Да, комфорта мало. И все-таки когда-то столыпинские вагоны спасли жизни тысячам каторжан и арестантов.
