В 1922 году в Тюмени улицу Архангельскую переименовали в честь Урицкого. Нетрудно догадаться, что это был «пламенный революционер».
Председатель Петроградской ЧК
В литературе советских времен сообщается, что Моисей Соломонович Урицкий погиб от руки террориста, похоронен на Марсовом поле. Свежие источники выдают информацию, окрашенную в экспрессивные тона: Урицкий являлся одним из первых организаторов «красного террора». Под лживым предлогом того, что преступления царского режима должны быть наказаны, большевистская власть послала иностранных наемников, чтобы убить всякого, кто способен думать и анализировать события самостоятельно. Урицкий приехал из США, возглавил Петроградскую ВЧК, являвшуюся «департаментом убийств».
Меня заинтересовал очерк Марка Алданова «Убийство Урицкого», который был напечатан в 1923 году в журнале «Современные записки». (Сам же автор, спасаясь от «красного террора», бежал во Францию). В нем приводятся любопытные факты из биографии Урицкого и обстоятельства смерти. Из витиеватого повествования я выбрала только факты.
Родился он в 1873 году, в Киевской губернии, в Черкассах. Когда Моисею исполнилось три года, утонул его отец, и мальчик остался на попечении матери и сестры. До 13 лет разбирался в тонкостях Талмуда, затем изучал русский язык. Поступил в Черкасскую прогимназию. Стал членом социал-демократической партии и «всецело отдался партийной работе». Гимназистом участвовал в отряде самообороны против еврейских погромов. В 1897 году окончил юридический факультет Киевского университета. Через два года был сослан за революционную подрывную деятельность в Якутскую губернию. Участник революции 1905 года в Петербурге, Красноярске. Вновь сослан в Вологду, затем в Архангельскую губернию. В августе 1912 года участвует в социал-демократической конференции в Вене, вошел в верхи партии как представитель группы троцкистов. В 1914-м эмигрировал за границу. После Февральской революции 1917 года введен большевиками в комиссию по выборам членом ЦК РСДРП (б). Был гласным Петроградской Думы. Работал в газете «Правда», журнале «Вперед» и других партийных изданиях.
Урицкий являлся членом Военно-революционного партийного центра по руководству вооруженным восстанием 1917 года. После революции стал комиссаром министерства иностранных дел. Им организован разгон Всероссийского учредительного собрания. С марта 1918 года – председатель Петроградской ВЧК.
Послужной список Урицкого «разбавляет» его описание: «Урицкий всю жизнь был меньшевиком. В годы эмиграции он состоял кем-то при Плеханове, кажется, личным секретарем. Покойный Плеханов, подобно Ленину и Саре Бернар, любил окружать себя бездарностями. У меньшевиков Урицкий никогда не считался крупной величиной. Когда стало очевидно, что у меньшевиков-интернационалистов нет никакого будущего, Урицкий, как и Троцкий, стал большевиком. Воевать он не любил, говорить не умел. Партия предложила ему пост главы Чрезвычайной комиссии. По словам Зиновьева, для Урицкого была законом воля партии, к которой он только что примкнул. Жизнь его – сплошная проза. И вдруг все свалилось сразу: власть над жизнью миллионов людей, не стесненная ничем, кроме как революционной совестью, огромные, безграничные средства, штаты явных и секретных сотрудников, весь аппарат государственного следствия. У него знаменитые писатели просили пропуск на выезд из города! У него в тюрьмах сидели великие князья! И все это пред лицом истории! Слабая голова Урицкого закружилась. Этот человек, не злой по природе, скоро превратился в совершенного негодяя. От человека, близко его знавшего, я слышал, что под конец жизни Урицкий стал почти алкоголиком. Я слышал, однако, и другое. Будто кровь лилась в Петербурге не всегда по его распоряжению и даже часто вопреки его воле. Он стремился к тому, чтобы упорядочить террор, но встречал будто бы сопротивление в Совете народных комиссаров и разнузданной стихии «районов». За несколько дней до убийства Урицкий подал прошение об отставке… Повторяю, несмотря на всю пролитую им кровь, он был комический персонаж. Несоответствие всей его личности той роли, которая выпала на его долю, «несоответствие политическое, философское, историческое, эстетическое» резало глаз именно элементом смешного. Урицкий в качестве хозяина Таврического дворца казался пародией».
Поэт-убийца
Утром 30 августа 1918 года в вестибюле Народного комиссариата внутренних дел Петрокоммуны (на Дворцовой площади) Урицкого застрелили. Преступника удалось схватить, им оказался поэт Леонид Каннегисер. Это был от природы одаренный человек, тонко чувствующий окружающий его мир. На поэтическом небосклоне горела бы новая звезда, но судьба распорядилась иначе.
Перед задуманным убийством Урицкого поэт сыграл партию в шахматы со своим отцом. Нервничал, потому и проиграл. Сел на велосипед и направился к площади Зимнего дворца. В подъезде Министерства иностранных дел, сидя на подоконнике, дождался жертву, выстрелил и бросился к выходу. Если бы Каннегисер спокойно вышел из здания, он легко бы скрылся в снующей толпе по Невскому проспекту. Но он, не выпуская из руки револьвера, вскочил на велосипед и понесся прочь…
Леонид Каннегисер не принимал никакого участия в политике до весны 1918 года. После Февральской революции стал председателем «союза юнкеров-социалистов». Ненавидел большевиков и принимал некоторое участие в конспиративной работе по их свержению. На допросе заявил, что убил Урицкого не по постановлению партии или какой-либо организации, а по собственному побуждению, желая отомстить за аресты офицеров и за расстрел своего друга – офицера Перельцвейга, с которым был знаком около 10 лет. Поэт решил покончить с человеком, от которого исходило зло. Но смерть Урицкого послужила основанием для усиления «красного террора»...
Из жизни улицы
Вот такой исторический сюжет связан с названием улицы. Во многих городах имя этого революционера большевики постарались увековечить. Знаменитые папиросы «Беломорканал» выпускались на табачной фабрике, носящей имя Урицкого. А что было в Тюмени, на Архангельской? Гостиница Котюхина «Север», конный завод, дом купца Андрея Текутьева и его сад.
Улица небольшая, начинается от Тургенева (Полицейской) и упирается в Первомайскую (Голицынскую). Из нынешних достопримечательностей – деревянный дом с броской вывеской «На Царской». Эту табличку, по всей видимости, жильцы «приватизировали» у магазина, названного на старинный манер. Неподалеку находился лог, в котором в 60-х годах с удовольствием катались любители лыж. Если сделать от Урицкого несколько шагов в сторону улицы Тургенева, то окажетесь совсем в другом, патриархальном, городке – сохранились деревянные избы, из печей валит дым. Но старые дома обречены на снос, на смену им приходят современные броские детища архитекторов.
На здание №5 стоит обратить внимание. На его стене висит солидная чугунная доска, указывающая, что горкомом КПСС, горисполкомом и горкомом ВЛКСМ предприятие «Восход» признано победителем соцсоревнования в честь 400-летия г. Тюмени. Доска установлена в 1986 году, стало быть, еще в советские годы знали толк в пиаре. (Правда, слова такого в те годы не слышали). Это обувное предприятие выросло из артели, в ней начинал трудиться простым рабочим Виталий Петрович Кузнецов, впоследствии возглавивший фабрику «Восход» и ставший почетным гражданином г. Тюмени.
Когда началось освоение нефти и газа, это предприятие выполняло важные заказы – выпускало специальную обувь, в которой людям любой мороз не страшен. Впрочем, унты и сейчас востребованы. На предприятии работают в основном женщины, они раскраивают и шьют обувь из натуральной кожи и меха (все делается вручную). А вот надежно закрепить подошву – это уже работа для сильных мужчин. Затящиками называют таких мастеров. В советские годы фабрика имела свою теплицу, обеспечивала рабочих квартирами.
Для многих тюменцев путь лежит к дому №27. Здесь находится архивный отдел городской администрации. В здании хранится около 60 тысяч дел. Это протоколы заседаний, решения и распоряжения городской Думы, документы городской администрации с декабря 1991 по 2004 годы. Самыми востребованными являются документы ликвидированных предприятий Тюмени. Люди обращаются в архив с запросами, чтобы подтвердили их трудовой стаж. Запросы приходят из Германии, Болгарии, даже из Австралии. Куда только не перебрались на местожительство бывшие тюменцы.
В квартале Урицкого–Первомайской находился областной Дом учителя. Это было своего рода учреждение для отдыха с библиотекой для детей, маленькой сценой и небольшим зрительным залом. Там давал спектакли театральный кружок, которым руководил артист тюменского драматического театра Виктор Ансаров. Виктора Ивановича нет с нами, но он оставил свои бесценные воспоминания. В его книжке «Театр стал моей судьбой» рассказывается о Доме учителя. «На первый сбор кружка пришли шесть человек. Пришлось принимать в работу маленькие одноактные пьески. После первых выступлений стали появляться новые исполнители, причем не только молодежь, но и люди зрелого возраста. Постепенно число участников достигло 35 человек. 
Ну а раз так, я начал готовить уже не маленькие сценки, а большие спектакли…Мы ставили «Таню» А. Арбузова, «Воспитанницу» А. Островского, «О странностях любви» Г. Мамлина и другие. Народный театр много выступал, и везде самодеятельных артистов принимали очень хорошо. Деньги, вырученные за билеты, шли на изготовление декораций, на костюмы, бутафорию. Дирекция Дома учителя ассигновывала небольшие суммы на проведение праздников для участников художественной самодеятельности». Некоторые питомцы этого самодеятельного театра стали профессиональными артистами.
Дом учителя снесли, когда стали готовить площадку под строительство здания горисполкома (сейчас – городская администрация).
Многие деревянные дома на бывшей Архангельской остались в памяти лишь старожилов…
