Что происходит в криосфере Земли в связи с глобальным потеплением? Могут ли газовые гидраты и лед быть использованы в нанотехнологиях? Как бороться с морскими разливами нефти? Какой будет Арктика через десять лет? Каким образом повысить экономическую эффективность арктических проектов? Какова роль государства, бизнеса и науки в освоении арктических широт?
Ученые-мерзлотоведы и все, чьи профессиональные интересы связаны с регионами вечной мерзлоты, продолжают искать ответы на эти и сотни других вопросов. Свои комментарии по этому поводу дал директор Института криосферы Земли СО РАН, сопредседатель Х Международной конференции мерзлотоведов «Ресурсы и риски регионов с вечной мерзлотой в меняющемся мире» академик Владимир Мельников.
– Владимир Павлович, какая проблематика выявлена в ходе конференции? Что привлекло ваше внимание в работах коллег?
– Научной информацией, полученной нашими коллегами из арктических государств, мы более-менее владеем. На конференции выявляются детали, региональный аспект имеющихся в Арктике проблем, рисуется более цельное представление о нашем объекте исследований – криосфере. Это очень ценно. Искать нужную информацию в отдельных статьях по всему миру очень трудно. Когда научные сведения сконцентрированы на одной площадке, они лучше усваиваются и учитываются в дальнейших исследованиях. Есть прорывы разного масштаба, подтверждение тех или иных гипотез, идей, видение того, куда надо двигаться дальше, чтобы белых пятен на карте Арктики было меньше.
Чувствуется, что люди, которые далеки от нашего научного сообщества, но тоже стремятся реализоваться в Арктике, иной раз имеют достаточно фантастические представления о том, что там происходит. Интересно наблюдать за их реакцией, когда они ставят проблему, но затем понимают, что ее уже практически не существует, она описана в наших научных трудах. В частности, речь идет о геолокалитах. Попросту говоря, это образование на дне северных морей огромных ледяных глыб. Мы даже книгу написали в соавторстве со Спесивцевым, которая уже стала редкостью: «Инженерно-геологические и криологические изыскания на шельфе Баренцева и Печерского морей». В ходе экспедиции мы, конечно, заинтересовались этим явлением, от которого чуть ли корабли не переворачиваются. Начали бурить, смотреть. Оказалось, что на шельфе идут мощные выбросы пресной воды и газа. В условиях отрицательной температуры пресная вода замерзает и превращается в глыбы льда – геолокалиты.
– Процесс их образования будет мешать добыче углеводородов?
– Конечно. Если вдруг в месте образования геолокалитов от плавучей нефтяной платформы на берег провести трубопровод, то он не выдержит напора упомянутых энергий и разлетится в щепки. Необходимо вести исследования, искать безопасные маршруты транспортировки углеводородов, может быть, проложить трубу не прямо по дну моря, а на некой высоте. Ну, это уже вопрос технологий.
И это только одна сторона того, с чем мы встречаемся в Арктике. Каждый аспект тянет за собой цепочку проблем, которые требуют решения. В частности, мне был задан вопрос: а существует ли страхование от мерзлотных процессов? Нет, не существует. Экологические риски страхуются, а мерзлотные – нет. Для всех вечная мерзлота – это пока еще просто состояние недр. Что тут страховать? А сама идея резонна. Положим, на некой северной территории возведено сооружение. Если параметры в криосфере изменились на пять процентов – это не страшно. А если на 15? Это может привести к эколого-экономическому ущербу. Что такое нарушение мерзлотных условий, а особенно покровов? Слой гумуса в регионе составляет всего несколько сантиметров. Это экран от солнечного теплового излучения. Если его разрушить гусеницами вездехода или в ходе строительства, начинаются эрозия, оврагообразование, таяние мерзлоты. И мы получаем на территории систему озер, которые нам меняют качество среды. А в этой среде могут быть не только сооружения, но и пастбища оленеводов. То есть идея страхования от мерзлотных процессов хорошая, и надо доводить ее до ума.
– Какие работы ученых вы бы отметили?
– Интересны труды и корифеев науки, и работы молодых ученых. Большие перспективы у криобиологии. Тюменскими учеными открыта микробиота, сохраняющая свою жизнеспособность в условиях вечной мерзлоты в течение миллионов лет. В 20 лабораториях мира идут исследования, цель которых – получить препараты с мощным адаптогенным эффектом. Есть первые результаты, и они удивительны. Так мы подошли к созданию нового научного направления – геомедицины.
– В ежедневном режиме идут заседания исполнительного комитета конференции. Что за решения он принимает?
– Избран новый исполнительный комитет Международной ассоциации мерзлотоведов. В него вошли шесть стран, в том числе и Россия. Президент ассоциации Ханс Хуббертен в соответствии с уставом передал свои полномочия новому президенту Энтони Левковичу из Канады. Вскоре мы назовем страну, где через четыре года будет проведена очередная, уже 11-я по счету Международная конференция мерзлотоведов. Скорее всего, это будет Китай либо Германия. Часть решений пока еще на стадии проработки.
– Что вы думаете по поводу создания в Салехарде Международного инновационного центра по изучению и освоению Арктики?
– Надо наполнять проект содержанием, искать специалистов, которые могут потянуть ту или иную компоненту работы этого центра. С кадровой проблемой сталкиваются и Россия, и другие страны. Если раньше молодые ребята ехали на Север, то теперь в Москве можно заработать гораздо больше и при этом жить в комфортных условиях, пользоваться всеми благами столичного мегаполиса. Как сказал Александр Асеев, президент СО РАН, даже из Новосибирска никто не хочет ехать в Якутск, не то что из Москвы или Санкт-Петербурга. И это ведет к тому, что образование и наука замыкаются на региональные потенциалы, которые без свежих вливаний имеют свойство уменьшаться. Это сегодня происходит в большинстве городов Сибири и Дальнего Востока. Поэтому центр в Салехарде надо создавать с учетом этой особенности. У молодого человека сегодня огромный выбор, он может реализовать свои идеи на Аляске, в Стокгольме – где угодно, куда его тянет семья или жажда путешествий. У нас нет времени расти до мировых стандартов, ждать, когда здесь вырастут корифеи. Надо сделать так, чтобы весь мир, все умнейшие головы и ведущие лаборатории мира трудились над нашим научным объектом – вечной мерзлотой. Я думаю, что время настало. Арктический вектор определен, добыча ресурсов на шельфе – это всерьез и надолго. Пора создавать площадки для активного сотрудничества самых разных специалистов, интересующихся Арктикой, – физиков, химиков, геологов, астрономов, биологов, медиков и других.
– Нужна ли нам государственная программа финансирования научных изысканий в Арктике?
– Элементы такой программы уже действуют. На острове Самойловском полтора года ведет свою работу научный стационар, созданный по указанию Владимира Путина. Я думаю, что это часть перспективной большой программы. Есть ведь традиционные организации, которые уже десятки лет ведут свои исследования в Арктике – из Мурманска, Архангельска, Санкт-Петербурга. Руководитель научного центра из Архангельска каждый день ко мне подходит со своими идеями. В частности, он предлагает не просто бороться за какие-то гранты, а объединять усилия целых стран в работе над каким-нибудь проектом. Тут уже будут серьезные деньги, на которые можно далеко продвинуться. В Тюменском государственном нефтегазовом университете, взявшем курс на криологизацию образования, создан целый ряд научных структур, которые уже давно финансируются из госбюджета. И этот опыт никому не возбраняется использовать.
г. Салехард.
