Мы всё клянем работников торговли, дескать, вот уже проехали дикий капитализм, а они до сих пор видят себя в реальностях развитого социализма: грубы и неотесанны, как эфиопский камень. А почему это продавец обязан улыбаться каждому встречному и поперечному? Вы что, брат ему или сват?
Или вы нотариус, примчавшийся с известием о неожиданном завещании покойного дяди из Хайфы, таки оставившего безвестному племяннику в наследство миллион шекелей и усадьбу на исторической родине? Даже в этом случае труженик прилавка улыбаться не станет, будет щериться – не привык любезничать. А вы требуете от человека милой улыбки – то есть лицемерия. Вот так мы воспитаны. Поголовно.
В Отечестве каждый ругает коррупцию: начиная от президента, кончая малограмотным дорожным рабочим-таджиком, возвеличенным до европейского понятия гастарбайтер. Ладно, гражданин из бывшей братской республики, ныне деспотии. А мы – высококультурные и образованные? Скажем, наблюдаем на обочине сержанта: кепи, куртка с полосами поперек, на штанах полосы вдоль, приятное, вполне официальное лицо. Мы стопудово уверены, что за этим официальным лицом не скрывается ничего, кроме физиологической потребности снять бабки с любого проезжающего. И с радостью отстегиваем энную сумму, хотя нам даже не намекали на подобное действие.
…А тут произошел случай, в который втянули и автора этих строк. Ну, решили мы приколоться. Но без предыстории никак не обойтись. Короче, служили два товарища. До армии они вместе окончили Ишимский пединститут. И вместе же попали в погранвойска – на одну заставу в Львовской области. За полосатым столбом с гербом тогда еще СССР – Польша. Дела на ратном поприще у ребят шли по-разному: Виктор Мищенко резко пошел в гору – ефрейтор, сержант, старшина. Владимир Семеров сидел в штабе и всё подтрунивал над сослуживцем. Терпи, земляк, капитаном будешь!
После «дембеля» разошлись. Витя устроился на работу в сельскую школу, Вова поступил в милицию, в паспортный отдел, в котором карьеру сделать практически невозможно. А армейский приятель мигом поднялся до завуча. Он опять должен стать «гвоздем» розыгрыша. «Семерик» при мне набирает междугородный номер телефона и говорит в трубку:
– Привет, Виктор Феофанович, должен тебя огорчить. В чем дело? – переспрашивает, заодно нажимая на клавишу громкой связи аппарата. – Ты что, не читаешь «Учительскую газету»?
– Как же, ежедневно, от корки до корки…
Вова едва подавил в себе смех, поскольку знает товарища как облупленного со студенческих лет. Чтение для другана – хуже нет. И вообще, если бы читал, то уж давно бы директорствовал. Пенсия стукнула по голове, а он все завуч. Продвинулись те, кто читал газеты.
– Коль скоро «Учителку» знаешь назубок, должен был заметить: рубрика такая «Навстречу Дню птиц». Видел?
– Нну… да… а как же. Обязательно…
– Я тебе по большому секрету, чисто между нами. К тебе едет комиссия из облоно. Два человека: мужик, вреднющий такой старикан, и бабетта – тоже палец в рот не клади. Плюс я, от общественной комиссии по орнитологии – типа народного контроля. Завтра же и будем у тебя. Велено было внезапно… ну, инкогнито… Скажи спасибо, что я у тебя есть. Предупрежден – значит, вооружен. Ну, ты уж встреть комиссию, как следно. Сейчас я тебя проинструктирую.
Я, автор, и сам не знал до сих пор о существовании такого явления, как День птиц. Оказывается, имеется. И совпадает с Днем смеха – 1 апреля. Правда, до этого американцы съели в ресторане на Манхеттене последнюю особь странствующего голубя – и Земля навсегда лишилась данного вида.
Да и в нашем Отечестве в 50-60 годы прошлого года проводилась кампания по уничтожению «вредных» птиц: соколов и сов, серой вороны, грача, голубя, воробья, щурки, олепки, сойки, ворона. За каждую принесенную голову выдавалась премия. Потом, как водится, одумались.
У нас праздник отмечается с 1994 года. Символами различных годов являлись коростель, полевой жаворонок, серый журавль, деревенская ласточка, большая синица, скворец, пустельга, кроншнеп. Из той же оперы аист, сова, чайка, зимородок, снегирь. Здесь же лебедь, чибис, белая трясогузка. Птицей 2012 года стала варакушка. Эта пернатая носит на своей груди символические цвета российской государственности – белый, синий и красный. Эдакий маленький знаменосец. А поет как!
Ладно, пока достаточно про птичек. Перейдем к главному герою дня, который в данный момент инструктирует будущего «проверяемого». Службу в милиции закончил в Салехарде в чине майора и занялся предпринимательством – производит пиломатериалы, держит в Тюмени семь торговых точек. Не хуже обстоят дела на семейном фронте. Жен у Вовки было то ли десять, то ли одиннадцать, он по-прежнему дружит со всеми, даже праздники вместе празднуют. И все абсолютно одинаковые: длинноногие, грудастые и блондинистые. Лишь имена разные: Надя, Маша, Лиза, Вера… Все одинаково вредные. Но тут «Семерик» не тушуется: «А, все бабы – ведьмы». Теперь в невестах следующая длинноногая, грудастая и блондинистая: прикреплена к «председателю» – «секретарем».
– Значит, легенду разработали, – продолжает экс-мент, – теперь о внешнем виде. Милке я уже велел снять с себя всякие побрякушки. И без сего декольте до филейной части. Современный бюрократ не должен привлекать к себе внимание своими формами. Тише надо быть. И скромнее, – далее, обращаясь ко мне, прямо шипит: – ты, «председатель» от облоно, так и станешь скакать в джинсах?
– А что, нельзя в дорогу?
– Придурок! Выработан дресс-код для чиновника областного ранга. Значит, серый пиджак, рубашка, брюки.
– Как насчет яркого декоративного пятна в прикиде мужчины?
– Галстук имеешь в виду? Такая деталь, как галстук, не считается регламентированным. А вот портфель положен, я тебе одолжу свой, из настоящей крокодильей кожи. Сам в Египте оторвал у эфиопа.
…Ранним утром «комиссия» встретилась на вокзале. И сразу же садимся в поезд местного значения. Он тормозит у каждого столба, как собака, только ножку не поднимает. Иные составы на станции нашего назначения не останавливаются. Вагоны дряхлые, они, похоже, отслужили свой срок – короче, работающие пенсионеры. Их бы чуть подкрасить – смотрелись бы веселее.
Пока суд да дело, доехали. Станция, далее село. Бывший когда-то районный центр. Приметы тех безвозвратных времен строящегося социализма: двухэтажные деревянные офисы райкома и райисполкома, райсельпо, заготзерно, заготскот, райупркинофикации… Средняя школа, как водится, новая, кирпичная – понятно, компьютеризированная.
Ах, да нас встречают! Вон впритык к перрону черный «Мерседес-600» торжественно мигает фарами. По легенде я, «председатель», не обязан что-либо произносить, ведь можно все испортить. Я должен на все случаи жизни выдавливать из себя известные по классике слова: «Ну да». И при этом глядеть вдаль сверх всяческих голов. Так и поступаю. И слушаю между делом.
– Что тебе было сказано? Насчет какого авто договаривались: «бентли» особо британского синего цвета, – распекает товарищ из общественного комитета по орнитологии. Разговор ведется вроде бы полушепотом.
– У нас в деревне одна машина «бентли». У Тенгиза. Но его самого на это самое время в суд вызвали по повестке… Да и «мерс» не со школьного парка…
– Ох, нароют тут на тебя… Вишь, грымза эта белая фотоаппарат достает?! Ох, накопают!!! Влепят тебе, Витька, строгача на старости лет! До конца жизни будешь кукарекать… Ладно, тронулись.
Едем. Но у первого же стояка с проводами «секретарша» приказывает водителю прижаться к обочине. Стояк прекрасный, хотя и кривой. К средней его части привязан проволокой скворечник. Потенциального хозяина объекта – скворца – не видно. Зато взъерошенный воробей, озабоченно чирикая, деловито выбрасывает из отверстия слежавшийся за зиму хлам.
«Секретарша» снимает крышку с объектива камеры и целится ввысь. Серый птах охотно позирует, беря в воздухе курсы по розе ветров.
– Товарищи! – приходит в себя завуч. – Я предлагаю сначала отобедать. Сами понимаете, главное в обороне – это харч.
– Какой харч?! – завизжала «секретарша». – Немедленно в школу! Дайте нам диаграммы роста птичьего поголовья, начиная с 1913 года! Где график миграции? Как обстоит дело с утиными? Гусеобразными?
Чувствую, завуч плывет.
– Знаете, всеми этими вопросами у нас занимается учительница биологии… Но она в данный момент на больничном… Вот как насчет приема пищи… ну, это … обед?..
«Комиссия» непреклонна.
– В школу!!! Зафиксировать рабочий момент строительства синичников.
– Ну да, – «председатель» шарится в портфеле: – и это… процент вылупляемости. – Похоже, ошибся в терминологии, надо говорить «процент проклевывания птенцов». А, один черт никто не разбирается. Но завуч, замечаю, дошел до точки.
И уже заведующий по учебной части, некогда бравый защитник рубежей государства, смотрел поверх голов и одно заладил:
– Обед… учительница по биологии… меню выдержано…. Обед…
Представитель общественности от комиссии по орнитологии вступился за сослуживца:
– Действительно, господа, давайте пока в общем и целом примем предложение Виктора Феофановича в плане перекусить. Так сказать, с последующими дополнениями и поправками.
«Комиссия», с большим трудом пересилив себя, согласилась с мнением. И вот уже вся честная компания расположилась за божественно накрытым столом. Да уж, постаралась супруга завуча Елизавета Силантьевна! Аккуратненькие груздочки в сметане! Опята маринованные! Прочие соленья, варенья, томленья! Наливка из черемухи! Собственного приготовления: дерево-то вон растет в огороде за окном, вот-вот расцветет белоснежными гроздьями.
В центре стола пышет ароматом индейка жареная, фаршированная печенкой и трюфелями. Впоследствии рецепт списал: там не только трюфели, но и шпик, язык говяжий, столько-то мадеры, и прочего, и прочего. Где он только трюфели достает, собака? Поди-ка, запас имеется. Наверное, не впервые встречает комиссию. Постойте-ка, ко Дню птиц готовимся. Индейка – это птица? Или зверь какой? А давайте временно отнесем к дичи, наравне с фазаном, тетеркой, глухарем, иначе слюнки перетекут.
Тут вспомнили о том, что 12 мая прогрессивная общественность всего мира отмечает День перелетных птиц. Дата вылилась в две дополнительные стопки черемуховой.
– А помнишь, Владимир Петрович, как заступали в наряд по охране границ Союза Советских Социалистических Республик? – расчувствовался хозяин дома. – Ночь. Горы. На холмах серебрятся ели. И речка течет – Сан. За ней сопредельное государство. И вот идешь с караулом по берегу, и одно слышно: варакушка поет-заливается! Понимаешь, 14 колен – и ни разу ведь не повторится. Это будет почище курского соловья!
Моя «секретарша» к черемуховой не притрагивается, ей подавай бардолино или, в крайнем случае, кот-дю-рон. Поэтому одиннадцатая (может, двенадцатая) дама сердца приятеля Семерова резко пресекла:
– Нечего тут рассиживаться. В школу пора! Насчет дупленок. И еще, как там в плане создания искусственных гнездовий для трясогузок. А также графики и диаграммы! Рост яйценоскости…
Соображаю: переигрываем. Надо спасать положение. К сему выводу пришел не только я, «председатель». И член общественной палаты тоже такого мнения.
– Ладно тебе, Мила, то есть Людмила Исааковна. Давайте признаемся. Короче, Феофаныч, мы тебя разыграли. Ха-ха-ха! Прикол такой. Знаешь же, 1 апреля – и День птиц, и День смеха тоже. Ха-ха-ха!
И все весело смеются. Завуч – громче всех.
…В Тюмени зашел в ближайший суши-бар перекусить. И первым здесь увидел завуча. Он меня, ясное дело, не узнал, ведь одет я был не по дресс-коду, и вообще в надвинутой на нос бейсболке. И так не заметил бы меня Феофаныч, так как весь поглощен рассказом. Педагог, размахивая руками, что-то горячо доказывает партнеру по столику. И я ясно все слышу, потому что расположился по соседству.
– Кругом одни взяточники и коррупционеры! – категоричен заведующий учебной частью. – Представляешь, приезжают эти морды ко мне в деревню и требуют процент вылупляемости! Дуплянки им подавай, скворечники. А накось выкуси!
Читатель наверняка подумал, что автор приплел эпизод с суши-баром, натягивает, так сказать, материал для стройности повествования. В том-то и дело, клянусь соседскими курями, чистая правда. Пусть это будет дичайшее совпадение.
– Да, исключительно коррупционеры и взяточники! Не-е-ет, барашка с меня не слупишь. Не на того напали! Как выкрутился? Ну, там черемуховая, то да се. Не без этого. Но обошлось всё…
Такая мера лица.
…То, о чем только что рассказали, аккурат попадает в категорию заметок, публикуемых обычно под рубрикой «Мелочи жизни», ну, крохотный срез действительности. Как утверждает президент, в стране ежегодно «уходят в песок» миллиарды, триллионы рублей бюджетных денег. Трудно какой-либо тендер представить без откатов. И автор вполне мог бы привести конкретный пример. Но не хочу и не буду. Не моего ума дело. Просто имею сказать, что откат стал нормой жизни. И назови коррупционера взяточником, так ведь обидится. Действительно, коль скоро живет и действует правило, откатанное всем сообществом, почему кто-то должен нарушать и выглядеть белой вороной?
Чего уж там, все большое начинается с маленького. С души начинается…
